20 сентября Центризбирком России подвел предварительные итоги выборов в Госдуму. Еще до голосования со стороны западных стран звучала критика в адрес кампании. При этом ОБСЕ отказалась прислать наблюдателей, а Европарламент заранее принял доклад, призывающий не признавать результаты выборов в случае «нарушения демократических процедур и международного права». Что стоит за отрицанием легитимности парламентских выборов в РФ со стороны Запада, и о чем говорят их итоги, проанализировал руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.

Подсчет голосов по парламентским выборам в России завершен. Данные таковы: «Единая Россия» получила 49,82%, КПРФ – 18,93%, ЛДПР – 7,55%, «Справедливая Россия – Патриоты – За правду» – 7,46%, и «Новые люди» – 5,32%. Между тем, избирательная кампания в России и само голосование происходили в непростой международной обстановке, которую можно описать как многообразное и активное давление Запада. Причем более всего отличился Европейский союз.

Предсказуемая неожиданность

В «Единой России» (ЕР) «нулевых годов» и предположить не могли, что окажутся под столь сильным западным давлением. Однако это произошло: прежде ласково продвигая через нее разные непопулярные реформы, ныне МВФ и ЕС поставили эту партию под безжалостный удар, заодно показав, сколь велико (не все это понимают) значение, при всех недостатках, этой политической структуры в сохранении устойчивости российской государственности. В Брюсселе, Лондоне и Вашингтоне накануне думских выборов в России прекрасно сознавали, чего хотят и зачем. Потому замечания аналитиков о «беспрецедентной атаке на российскую демократию из-за рубежа» – не пустая фраза.

Выборы в России оказались не только внутренним делом. Кто участвовал в атаке, в попытке повлиять на процесс? Естественно, западные журналисты, правозащитники, политики и чиновники. Но главным действующим лицом оказался Европарламент, где далеко продвинулись, хотя бы чисто формально, к своей цели: дискредитации парламентских выборов и делегитимации власти в России вообще. Европарламент одобрил скандальный доклад с рекомендацией не признавать избранную Государственную думу. БДИПЧ ОБСЕ отказалась под надуманным предлогом направлять своих наблюдателей на выборы в Россию. Государственный департамент США одобрил это решение.

Антироссийский доклад парламент ЕС принял буквально за несколько часов до старта трехдневного голосования в России, фактически сфальсифицировав по политическим причинам выборы до их начала. Незамедлительно назначили заседание ОБСЕ в Варшаве, от которого стоило ожидать одного – осуждение России. Но представители России заблокировали инициативу.

Цели кампании ЕС и российское общество

Все это не может не напоминать президентские выборы 2018 г. Тогда было развернуто «Дело Скрипалей». Начала его Британия. Была ли та кампания эффективной в плане международной дискредитации российских властей? Да, несомненно, она нанесла репутационные потери, хотя цели не достигла: летом 2019 г. протесты либеральной прозападной оппозиции так и не переросли в государственный переворот. ЕС решил не усиливать слишком нажим на Москву. Делегитимации выборов, а тем более, превращения России в страну-изгоя не вышло.

Общество не поддержало призыв заграницы и не поверило в то, что она может принести ему что-либо кроме страшных материальных бед и нового национального унижения. Если на Западе анализировали тот провал, то должны были обнаружить две прививки: катастрофы 1990‑х гг. и Украины.

Разорение Украины после «революции достоинства» 2014 г. вместо «европейских зарплат и пенсий» многое показало. Все это не стало тайной для граждан России, которые поняли, что ЕС, Британия и США всего лишь хотят присваивать украинские ресурсы, и никакого стремления повысить уровень жизни населения страны у них нет. Зато они готовы бросать его как пушечное мясо против России, поощряя антирусские настроения и меры. Можно ли было ожидать, что граждане России всего этого не увидят и не поймут? Давление Запада дало ровно обратный эффект: доверие к главе государства возросло, он стал больше прежнего восприниматься как гарант независимости российского государства; произошла национальная консолидация, выразившаяся в голосовании за поправки в Конституцию.

Чего добился Запад

Чего ждут в Брюсселе теперь? Понимают ли, что в ответ на столь явное, столь упорное вмешательство во внутренние дела России получат лишь резко негативную реакцию общества? Понимают ли, что это дискредитируют политиков, которые ориентируются на Запад, независимо от того, называют они себя красными или белыми? То есть, результат будет ровно обратный необходимому для ЕС. В итоге можно говорить о рождении нового протеста. Однако это не протест по лекалам западных политиков и под контролем их людей, а негодование против столь недвусмысленного стремления политически взломать Россию. Что за этим последует извлечение ресурсов страны и неописуемые бедствия для ее граждан – очевидно в России если и не всем, то очень и очень многим. Помогает национальный опыт.

В результате «уважаемые партнеры», даже такие скользкие в своей риторике, как политики ЕС, все более воспринимаются как враги России. По сути, все выпады против выборов стали демонстрацией того, что Запад просто ведет против нее и, естественно, ее народа политическую борьбу. Ее неприкрытый вид является проблемой для Запада, так на столь открытый нажим еврократии лондонским и вашингтонским руководителям пришлось пойти из-за бессилия их кадров в России.

Как сражались партии

Интерес к выборам в России оказался большим, а сама кампания – более интересной, чем целая серия прежних соревнований на выборах. Первое, на что стоит обратить внимание на прошедших выборах, это разнообразие стратегий по привлечению избирателей. Возможно, возросшую явку следует считать во многом результатом этого.

Выборы стали горячее, интереснее даже без помощи ЕС. Понятно, такое изменение огорчительно для прозападных несистемных политиков, но для общества такое соревнование выгодно. Это уже не старое-тихое: мы все за стабильность.

Поэтому таких скучных выборов, каковые были в 2016 г., не приходилось ожидать. Партии старались по-разному мобилизовать поддержку, всячески выпячивая свои «конкурентные преимущества» и «бесспорные достоинства». Наверное, только партия Владимира Жириновского скромно сообщает о себе на баннерах: ЛДПР. Скромность эта не особенно помогла, но и не навредила.

Несомненно, ЕР умело использовала голосование в три дня. Наблюдатели отмечают, что эта партия смогла привести немалую долю своих избирателей на участки и на ДЭГ. Здесь все логично: проголосовав в пятницу, люди могли «не разрывать» выходные, и, пользуясь погодой, провести время за городом (работает для горожан) или просто отдохнуть. Потому в пятницу явка составила 16,85%, что немало, так как впереди было еще два дня. Кто-то проголосовал в субботу или электронным образом (тот самый ДЭГ), что «спасло» воскресенье от политики. В этой группе много бюджетников, и потому их голоса стоило сразу считать большей частью голосами за «партию власти».

Многие отмечали, что в противовес такому ожидаемому ходу голосования в КПРФ и «Яблоке» сделали ставку на атакующую линию. Никакой обороны и вялости (характерно для «Яблока», про которое шутят, что оно все еще дремлет в 1990‑х гг. и более уже не проснется). Уже по итогам пятницы было видно обильную критику голосования, заявлений в духе «ваши голоса крадут» и «украли выборы» хватало, а это, летя через социальные сети и медиа к вялым группам избирателей этих партий, побуждало их прогуляться до избирательных участков. СР трудится на том же поле. Ей тоже нужен был эффект явки.

Будет ли долго актуален тезис о похищенных выборах, большой вопрос. Обычно эту тему оставляют, удовлетворившись результатом мобилизации своего электората в борьбе против «похищения их голосов».

Левый акцент, социальный вкус

СР не удалось по итогам объединения с двумя другими партиями, возглавляемыми Захаром Прилепиным и Геннадием Семигиным, дойти до избирателя в новом виде. В лучшем случае избиратель увидел гибрид: сдвинувшуюся от невнятной социал-демократии как обертки обыкновенного либерализма к социально-патриотической, ощутимо идеологической, но не прозападной партию. Увидел это все лишь отчасти – кампания была старой по типу. Встраиваясь в ряд с КПРФ и Яблоком в борьбе за «спасение выборов от кражи», СР поработала на зюгановскую партию. Избиратель, думающий о СР, мог уже на участке для голосования вспомнить про «истинных борцов с антинародным режимом» и отдать голос КПРФ.

ЛДПР ждала своего избирателя. Он всегда приходил, даже если его не звали. Однако, похоже, что в ЛДПР оставили мечту занять второе место на выборах, оттеснив КПРФ, уже давно.

Стоит отметить, что почти все партии пытались в своей агитации играть с социальной повесткой. СР и КПРФ не стеснялись обращаться к маргинальным фантазиям, обещая даже 10% на оплату ЖКХ от бюджета семьи и безусловный базовый доход каждому в 10 тыс. рублей. Но ЕР смогла не в теории, а на практике оседлать социальную тему. При всех репутационных проблемах партии в силу медиа-среды «эпохи модерна», она смогла предложить обществу «пряник» в формате здесь и сейчас.

Являлись ли выплаты гражданам, так сильно пострадавшим от коронакризиса, стимулом к активному поведению в дни голосования? Несомненно. Можно даже сказать, что они оказались формой мобилизации электората не методом «кнута», а через социальное сознание. На это работали и праймериз ЕР, где многие голосовали по классовому признаку, отбирая для выдвижения меньше бизнесменов и высокоранговых чиновников, но больше «обычных людей». Принудиловку в отношении тех или иных групп граждан в этой ситуации можно списать на эксцессы исполнителей.

Новые результаты

«Новые люди» обещали стать сюрпризом этих выборов. Непонятно было, насколько большим, так как какой-либо мобилизации сторонников они не вели, а просто пытались понять, кто эти люди вообще такие и есть ли они? Это волнует и аналитиков, которые подозревают женщин и молодежь в желании попробовать «новое». Еще появятся исследования социологов и психологов о том, кто эти люди. Пока же очевидно: в общем потоке избирателей нашлось немало симпатизирующих стартующей партии.

Сложнее все обстояло для мелкобуржуазных по духу критиков власти из РПСС и сталинистских с виду «Коммунистов России». Первые пытались конкурировать за голоса молодых людей, так как в партии много медийных «звездочек». Вторые испытывали трудности, так как партия Зюганова вдруг решила быть радикальнее обычного, взъерошилась и пошла в атаку.

Общий же итог таков: избирательная кампания, взятая в целом, сместилась влево, в сторону социального государства и патриотизма.

Рафинированные правые либералы пострадали от размытых либералов «Новых людей»; монархисты и архаико-традиционалисты вообще в общественном интересе находились нигде. Ничего про них сказать было нельзя. Их не было и нет. Зеленые есть: они скопировались с западных образцов, но явно оказались не так интересны избирателям, которые не избалованы материально и экологию хотят видеть как часть партийной повестки того или иного типа, а не как саму партийность. Зато социальные вопросы – на первом месте. Это никуда уже не уйдет.

Кому навредили или помогли санкции ЕС

На таком фоне кампании Евросоюз применил инструменты нажима. Сработало ли все это хотя бы против ЕР? Определенно, нет. А вот «Яблоку», как прозападной идейно и практически партии, все это навредило. Голосование обернулось не в пользу этой структуры-ветерана, которая может вскоре сойти со сцены навечно. Зато под занавес истории спикеры этой организации смогут вновь возмутиться неправильными выборами и народом, теми самыми «пчелами», что делают неправильный для либералов мед.

ЕР политическая игра Брюсселя явно помогла. В то время как темы стабильности или «Крымского консенсуса» немало остыли, обозначился социально-патриотический курс государства. Это отразило давнее желание общества, которому не нравится, как прозападные либералы и «коммунисты» называют его фашизмом, национал-социализмом или «невыносимым победобесием», возведенным в формат новой политики. Не сработало и обличение этого курса в социальных сетях как «подачек», «брошенной народу кости» и тому подобного. Все это соединялось с критикой государственных мер по борьбе с пандемией, хотя эта борьба носила последний год весьма осторожный (в плане обязательных мер) характер. В итоге социальная и национальная повестка только прибавила значимости как повестка развития, происходящего отнюдь не в нейтральной международной обстановке. И дело вовсе не в экономике, а в явной враждебности Запада.

Потому не стоит удивляться, тому, что ЕР получила голоса тех, кого в Евросоюзе думали направить на улицы в своих интересах. Общественный консенсус в России есть, и Запад напрасно так высокомерно, цинично и необдуманно взялся воевать с ним, думая, возможно, что воюет всего лишь против «партии власти» и президента. Дискредитация получилась самой системы власти ЕС. В итоге за ЕР голосовали и те, кто, быть может, не планировал это, но свое голосование в новой обстановке понял как ответ на внешнюю угрозу, на попытку командовать Россией как в 1990‑е гг., с такими же ожидаемыми последствиями.

Это было голосование против ЕС, против неолиберальных внешних сил вообще. Слова «демократия» и «свободные выборы» не помогли западным игрокам.

Они не будут помогать им и далее. Возможно, мы наблюдаем новое рождение «путинского большинства» с предоставлением обществом нового шанса ЕР. Может быть, в ЕС понимали такую перспективу, и потому столь поспешно и грубо пытались повлиять на процесс.

Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества