В 2020 г. ведущие страны мира подтвердили свой интерес к Центральной Азии. США активизировали диалог, предложив стратегию сотрудничества с регионом до 2025 г., Китай учредил площадку «С+С5», Россия также традиционно рассматривает Центральную Азию как зону своих геополитических интересов. Тем не менее, все три державы преследуют в Центральной Азии разные цели. Стратегии Вашингтона, Москвы и Пекина сравнил эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов.

Американский подход

Интерес США к Центральной Азии проявился осенью 2015 г., когда состоялся первый масштабный визит госсекретаря США, охвативший все страны региона. Его итогом стал запуск формата «C5+1», который предусматривает встречи министров иностранных дел стран Центральной Азии и Государственного секретаря США. Пандемия коронавируса не стала препятствием для проведения очередной встречи в формате «С5+1», состоявшейся 30 июня 2020 г. Одной из главных тем стал вопрос экономического развития стран региона.

США предлагают расширить сотрудничество со странами Центральной Азии за счет академических и профессиональных обменов, обучения на английском языке и развития региональной интеграции. Вашингтон подчеркивает, что при условии углубления сотрудничества государствам региона будет предоставлен доступ к экономическим инструментам развития: Международной финансовой корпорации, Экспортно-Импортному банку США, Агентству США по международному развитию (USAID), а также Всемирному банку и Международному валютному фонду. Кроме того, Вашингтон готов содействовать использованию потенциала Международного финансового центра «Астана» в качестве региональной инвестиционной площадки.

США поступательно наращивают региональную инвестиционную активность. Вашингтон уже предоставил странам Центральной Азии более $9 млрд прямой помощи для поддержки безопасности, демократических реформ и экономического роста, а также для удовлетворения гуманитарных потребностей. Страны Центральной Азии получили более $50 млрд от Всемирного банка, Международного валютного фонда, Европейского банка реконструкции и развития и Азиатского банка развития. Наконец, частный сектор США инвестировал более $31 млрд в коммерческие предприятия региона. Вашингтон финансировал более 40 000 студенческих и профессиональных обменов со странами региона, а также более 70 проектов в странах Центральной Азии, направленных на защиту уникальных культурных ценностей.

Можно ожидать, что стратегия администрации Джо Байдена в Центральной Азии в большей степени будет акцентировать внимание на проблеме соблюдения прав человека. Байден высказывался по проблеме соблюдения прав человека в отношении жителей Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. Критикуя Китай, он подчеркивал, что права человека должны быть ключевым компонентом взаимодействия Вашингтона и Пекина.

США придется выработать особую повестку в отношении Центральной Азии, поскольку лидеры стран региона пока воздерживаются от высказываний о ситуации в Синьцзяне из-за нежелания вступать в дипломатический конфликт с Китаем.

Тем не менее, существует мнение, что в целом политика США при администрации Дж. Байдена в отношении Центральной Азии мало изменится. В период президентской кампании не было заявлений о региональной политике Вашингтона. Отсутствие внимания к Центральной Азии в рамках президентской кампании не должно вызывать удивления, поскольку сегодня позиции США в Центральной Азии заведомо слабее, чем позиции России или КНР.

Однако в случае сохранения интереса США к формату «C5+1» Вашингтон продолжит движение к расширению экономических контактов со странами Центральной Азии и укреплению диалога по безопасности, сделав эти сферы приоритетным направлением регионального сотрудничества.

Сотрудничество с китайской спецификой

16 июля 2020 г. по инициативе Китая прошла первая встреча министров иностранных дел пяти стран Центральной Азии и КНР в формате «С+С5». Она была посвящена сотрудничеству в борьбе с пандемией и восстановлению региональной экономики. Пекин уже взаимодействует со странами региона в рамках крупных международных объединений и проектов инициативы «Пояса и Пути», однако инициировав сотрудничество в формате «С+С5», Китай обозначил более узкие рамки своей региональной стратегии.

Пекин объявил о готовности открыть зеленый коридор для торговли со странами Центральной Азии и закупить больше сельскохозяйственных продуктов у стран региона. Вместе с тем, прошедшая встреча ознаменовала плавный переход от преимущественно экономических отношений с регионом к политическому диалогу. Министр иностранных дел КНР Ван И выдвинул четыре предложения: объединить усилия для борьбы с пандемией коронавируса, способствовать экономическому восстановлению, поддерживать региональную безопасность, а также укреплять многостороннее сотрудничество.

Активизация Пекина в отношении Центральноазиатского региона может быть вызвана сокращением товарооборота практически со всеми странами региона в 2020 г., что обостряет конкуренцию с США за доступ к местным рынкам.

По статистике китайской таможни, Казахстан оказался единственной страной региона, чей товарооборот за первые девять месяцев 2020 г. превысил показатели 2019 г. При этом объемы торговли КНР с Кыргызстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Туркменистаном оказались значительно ниже прошлогоднего уровня.

Страны Центральной Азии все больше укрепляют торговые отношения с КНР.

Появление формата «С+С5» сигнализирует о готовности Пекина приступить к борьбе за региональное влияние в Центральной Азии всерьез.

Одной из главных проблем Пекина остается сохранение в регионе антикитайских настроений. Отмечается, что высокий уровень синофобии проистекает, в том числе, от недоверия общества к власти и инспирируется бизнес-конкурентами, нагнетается внешними акторами.

Рост недоверия стран Центральной Азии к Пекину стал следствием их закредитованности в рамках китайских проектов. Так, например, Кыргызстан задолжал одному только Экспортно-Импортному банку Китая $35 млн. Однако Пекин демонстрирует политическую волю и идет навстречу странам Центральной Азии, стараясь сохранить свои позиции в регионе. Китай предложил Кыргызстану льготный период для возврата долга, в соответствии с которым платеж Экспортно-Импортному банку в 2020 г. будет перенесен на 2022-2024 гг. при процентной ставке 2%. Ранее, в августе 2020 г., Пекин отсрочил платеж в размере $40 млн для Таджикистана.

Россия и Центральная Азия

Ключевым интересом России в Центральноазиатском регионе выступает стремление сохранить свои экономические и политические позиции в условиях роста интересов третьих стран. В 2019 г. объем торговли России и стран Центральной Азии суммарно превысил $30 млрд. В структуре товарооборота возрастает доля промтоваров, сельхозпродукции, продуктов химии, нефтехимии, фармацевтики, металлургии, автомобиле– и машиностроения.

Сильной стороной российско-центральноазиатских отношений остается гуманитарная составляющая. По оценкам миграционных служб, в России на постоянной основе находятся более четырех миллионов жителей Центральной Азии. С 2013 по 2018 г. совокупный размер переводов из России в страны Центральной Азии достиг $57 млрд. Кроме того, в России ежегодно обучаются в вузах 160 тыс. граждан Центральной Азии.

К 2017 г. объем российских инвестиций в странах Центральной Азии составил порядка $20 млрд, в регионе работают более 7,5 тыс. российских и совместных предприятий, а помощь России Центральной Азии превысила $6 млрд. Показательно, что во время пандемии коронавируса приоритетным регионом для российской помощи стало ближнее зарубежье, при этом 42% гуманитарной помощи Москвы пришлись на республики Центральной Азии, Армению и Беларусь.

Развитие сотрудничества России и стран Центральной Азии не ограничено диалогом столиц. Так, с Казахстаном развивают связи 76 субъектов России, с Кыргызстаном – 71, с Таджикистаном – 80, с Узбекистаном – 75. На долю российских регионов приходится порядка 70% товарооборота с этими странами.

В последние годы укрепляется взаимодействие России и стран Центральной Азии в сфере энергетического сотрудничества, особенностью которого стало развитие атомной энергетики. В начале сентября 2018 г. Москва и Ташкент подписали соглашение о сотрудничестве при строительстве АЭС. Позже, в феврале 2019 г., президент Шавкат Мирзиёев утвердил концепцию развития атомной энергетики в стране на 2019-2029 гг., согласно которой строительство АЭС планируется начать в 2022 г. с привлечением кредита правительства России. В апреле 2019 г. Владимир Путин выступил с предложением президенту Казахстана Касыму-Жомарту Токаеву начать сотрудничество по развитию атомной энергетики, однако перспективы этого проекта достаточно туманны из-за настороженного отношения населения: 60% казахстанцев выступают против строительства АЭС и только 31% поддерживают атомную энергетику.

Разные форматы – разные решения

Несмотря на схожие подходы, содержание этих форматов отличаются друг от друга, что связано с конкуренцией в рамках геополитического треугольника Россия-КНР-США. Однако все подходы объединены общим знаменателем – повышенным вниманием к экономическому развитию региона и созданию инфраструктуры для выхода стран Центральной Азии на глобальные рынки.

Пока невозможно сказать, каким образом Москва, Пекин и Вашингтон решат развивать свои стратегии, однако можно предположить, что победит в конкуренции региональных форматов «5+1» тот, кто предложит Центральной Азии наиболее выгодный план по выходу на глобальные рынки с минимальным вмешательством во внутренние дела государств и региона.

Владимир Нежданов, магистр международных отношений, эксперт Центра изучения перспектив интеграции