22 января страны ОДКБ завершили процессы ратификации документов о предоставлении статусов наблюдателя и партнера Организации, подписанных в конце 2020 г. Также вступили в силу протоколы изменений в основополагающие документы ОДКБ. В 2021 г. обновление организации должно продолжиться, и с учетом опыта турбулентного прошлого года странам-участницам предстоит решить целый ряд новых задач безопасности. Что они будут собой представлять и насколько подготовлена ОДКБ к этим вызовам, разобрал научный сотрудник Института экономики РАН Александр Караваев.

ОДКБ и ее реальная суть

ОДКБ в 2020‑е гг. продолжает линию развития в параметрах, заложенных прошлым десятилетием. Проблема диаметральных политических оценок деятельности ОДКБ связана с неоправданно завышенными ожиданиями, когда достигнутое плато деятельности структуры оценивается как феномен кризиса роста. Нужно понимать, что несмотря на заявленные в Уставе позиции, организация развивается в рамках достаточно узкого коридора фактической политики Москвы и других столиц ОДКБ, который можно описать следующим образом:

– Примат двусторонних отношений в области безопасности над коллективной навигацией. В рамках этого, преобладание личных контактов лидеров ОДКБ над институциональными. Пример: приостановка Узбекистаном членства в организации в 2012 г. не спровоцировала кризиса в отношениях между Путиным и Каримовым;

– ОДКБ выступает как платформа практического применения базовых соглашений безопасности, подписанных и обновляемых в рамках СНГ. При этом в рамках практического применения на, казалось бы, более высоком уровне интеграции она не накладывает жестких ограничений или дисциплинарных принципов на участие в любых других коллективных программах безопасности членов ОДКБ с третьими странами.

В этом плане реально более близким к сути аналогом для сравнения является не НАТО, а ОБСЕ, как отчасти политически мотивированная, и, скорее, невоенная организация. Заметим, что основными событиями ОДКБ в 2000‑х гг. стали подписание Устава и получение в 2004 г. статуса наблюдателя в ООН.

– Подтверждением политико-правового примата над военным является деятельность Парламентской ассамблеи (ПА) ОДКБ. Она выглядит вполне продвинутым «интегратором» на фоне отсутствия ПА ЕАЭС (его заменяет ПА СНГ). Делегация Госдумы РФ вносит в работу ПА определенную динамику. Обсуждаются модельные законодательные акты, связанные с экстремизмом, мерами по контролю над соцсетями, СМИ и массовыми выступлениями, на уровне обмена опытом и рекомендаций в парламенты государств членов.

– В рамках военной деятельности ОДКБ сохраняет значение как юридическая база для материально-технического обеспечения и управления/координации российских вооруженных сил с силами партнеров (в рамках КСОР). Коллективные силы строятся по российским военным методикам, с опорой на российские части, что отражается в реалиях учений: из 3,5 тыс. участников «Нерушимого братства–2019», 2 тыс. – это российские военнослужащие и практически только российская техника.

Фактически, ОДКБ сформировалась как система координации отдельных сегментов внешнего пространства безопасности России (региональных по направлениям – Восточная Европа, Закавказье, Средняя Азия, и видовых, таких например, как система ПРО-ПВО). Иными словами, ОДКБ четко заняло свою нишу не как наднациональная организация региональной военной безопасности, какой ее нередко представляли и описывали в прогнозах 2000‑х гг., а как сугубо координационная структура с отдельным, небольшим для масштабов России сектором взаимодействия в «поясе соседства».

Что дает организация своим участникам

История ОДКБ показывает, что организация заточена под материально-техническое и учебное строительство, максимально обходя вопросы политического и военного применения. Первый раз это четко проявилось в ситуации кыргызстанского политического кризиса в апреле 2010 г., когда президент Беларуси Александр Лукашенко на майском саммите предложил (в порядке консультации) ввести силы ОДКБ в Кыргызстан для поддержки свергнутого президента Курманбека Бакиева. Предложение повисло в воздухе. Затем, как указывают некоторые источники, был созван Комитет секретарей советов безопасности ОДКБ для решения вопроса о военной помощи Кыргызстану, заключающейся во введении в страну частей КСОР. Однако эта идея была отвергнута на уровне президента России Дмитрия Медведева.

Второй раз ожидания реакции ОДКБ возникли в ситуации армяно-азербайджанского конфликта 2020 г., но организация подтвердила принцип ответственности по безопасности только в рамках международно-признанных границ своих членов, без каких-либо исключений и расширенных толкований.

Несмотря на данные политические колебания, правовая база ОДКБ стала работающей платформой для множества отдельных соглашений по поставкам боеприпасов, топлива, запчастей, обеспечения срочного ремонта техники и подготовки специалистов для работы в чрезвычайных ситуациях.

Обучение военнослужащих стран организации в российских военных вузах с 2005 г. осуществляется на безвозмездной основе. Ежегодно на эти цели из федерального бюджета РФ выделяется от $10 млн до $15 млн для обеспечения обучения 2,5 тыс. офицеров-слушателей из стран организации.

Что касается поставок военной техники, то системы вооружения, ранее не эксплуатируемые, находящиеся на складах Минобороны России, поставляются участникам ОДКБ по стоимости производителя без НДС, с доставкой по внутренним российским тарифам. В то же время, на новейшие системы, активно поставляемые на внешние рынки, применяется скидка от 5% до 10% от экспортной стоимости.

Однако правовая база ОДКБ не может заменить рамки двусторонних соглашений. Так, например, 16 октября 2020 г. Россия и Казахстан заключили межгосударственное соглашение взамен договора РФ – Казахстан о военном сотрудничестве от 28 марта 1994 г.

Между Россией и Арменией правовая рамка зафиксирована двумя основными документами:

– Соглашение между РФ и РА по вопросам совместного планирования применения войск (сил) в интересах обеспечения совместной безопасности (27 сентября 2000 г., Сочи);

– Договор о дальнейшем развитии военно-технического сотрудничества (поставки и оснащение техникой, заключен в июне 2013 г.).

Основной вес военно-технического взаимодействия России в поясе соседства происходит по линии двусторонних соглашений. Вероятно, что и с точки зрения Путина такой канал взаимодействия и консультаций более эффективен, чем коллективный механизм. У ОДКБ сохраняется родственная с СНГ проблема расплывчатости повестки. Скажем, при наличии действенных миротворческих сил в составе ОДКБ (например: казахстанский Казбат принимал участие в целом ряде международных миссий ООН и в операции НАТО в Ираке), Россия не смогла консолидировать партнеров на проведение практической гуманитарной миссии ни в Сирии, ни в Карабахе. При этом определенные следы интереса части участников ОДКБ в сирийской гуманитарной миссии были очевидны: Казахстан и Армения осуществляли поставки продовольствия и гуманитарной помощи, армянский батальон принимал участие в программах разминирования. Однако эти действия происходили под национальными флагами и штаба ОДКБ не касались.

В данном случае нужно отметить, что российский опыт в Сирии «стягивает» организацию в рамках единого понимания безопасности и методик применения сил.

В определенной степени, сирийский опыт для ОДКБ можно сравнить с советским в Афганистане, а он, в свою очередь, оказал влияние на становление ОДКБ. Разница в том, что Сирию успели пройти около 25 тыс. офицеров и порядка 400 российских генералов, а на других членов организации эта «боевая практика» не распространяется, и контакты между «боевыми» офицерами и офицерами стран ОДКБ осуществляются преимущественно на учениях. Дискуссии среди представляющих мнения отставных и действующих силовиков экспертов относительно усиления характера политики организации и ее соответствующего развития не переходят в политическую программу с механизмами практического применения.

Таким образом, ОДКБ – это структура партнерской координации в приграничье России, где основную роль играют вооруженные силы РФ, при этом партнеры имеют возможность повышать свою материально-техническую базу, управленческий опыт и учебные ресурсы, что и отражается в виде небольшого реального прогресса, заметного по тематике учений Минобороны России с партнерами ОДКБ.

Защита цифрового пространства

Цифровая безопасность – это в перспективе одно из важнейших направлений работы ОДКБ, учитывая национализацию/барьеризацию глобального цифрового пространства как со стороны отдельных государств, так и со стороны крупнейших корпораций. Атака на аккаунты лидеров и сторонников республиканской партии США, произведенная и отчасти санкционированная владельцами крупнейших цифровых монополий, показывает зыбкость прежней политики доверия сетевым аккаунтам как к надежным и быстрым способам коммуникации власти и общества. На постсоветском пространстве такому доверию в немалой степени поспособствовала уверенность российского чиновничества «поколения Медведева» в физической надежности мировой цифровой архитектуры и твердости политических принципов открытой безбарьерной среды.

Данный кризис наложился на проблему организованных кибератак на госсерверы и относительно низкую защищенность баз данных в важнейших сферах деятельности бизнеса и государства. К 2020 г. обозначилась серьезная проблема в организации комплексной защиты и системной независимости от внешнего пространства в ядре цифрового пространства ОДКБ – в самой России.

Согласно предварительным итогам Минфина РФ по исполнению нацпроекта «Цифровая экономика» в 2020 г., закупка отечественного программного обеспечения вместо 50% по планам проекта равна нулю, «доля отечественного оборудования (товаров, работ, услуг) в общем объеме госзакупок» вместо 60%, также равна нулю. Кроме того, необходимо зафиксировать, что в рамках федерального проекта «Информационная инфраструктура» внедрение технологии 5G осталось полностью без финансирования, а денежные средства перенаправлены в резервный фонд правительства РФ. Финансирование «Генеральной схемы развития сетей связи и инфраструктуры хранения и обработки данных» откладывалось вплоть до последних дней 2020 г.

В рамках программы «Создание сети беспроводной связи для социально значимых объектов» бюджет исполнен на треть, остальная часть финансирования была перераспределена и секвестирована, а из бюджета 2021 г. мероприятие вообще исключено. Финансирование «Государственной поддержки создания 4 космических аппаратов «Экспресс–РВ1/2/З/4» на высокоэллиптических орбитах и 1 космического аппарата «Экспресс–РВ5» начнется лишь в 2022 г.

Таким образом, а рамках ОДКБ остается только апробация коллективных действий на старой базе обеспечения информационных систем, плюс в рамках межвузовского взаимодействия отдельных экспертных групп, а также дальнейшая проработка единого правового поля для формирования в будущем общего алгоритма действий в сфере «больших данных» и внедрения технологий «искусственного интеллекта».

Александр Караваев, научный сотрудник Института экономики РАН