От единого финансового рынка к единой валюте: выгоды для ЕАЭС
Формирование общего финансового рынка является одним из приоритетов стратегического развития ЕАЭС до 2025 г. В январе была принята концепция такого рынка, а в марте профильный Консультативный комитет утвердил план по ее реализации. Предполагается, что это даст рыночным субъектам возможность упрощенного и недискриминационного доступа на финансовые рынки других стран, входящих в Союз. Речь идет о банковском секторе, рынке ценных бумаг и страховой сфере. Существующие препятствия и пути их преодоления проанализировал старший научный сотрудник ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова Дмитрий Офицеров-Бельский.
Создание общего финансового рынка послужит основой для дальнейшей работы по углублению интеграции на всех ключевых направлениях. Однако уже сейчас ясно, что дальнейшая работа по совершенствованию нормативной базы, а также имплементации соглашений не будет простой и потребует многочисленных компромиссов.
В прошлом по аналогичному пути пошли европейские страны, и он занял несколько десятилетий, в течение которых выдвигались и обсуждались смелые концепции, а затем принимались половинчатые решения. Совершенствование институтов и механизмов ЕАЭС во многом опирается на опыт других объединений и продвигается достаточно успешно, но при этом нельзя не отметить наличие целого ряда субстанциональных проблем.
Готовы ли члены ЕАЭС к общему финансовому рынку?
Единый финансовый рынок, хоть и представляет собой необходимую предпосылку дальнейшей интеграции, важную в плане стратегического развития, не несет в себе очевидных выгод для участников объединения в настоящий момент. Ядром единого финансового рынка всегда выступают международные финансовые центры, предоставляющие капитал для участников рынка. Как известно, аналогичным планам в отношении Москвы пока не суждено было сбыться. Но причина этого не только политическая – в не меньшей мере оказывают влияние многочисленные экономические факторы.
В первую очередь это недостаточная устойчивость российской валюты, склонной к масштабным падениям и тянущая за собой остальные валюты стран ЕАЭС. Нельзя не упомянуть профицит торгового баланса России, удерживающий рублевую и валютную денежную массу внутри страны, а также традиционно высокий уровень ставки рефинансирования Центробанка РФ. Теоретически, он должен способствовать притоку финансов в страну, но фактически препятствует потоку российских инвестиций за рубеж.
И, конечно же, присутствует достаточно жесткая политика стерилизации денежной массы, направленная на борьбу с инфляцией. В силу всего перечисленного доступ к дешевым финансам в качестве основного положительного мотива для участников единого финансового рынка оказывается невозможным.
Те же проблемы монетарного характера, а именно нехватка капитала в стране, становятся причиной невостребованности российских бирж в качестве площадок для первичного размещения компаний из стран ближнего зарубежья. На западных или азиатских биржах шансы успешного размещения несопоставимо выше, а прохождение через все фильтры проверок и существующие требования к транспарентности делают компании привлекательными не только для покупателей, но и для инвесторов.
Несколько лучше ситуация в сфере страхования. Руководители страховых союзов стран ЕАЭС уже заявили о планах подписать в июне 2021 г. меморандум о намерении создать единый рынок страховых услуг и планируют начать работу с обмена имеющимися данными по видам страхования, и, возможно, создания единой базы для урегулирования убытков и борьбы с мошенничеством. В планы входит организация трансграничного обмена страховыми услугами, страхование туристов, медицинские страховки для трудовых мигрантов и так далее.
При этом важно учитывать, что рынки ряда стран ЕАЭС характеризуются незначительным объемом и вызывают слабый интерес у крупных страховщиков, а недостаточная прозрачность правосудия требует приложения серьезных усилий.
Однако, хотя перечисленное несколько осложняет интеграционный процесс, общий рынок представляет собой решение этих проблем.
Он частично нивелирует проблему малой привлекательности рынков, а широкий комплекс взаимных обязательств в рамках союза заставит более щепетильно подходить к правовым вопросам.
Программа-максимум
Согласно Договору о ЕАЭС, построение единого финансового рынка пройдет в два этапа. На первом (2014–2024 гг.) предполагается гармонизация национального законодательства в сфере финансового рынка, а на втором, который начнется в 2025 г., ЕАЭС должен перейти к наднациональному регулированию.
В настоящее время над задачами второго этапа уже ведется интенсивная работа – прежде всего, над созданием единого наднационального регулятора и стандартизацией лицензирования банков и страховых компаний. В ряде стран ЕАЭС новые правила регулирования сейчас видятся избыточными, но в долгосрочной перспективе будут способствовать совершенствованию рынка. Однако уже обозначившиеся споры могут привести к наделению регулятора очень ограниченными полномочиями, что в итоге ослабит позитивный импульс.
Программа-максимум, как ее фактически сформулировал министр интеграции и макроэкономики ЕАЭС Сергей Глазьев, заключается в гармонизации валютного регулирования в целях прекращения утечки капитала, дедолларизации и деофшоризации экономик государств ЕАЭС, стабилизации обменных курсов валют ЕАЭС, предполагает создание евразийских бирж и механизмов ценообразования. Значительная часть этих вопросов может быть решена посредством введения единой валюты ЕАЭС.
Страсти по единой валюте
Эта тема относится к числу самых сложных в реализации и чувствительных в плане предубеждений, заставляющих рассматривать национальную валюту в качестве главного критерия суверенитета. Связка «одно государство – одна валюта» представляется не только теоретически несостоятельной, но также исторически неоправданной.
Одновременное хождение нескольких валют на одном политическом пространстве было распространенным до Нового времени. Сегодня при безналичном расчете каждый из нас может произвести оплату практически в любой валюте по счету, выставленному, например, в рублях или тенге. Распространение криптовалют практически однозначно указывает на тенденцию к пролиферации платежных средств.
Мало кто знает о существующих региональных валютах, таких как итакский час или эуско (и то и другое в большей степени эксперимент, нежели полноценное платежное средство). Существуют также и международные валюты помимо евро (например, восточно-карибский доллар).
История демонстрирует успешную практику бивалютной системы в Веймарской Германии, позволившей стране выйти из инфляционного и инвестиционного коллапса.
Единый рынок капиталов не может существовать без единой валюты, а экономики стран ЕАЭС требуют существенно большего объема инвестиций, источником которых прежде был Запад и которые в ближайшие годы будут направлены на собственную реиндустриализацию. Поэтому было бы логично поставить вопрос об общей безналичной валюте ЕАЭС, которая могла бы стать валютой общего расширяющегося бюджета ЕАЭС, финансирования инвестиционных программ Евразийским банком развития и так далее.
Возможности бивалютной системы
Если общая безналичная валюта будет привязана к мультивалютной корзине или к золоту, она будет вполне способна заполнить нишу американского доллара, занимающего сейчас половинную долю в расчетах ЕАЭС. Такая валюта устранит целый ряд неэффективностей, может быть основным инвестиционным средством и стабилизатором экономик, а также, отчасти, обычным средством повседневных безналичных платежей.
Введение второй для каждой страны ЕАЭС общей валюты позволит проводить при ее помощи отдельную политику в сфере инвестиций, используя пониженную процентную ставку и реализовать дремлющий потенциал золотовалютных резервов без их сокращения.
Теоретически, цифровой рубль также может быть второй валютой для всех стран ЕАЭС, но гораздо более правильным было бы применить консенсусный подход, предполагающий, что каждая из стран союза зарезервирует в своих золотовалютных резервах долю, соответствующую своему ВВП.
В то же время, данная модель способна устранить лишь часть противоречий, неизбежных при формировании общих рынков, и поможет решить только часть задач. Разумеется, она накладывает и особые обязательства на Россию как крупнейшую экономику объединения, которая до сих пор не преобразовала «количество» в качество как в системный фактор евразийской интеграции.
Дмитрий Офицеров‑Бельский, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова