В Вене продолжаются консультации по поводу возрождения СПВД, несмотря на диверсию в Натанзе и введение Брюсселем санкций против ряда иранских чиновников. Между тем, в исламской республике приближаются президентские выборы: список допущенных кандидатов будет объявлен Тегераном в конце мая. По словам действующего президента страны Хасана Рухани, некоторые силы в Иране боятся успеха венских переговоров из-за возможных последствий для избирательной кампании. Какие перемены могут ожидать иранскую политику после выборов, в интервью «Евразия.Эксперт» спрогнозировал иранский политолог, экс-посол Ирана в Азербайджане Афшар Сулеймани.

– Господин Сулеймани, появились ли реальные шансы на возвращение США в Совместный всеобъемлющий план действий и на снятие ряда санкций с Ирана после прихода к власти Джо Байдена?

– Ожидалось, что после инаугурации Байдена новый руководитель Белого Дома начнет реализовывать свои предвыборные обещания касательно возвращения США в соглашение о ядерной сделке. Этого, однако, не произошло. Понятное дело, что республиканцы и демократы мыслят по-разному. Кроме того, в Конгрессе имеются оппозиционеры, а позиция Байдена и демократов отличается от позиции Трампа и республиканцев.

Были озвучены предложения, связанные с необходимостью начала переговоров между Ираном и США. Иран вполне правомерно заявил о том, что США в одностороннем порядке покинули сделку и перестали выполнять свои обязательства. Иранская сторона также заявляла, что США должны вернуться в соглашение и снять санкции с Ирана. Ничего этого США не сделали. В этих условиях европейцы, а если быть точнее, Великобритания, Франция и Германия, уже сделали призыв о том, что Венские встречи должны в конце концов привести к какому-нибудь результату. Речь пока идет о поисках путей к тому, чтобы США сняли, наконец, санкции. Иран, в свою очередь, также критикует США за то, что они не выполняют своих обязательств.

Европейцы, а также Китай и Россия поддерживают соглашение о ядерной сделке. Но европейцы на деле не сделали абсолютно ничего, а Китай и Россия – не так много, как хотелось бы. В любом случае, экономические санкции оказали свое воздействие. Я лично никакого результата на ближайшую перспективу не ожидаю. Иран уже предлагал США снять санкции, а буквально на следующий день сам Иран заявил о том, что намерен и дальше выполнять взятые на себя обязательства.

Санкций, применяемых США в отношении Ирана, много. Их число достигает 1500. Самой главной является то, что Иран не может сбыть свою нефть, а за ту, которую продает, не может выручить деньги. Параллельно с этим в Иране грядут президентские выборы через три месяца.

Оппозиция не хочет, чтобы Рухани смог решить проблему санкций. В противном случае это может оказать ему очень серьезную помощь в ходе выборов. Времени очень мало.

На этом фоне между Ираном и МАГАТЭ было достигнуто некое соглашение, в соответствии с которым, если США откажутся от санкций, Иран обязался и дальше передавать МАГАТЭ видеозаписи, сделанные на своих объектах. Был определен трехмесячный срок, который истек. США тоже принимали шаги с целью уступок, они тоже шли навстречу. К примеру, премьер-министр Южной Кореи приезжал в Иран. У этой страны к Ирану имеется долг в размере $7 млрд. Ставился вопрос о возвращении этих денег. США могут закрыть глаза на возвращение этих денег. Также они могут не препятствовать продаже Ираном Китаю нефти. Все эти вопросы могут оказать какое-то влияние на смягчение в этом смысле. В предстоящие недели может начаться процесс разрешения данного вопроса. Вопросы будут решены, но это займет немного времени. В частности, после президентских выборов в Иране.

– Каковы Ваши ожидания от президентских выборов в Иране?

– Хасан Рухани не может выдвигать свою кандидатуру. В соответствии с Конституцией Ирана лицо, которое дважды подряд было президентом, не может выдвигаться в третий раз подряд. Кроме того, среди населения существует очень большое недовольство правлением Рухани. Да, правительство Рухани виновато в том, что в Иране царит такое сложное экономическое положение, но есть и другие факторы.

Вопрос в том, кто будет соперником Рухани, позволят ли кому-нибудь из реформаторского сектора выдвинуть свою кандидатуру. Но это также не ожидаемо. Есть группа, называемая «принципалы», чьи шансы на победу наиболее высоки. Что же до реформаторов, то я не вижу какого-либо сильного человека среди них, кто мог бы повести их за собой.

– Могут ли предстоящие президентские выборы изменить приоритеты внешней политики Тегерана и будущее Совместного всеобъемлющего плана действий?

– Самые главные вопросы внешней и внутренней политики Ирана находятся в ведении Верховного духовного лидера Исламской Республики. То есть, он утверждает все эти вопросы. Если к власти придут «принципалы», то отношения с Востоком – Китаем, Россией – могут еще больше углубиться. Но не думаю, что в этом случае произойдут какие-то коренные изменения. Тем более, с Китаем заключено соглашение сроком на 25 лет. К примеру, Китай и Россия в условиях применения санкций не могли поддерживать с Ираном всестороннее торгово-экономическое сотрудничество. Да и с Россией и Китаем по определенным вопросам внешней политики у Ирана, мягко говоря, имеются расхождения. Но Китай не так активно вмешивается в дела Ближнего Востока, как это делают США.

– Министры иностранных дел Ирана и Китая Мохаммад Джавад Зариф и Ван И подписали соглашение «о политическом, стратегическом и экономическом сотрудничестве» на 25 лет. Между тем, в иранском парламенте эти планы были встречены неоднозначно, и до сих пор о деталях соглашения известно очень мало. Как в Иране восприняли расширение сотрудничества с Китаем?

– Соглашение, заключенное с Китаем на 25 лет, является неким общим документом. Там отражены вопросы нефтяных поставок, вопросов транспорта, дорог, промышленности и даже определенные вопросы безопасности. Стороны хотят сотрудничать по всем вопросам. Ничего конкретного в документе, однако, нет.

Там прописано, что на протяжении предстоящих 25 лет Китай и Иран будут сотрудничать по таким-то вопросам. Но по всем вопросам сторонам следует заключить отдельные договоры, которые и являются наиболее важными. И это также займет много времени. В этих договорах должны быть прописаны все детали. Какую выгоду получат стороны, каким образом и через сколько лет это начнется и все остальное.

Этот документ демонстрирует стратегическое видение обеих стран, но есть и немало помех, о которых я уже говорил. Это и США, и международная система и так далее и тому подобное. Но на его основе нельзя вести какую-то работу. Он является неким меморандумом о намерении, если так можно выразиться. А подобный договор, как гласит Конституция Ирана, не подлежит ратификации в парламенте страны.

– На Ваш взгляд, Иран получит желаемую выгоду от подписанного с Китаем соглашения?

– В период санкций Китай в целом сотрудничал с Ираном, но уровень этого сотрудничества не был высоким. Если санкции в отношении Ирана будут сняты, то можно реализовать определенные проекты. Это сейчас очень важно, но конкретно относительно того, что будет, я ничего сказать не могу.

Китай может, к примеру, воспользоваться ситуацией и начать сотрудничать с Ираном в условиях применения США санкций в отношении Исламской Республики. Да и Иран сам тоже может всецело обратиться к Пекину. Но у Китая, естественно, несоизмеримо больше возможностей, нежели у Ирана. Заключение соглашения с Китаем на 25 лет также может иметь целью убедить США отказаться от своих санкций в отношении Ирана. Да и сам Китай прекрасно понимает всю сложность капиталовложений в Иран в условиях нынешних санкций. Но, конечно, в соглашении не прописана какая-либо сумма. Санкции все-таки возымеют свое влияние.

– Некоторые эксперты указывают, что Китаю будет проще продвигать свои интересы на Ближнем Востоке через Иран. Так ли это?

– Пекин стремится к усилению в экономическом, технологическом планах. Естественно, он пытается усилиться и в военном плане. В экономическом плане Китай намерен присутствовать на Ближнем Востоке, также в Африке. Китай сейчас больше заинтересован в доминировании над США во внешней политике, как, впрочем, и США рассматривают Китай в качестве главного соперника, а порой и вовсе врага. США обеспокоены возможностью того, что Китай может их обогнать. Но ясно то, что Китай продолжает усиливаться с технологической точки зрения. США же намерены и заинтересованы в том, чтобы это развитие задержать.

Да, Китай заинтересован в том, чтобы эффективно противостоять США, но в военном столкновении с Вашингтоном Пекин не заинтересован. Даже невзирая на проблемы с США в Южно-Китайском море. Есть проблема Гонконга, Тайваня, внутри Китая есть проблема уйгуров. Но, несмотря на все обвинения в свой адрес, Китай заинтересован не в войне с США, а в усилении своего влияния в других странах. Однако проблемы между двумя странами в ближайшее время разрешить, естественно, не удастся.

Что же до Ирана, то отношения с Китаем постепенно продвигаются. Но лучшей политикой является политика балансирования. Если бы у Ирана были отношения с США, то Китай увидел бы, что Иран работает и сотрудничает и с Вашингтоном.

К примеру, возьмем строительство какого-то завода. Если были бы проблемы с США, то можно было бы обратиться к Китаю, если бы были проблемы с Китаем, то обращаться можно было бы к США, и так далее.

– Как сегодня Иран переживает пандемию в условиях санкций США на лекарства и предметы медицинского назначения?

– Пандемия в целом стала для Ирана большой проблемой. К сожалению, государство не смогло оказать в этом деле большое содействие. В настоящее время в Иране начинается и усиливается четвертая волна. В минувший день по статистике от коронавируса скончались 300 человек. Ситуация очень сложная. Вакцинация тоже протекает очень вяло. Иран не смог своевременно приобрести необходимое количество вакцин.

Определенное количество вакцин Китай Ирану подарил. Глава МИД Ирана в своем интервью заявил о том, что страна не смогла купить необходимое количество вакцин в Китае. Лекарство сейчас подорожало, и из-за санкций также невозможно привозить лекарства в страну. Иран в целом отстал в вопросе вакцинации населения, но этот вопрос необходимо решить как можно скорее. Правительство критикуют и по этой причине, но какого-либо консенсуса по этому поводу пока нет.