Падение проамериканского режима в Афганистане и «эвакуация», напоминающая бегство, служат предупреждением постсоветским элитам. США действительно переходят к политике жесткого геополитического прагматизма, быстро и цинично избавляясь от «чемоданов с оторванной ручкой». На этом фоне политика «многовекторности» и заигрывания с радикалами угрожает обвалом политических режимов в постсоветской Евразии. Об уроках «кабульского прецедента» и предупреждениях Москвы бывшим советским республикам – в статье профессора Высшей школы экономики Дмитрия Евстафьева.

Развитие ситуации в Афганистане еще долго будет источником различных оценок, от конспирологии до трактатов моралистов о борьбе за права человека и против коррупции. Но вряд ли обвал прозападного, откровенно марионеточного режима можно считать неожиданным событием. О том, что приход к власти талибов* (организации, признанной в России террористической) неизбежен, говорили уже с весны 2020 г.

Однако политический шок от произошедшего таков, что даже ориентированные на американскую администрацию либеральные СМИ не решились поддержать заявления Белого Дома о «победе Америки в Афганистане». США не способны скрыть шок и политическое уныние традиционными методами информационных манипуляций. Причина в том, что в ходе обвала в Афганистане вышли на поверхность все те тенденции, которые осознавались элитами стран «коллективного Запада», но не признавались публично и вытеснялись лозунгами о восстановлении «атлантической солидарности» после прихода Байдена.

Ситуация в Афганистане зримо продемонстрировала пропасть между словами и действиями США и «коллективного Запада». Этот эффект не получается нейтрализовать за счет медийных манипуляций, как это бывало раньше, в том числе в ходе кризисов на Украине и в Белоруссии.

Одним из наиболее значимых последствий развития ситуации в Афганистане в принципе будет кризис информационно-манипулятивной стратегии Запада. Особенно если монолитную поддержку американской администрации со стороны мейнстримных американских и глобальных СМИ не удастся восстановить в относительно короткие сроки. Это – одно из важных проявлений кризиса американоцентричной модели международных отношений, способное оказать решающее воздействие на судьбу «коллективного Запада» в условиях, когда монополярный мир более не является возможным ни с геоэкономической, ни с геополитической точек зрения.

Четыре урока падения Кабула

Отметим и несколько среднесрочно значимых аспектов ситуации в Афганистане, имеющих прямое влияние на ситуацию в постсоветской Евразии.

Первое. США действительно переходят к политике жесткого геополитического прагматизма, быстро и цинично избавляясь от «чемоданов с оторванной ручкой».

Это отражает здравое понимание ограниченности ресурсов. Дело не столько в неготовности Вашингтона поддерживать внешне дружественные режимы в ситуации кризиса. Такой подход присутствовал всегда. Но теперь США не готовы давать долгосрочную поддержку режимам даже в расчете на перспективные проекты.

Афганистан – почти классический пример страны, отношения которой с США в последние годы были построены на эксплуатации «перспектив»: в логистике, по ряду важных ресурсов, а также как части «пояса безопасности» для важных союзников. Это и обусловило сложности в принятии решений о завершении присутствия, которые США смогли преодолеть только после критического изменения геополитической ситуации.

Дальше процесс будет, вероятно, идти намного легче. Следующими кандидатами на утрату американской поддержки являются, безусловно, Ирак и Иордания, а, возможно, и некоторые государства Юго-Восточной Азии.

На постсоветском пространстве государствами, действующими по этой же принципиальной схеме, – продажа «перспектив развития» – являются Украина, Грузия и Казахстан. Напомним, что именно «геоэкономика обещаний», в том числе, получение поддержки США в противовес усилению Китая и России, была для большинства стран Евразии основой «многовекторности».

Второе. Сценарий «хаотизации» стран и регионов с целью затруднить конкурирующим с США силам получение доступа к критическим пространствам является не просто реальным, но и вполне осуществимым.

В Афганистане он в полной мере пока не сработал в силу целого ряда тактических просчетов, совершенных «на местности». Но отметим запросные требования Вашингтона по переброске поддерживавших американцев представителей силовых структур и государственных органов на территорию стран Центральной Азии, что эквивалентно «импорту» приграничной нестабильности (напоминает ситуацию на ранних фазах арабо-израильского конфликта с 1949 по 1967 гг.). Но и сейчас потенциал «управляемой хаотизации», направленной против интересов России и Китая, сохраняется.

Внутриамериканские политические последствия ухода из Афганистана оказались более тяжелыми, нежели предполагалось, но они все же остаются управляемыми. Ничто не свидетельствует о том, что США не смогут в обозримой перспективе вернуться к стратегии «хаотизации пространства» через Афганистан. Но главное – попытаться повторить «афганский гамбит» с корректировками в других регионах, например, на Ближнем Востоке или даже в Латинской Америке, не говоря уже про Евразию, которая остается важнейшим и пока наиболее безопасным для США «полем боя» против усиления китайского и, в меньшей степени, российского влияния.

Третье. Евросоюз, на поддержку которого рассчитывают многие на постсоветском пространстве, более не может рассматриваться в качестве серьезного игрока в глобальных и региональных геополитических процессах.

Значимое влияние ЕС сохраняет лишь в непосредственной близости к своей территории (например, в Средиземноморье). Это справедливо не только в отношении использования военной силы в серьезных масштабах (слабость силового потенциала Евросоюза была понятна давно, хотя военная немощь Франции оказалась удивительной), но и даже на политическом уровне.

Реальная политическая роль Евросоюза в Афганистане в последние полтора года оказалась равна нулю. Вне медийной «повестки дня» Евросоюз оказался беспомощным полностью, но и участие в информационных процессах, особенно на завершающем этапе «эвакуации», свелось только к попыткам выработать информационный консенсус относительно ограничения миграции. Причем, это касается как национальных правительств стран-членов ЕС, так и общеевропейских структур.

Четвертое. Ни США, ни другие западные игроки не готовы заниматься социально-экономическим развитием и, тем более, социальной модернизацией дружественных режимов.

Этот вывод можно было сделать уже из последних пяти лет пребывания западной коалиции в Афганистане. Однако коллапс структур государственного управления в ходе вывода западной коалиции продемонстрировал масштабы их имитационной деятельности в ходе попыток социального конструирования и формирования систем государственной власти.

Впервые в послевоенной истории США не смогли оставить дружественному режиму дееспособные и относительно лояльные силовые структуры. Даже во Вьетнаме местные армия, полиция и спецслужбы оставались дееспособными почти два года после ухода американцев.

Конечно, «декоративная модернизация» прежде вполне устраивала подавляющее большинство постсоветских элит, особенно в случае, если они были допущены к финансовым ресурсам, на это выделяемым. Но сегодня в большинстве стран постсоветского пространства нарастает отчуждение между элитой и обществами. В образовавшиеся «лакуны» активно интегрируется социально-политическая архаика, отводящая недовольство общества в сторону от элиты. Классическим примером этого стала ситуация в Казахстане. Но «кабульский прецедент» показывает, насколько быстро относительно безопасное отчуждение, смягчаемое социальным маневрированием, может перерасти в опасный для элиты политический обвал.

Логика России и предупреждение для постсоветских элит

Поведение России в контексте «кабульского кризиса» воспринимается как невмешательство в конфликт, а некоторыми наблюдателями – как «подыгрыш США» в создании инструмента давления на Китай. Это умозрительная конструкция, не учитывающая глубокого изменения логики российского поведения в условиях геополитической неопределенности.

Внешний «нейтралитет» России, информационно благоприятный для талибов*, говорит о стремлении сохранить максимальную свободу рук в отношении новых властей Афганистана. Россия не должна попасть второй раз в «ловушку 2001 года», существенно сократившую возможности маневра на Среднем и Ближнем Востоке. Включая и возможности взаимодействия с различными религиозно-политическими группировками, новую волну возникновения которых следует ожидать сейчас.

Вероятны продолжение и активизация борьбы внутри коалиции талибов* за лидерство, что дает России – как «нейтральному политическому брокеру» (honest broker) – дополнительные возможности влияния.

Предпринятые Россией меры по совместному с государствами ОДКБ укреплению границы с Афганистаном неотделимы от целого ряда публичных заявлений российских официальных лиц, сделанных летом 2021 г. В комплексе их следует воспринимать как предупреждение постсоветским элитам об опасности продолжения политики «многовекторности» и заигрывания с радикальными кругами внутри своих стран и вне их.

Обратим также внимание на появившиеся в процессе выхода западной коалиции из Афганистана зондажные оценки, говорящие о необходимости существенной перестройки всей системы обеспечения безопасности в постсоветской Евразии и невозможности ее обеспечивать в новых условиях в рамках существующих формальных возможностей.

В Москве явно понимают, что формирование качественно нового пространства безопасности в Евразии возможно только при условии пересмотра элитами крупнейших постсоветских государств важнейших постулатов своей не только внешней, но и внутренней политики, к чему они не готовы. Но без этого обеспечение безопасности на «дальних рубежах» операционно невозможно, а политически – нецелесообразно.

В этих условиях Москва логично поставила отношения с постсоветскими странами на политическую паузу, создавая базовые условия для дозревания их элит до понимания неизбежности изменения политики. Не инвестируя в это никаких значимых организационных и финансовых ресурсов. Наступает время оперативной паузы и стратегического осмысления, в котором «мяч» находится на «стороне» постсоветских элит, которые должны продемонстрировать, что не утратили инстинкт политического самосохранения.

Профессор Высшей школы экономики Дмитрий Евстафьев

* Движение «Талибан» – террористическая организация, запрещенная в России и ряде других стран, талибы – члены этой организации