Противники России использовали фигуру Алексея Навального и накопившееся за пандемию недовольство людей, чтобы продвинуть свои интересы, отметил президент России Владимир Путин. В начале февраля сторонники оппозиционного блогера отказались от проведения новых несогласованных акций до весны, объяснив это риском «всеобщего разочарования» участников. При этом руководитель сети региональных штабов Леонид Волков заявил, что добиваться освобождения Навального будут «внешнеполитическими методами». О чем говорит такая смена приоритетов, и каких действий можно ожидать от оппозиции в дальнейшем, проанализировал руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.

Если в США и ЕС существует некий план главного «цветного» переворота на пространстве бывшего СССР, то он касается России. Нигде в бывших советских республиках порядок после Майдана не является устойчивым, а внешнее влияние – обеспеченным до тех пор, пока существует самостоятельная Россия. Поэтому неудача на российском фронте имеет огромное значение для старых лидеров мировой системы, а это многое меняет в евразийском процессе.

Январский провал оппозиции

Стоящие за Алексеем Навальным влиятельные западные круги не приняли бы решение о его возвращении в Россию, если бы могли предвидеть такой провал. Они едва ли могли предположить, что сказочный дворец из фильма окажется лишь бетонной виллой, где никаких чудес роскоши нет. Еще меньше они, видимо, ожидали, что план развертывания протестной кампании в несколько этапов обернется ее свертыванием от этапа к этапу, и вместо восхождения будет спад. Именно это и произошло. Но даже смещение акцентов в агитации не помогло.

По итогам весьма странной акции 31 января пошла волна публикаций в либеральной прессе и блогерской среде о суровости полиции и Росгвардии. Отсюда можно сделать вывод о том, что все это – попытка сместить акцент с явно неудачной акции; никакого возрастания численности участников не было видно, а следовательно, стоило ожидать угасания протеста. Такая перспектива стала более чем очевидной. Потому многие прозападные и западные медиа стали с удвоенной силой работать на эмоции, ставя акцент не на числе участников, не на содержании их собрания (не очень понятном после того как выяснилось, что сказочный дворец – это лишь бетон), а на теме суровости задержаний.

В реальности об особой суровости едва ли можно было всерьез говорить: вопреки множеству провокаций, правоохранители еще раз продемонстрировали корректное выполнение своей функции. В тех же США полиция действует куда жестче. Не стали в Москве повторять и ошибку своих белорусских коллег, сделавших ставку на жесткость подавления. По сути, подавления протеста в России не было. Виной тому – совершенно не то восприятие Навального в обществе, нежели то, которое хотели бы его патроны.

Другое лицо самопровозглашенного вождя

Из-за провала информационной кампании «Дворец» и в силу своих призывов к «цивилизованным странам», где в «честных выборах» участвуют даже избиратели XIX века, ввести новые санкции по отношению к России, в общественном мнении либеральные борцы приобрели образ национальных предателей. Поэтому огромное число граждан воспринимало инициируемые прозападной оппозицией протесты как попытку повторить украинский Майдан (а разве не так?). Говоря иначе, они воспринимали полицию и Нацгвардию как защитников национальных интересов в условиях, когда Запад и близкие ему элитарные круги в стране готовят цветной переворот.

Это не была ситуация колебаний, что наблюдалась в Белоруссии в конце лета и осенью 2020 г. Тогда потребовалось сближение местных властей с Россией (отказ от конфликта и расширение сотрудничества), кампания разоблачения Светланы Тихановской и других марионеточных лидеров местной прозападной национал-либеральной оппозиции, чтобы масса граждан осознала угрозу. В России провал оппозиции был мгновенным.

Все это говорит и о разделенности российского общества, но лишь малая его часть одобряет неолиберальную прозападную партию. Большинство относится к ней без одобрения, а многие даже открыто видят в ней враждебность своим интересам.

Во многом таков итог украинской «революции достоинства» и погружения ее в 2020 г. в еще большую разруху, в то время как в России наблюдались прогрессивные изменения. Они касались управления экономикой, социальной политики, а также постепенной очистки управленческой системы государства от неолиберальных кадров. Наконец, важным рубежом было принятие поправок в Конституцию. Мотивы голосовавших «за» россиян штаб либеральной оппозиции, похоже, вообще не анализировал.

Плохая защита Навального

В этой ситуации Навальный едва ли мог рассчитывать на выгодный судебный вердикт. После его ареста в аэропорту он, возможно, еще верил в обещанный ему подъем борьбы, а может, и скорое освобождение. Но в феврале пришло время совершенно иных мыслей, навеянных уже провалом кампании.

По итогам суда у многих наблюдателей возникло ощущение, что Алексей Навальный специально нарушал до госпитализации в России правила условно-осужденных. Это явно была часть большой стратегии (может быть, далеко не его личной), которая обернулась фиаско. В результате как юристы и обещали, так и случилось – поскольку он нарушал испытательный срок и делал это системно, судебное решение о сроке реальном тут было вполне логичным. Навальный на эти претензии ФСИН ответить содержательно ничего не мог, и на суде эту позицию не защищал. Да она и не была важна для него политически. Другое дело, что эта политическая игра оказалась напрасной: результата не получилось, а проблемы возникли.

Интересно, что защита блогера-политика тоже ускользала от вопроса о причине неявок подзащитного до госпитализации и помимо его пребывания в Германии. В прежних речах Навальный говорил, что его «нарушение» состоит якобы в том, что он в бессознательном виде попал в ФРГ. Однако ФСИН Навального в период нездоровья не вызывала. Опять же, выходило, что то была его ставка в игре и сложись игра удачно, юридические тонкости не имели бы значения. Но в игре этой не было настоящего анализа, все было авантюрно и по итогу – глупо. Об этом Навальный наверняка будет вынужден размышлять в ближайшие месяцы. Очевидно, политик и его патроны не понимали логики развития общественного процесса в России; им для успеха не достало не еще одного информационного ресурса, а чего-то фундаментального.

Повод взглянуть на все иначе

Время покажет. Может быть, Навальный догадается, что невыход масс по его призыву на улицу – это не устоявшая перед криком пассивность, а сознательное решение. Это действие. Если он поймет это, то поймет и то, что напрасно играл своей судьбой. Он ведь знает, что объективных причин для неявок, а это 7 нарушений до госпитализации в 2020 г., у него не имелось. Знает он и то, что указанные ФСИН 60 нарушений в прежние годы условного осуждения тоже были частью игры. А какого-то нового дела против Навального нет. Все старое, и только порядок отбытия наказания за экономические преступления изменяется.

Однако есть над чем подумать и остальным. Провал кампании протеста либеральной оппозиции многое меняет на евразийском пространстве. Ведь теперь все процессы в большой международной игре могут развернуться в обратном направлении.

Это будет означать не наступление майданов, а натиск на «цветные» – прозападные неолиберальные режимы. Возрасти может также эффективность отражения новых «революций достоинства» по украинскому образцу. Но здесь ключевым является курс, который готовы проводить власти тех или иных постсоветских государств.

Фундаментальный вывод для Евразии

В разгар гражданской войны на Украине, в 2014 г., некоторые аналитики предупреждали: если Россия даст США и ЕС взять эту страну под свой контроль, то неизбежен экспорт «цветной революции» в другие государства. Ее логично было ожидать и в Москве. Внешнее сражение для России должно было стать внутренним, ведь внешним-то оно являлось лишь географически. За нейтралитет в нем должна была понести наказание и Белоруссия, которая в 2020 г. получила свой дирижируемый извне майдан. Здесь поддержка Москвы не позволила ему победить, но это не избавило Россию от попытки прозападных либералов-оппозиционеров организовать захват власти.

События внесли ясность там, где политики не хотели бы разбираться. Однако авантюрность навальнистской кампании в начале 2021 г. в России имела свои последствия. Главное из них – общая неудача Майдана в России, где масса населения отказалась поддерживать оппозиционеров-западников. Совсем не на пользу протесту пошло усиленное внимание к нему западной прессы, а также появление на «историческом» суде над Навальным многочисленной делегации иностранных дипломатов. Наконец, российское общество воспринимало это вовсе не так, как хотели бы на Западе

Некогда сиявший «град на холме», американская система власти (олигархия, выдающая себя за демократию) и успешная экономика (выдаваемая за свободную рыночную модель) – все это оказалось ныне руинами. Поэтому, когда сторонники «цветной революции» стали активнее указывать на «нормальные страны» как образец для России, это сработало против них. Граждане не оказали и не могли оказать поддержки акциям, объявленным авторитарным штабом Навального. Майдан провалился. Провалился с треском. Это случилось также благодаря социально-патриотическим изменениям, которые начались в России в последние годы.

По сути, план Майдана был окончательно похоронен в час принятия поправок в Конституцию, но организаторы предпочли этого не замечать. Они едва ли сделают выводы и из дальнейшего.

Это дальнейшее можно описать как обратное движение: в странах, где у власти находятся прозападные национал-либералы (пришедшие к власти и в результате переворотов) силы, они будут эту власть утрачивать. Оппозиция в отношении их политики будет усиливаться и высказываться наиболее ясно, видя другой путь в российской политике и углублении евразийской интеграции. Несомненно, мы еще увидим политический кризис на Украине, так как в Евразии произошел главный неудачный Майдан – к фиаско пришла прозападная оппозиция в России. Это меняет расстановку сил, в том смысле, что лагерь «цветных революций» оказывается все более слабым. Он бросил огромные ресурсы в сражение за раскачку ситуации в России, и не добился ничего.

Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества