У Польши и Евросоюза принципиальные разногласия. Как заявил 21 октября лидер крупнейшей партии Европарламента Манфред Вебер, если Варшава и Брюссель не решат вопрос верховенства европейского права, Польша может выйти из ЕС «через черный ход». Польские власти такой подход называют «угрозами и шантажом». По словам премьер-министра республики Матеуша Моравецкого, подобная практика стала постоянным методом общения с некоторыми членами ЕС. Чего добивается Варшава, идя наперекор Брюсселю, разобрала доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.

Польша – это страна, отдающая приоритет национальному суверенитету, которая стремится, как в свое время делала Великобритания, избирательно поддерживать инициативы Евросоюза. Однако при этом именно Польша стала «витриной ЕС» и самым крупным грантополучателем, прежде всего, по линии структурной политики. Так, объем инвестиций только лишь из структурных фондов Польше на программы региональной политики за период с 2014 по 2020 гг. составил €90 млрд, притом что это скорректированная цифра, так как ранее Польше планировалось выделить почти €100 млрд. Поскольку региональные программы – не единственная линия финансовой поддержки Польши из Брюсселя, эту цифру можно увеличить в два раза.

Также необходимо учитывать фактор значимой общественно-политической поддержки НАТО, который выглядит более надежным партнером, нежели ЕС (и это невзирая на то, что большинство стран Евросоюза сами являются членами НАТО). Однако Польша вступила в Североатлантический альянс раньше, чем в ЕС, и именно членство в НАТО обеспечило ее вхождение в интеграционную группу. Поэтому Польша всегда поддерживает Альянс и США, в отличие от тех же ФРГ или Франции. Так что приверженность ценностям НАТО и, собственно, США, оказываются превалирующими для Польши. И каждый раз, когда Варшава вступает в конфликт с Брюсселем, она автоматически подчеркивает преимущественное партнерство с США и НАТО, которое полагает надежной гарантией безопасности и сохранения своих позиций уже в рамках ЕС.

Борьба двух идеологем

Взаимодействие Варшавы и Брюсселя – это как раз борьба двух идеологем: национального суверенитета и углубления интеграции. Но здесь стоит учитывать, что борьба этих позиций проявлена и в спорах о ценностях, ведь уже существует представление о ценностях ЕС, которые выстроены вокруг демократии, а Брюссель выступает в виде их оплота. Поэтому конфликт между Брюсселем и Варшавой – это не только конфликт национального и наднационального, суверенитета и интеграции, но и традиций с ценностями ЕС. Например, когда в 2015 г. Польша отказалась принять миграционные квоты, Эмманюэль Макрон обвинил ее руководство в отказе от демократических ценностей и евроскептицизме. Европарламент также заявил, что польское правительство не соблюдет принципы правового государства.

В общем, представители разных стран-членов ЕС относятся к Польше как к государству «недостаточно демократическому» или «с неустойчивой демократией».

Все эти моменты уже проявлялись в более ранних коллизиях. Здесь обращает внимание конфликтная ситуация, связанная с двумя польскими законами. Один из них ограничил полномочия Конституционного суда (ряд его полномочий перешел к польскому президенту и министру юстиции; президент утверждает председателя суда; был увеличен состав суда за счет ставленников президента, а решение суда считается принятым, если получает не простое большинство, а две трети голосов). Второй закон сузил возможности деятельности СМИ, но способствовал росту СМИ, пропагандирующих идеи католичества и анти-иммиграционной повестки. С точки зрения Брюсселя, позиция Польши – это проявление авторитаризма. А с точки зрения Варшавы это проявление национального суверенитета и традиционных ценностей польского общества, от которых оно не откажется.

Повестка саммита ЕС и польский вопрос

На саммите Евросоюза, который открылся 21 октября, вновь был поднят вопрос о традициях и ценностях, в особенности, когда приоритет национального права над правом ЕС бы обозначен Конституционным судом Польши. Это явно противоречит двум основным принципам коммунитарного права, частью которого Польша добровольно согласилась стать, вступив в коммунитарное пространство в 2004 г., а именно: принципам верховенства права ЕС и прямого действия права ЕС.

В условиях новых обстоятельств, созданных польской стороной, трудно понять, как она будет взаимодействовать с Брюсселем и другими странами Союза. Неужели ориентируясь исключительно на национальное законодательство или выборочно, исходя из своих национальных интересов? В общем, Польша становится сложным партнером для всех стран-членов. Впрочем, у них есть опыт взаимодействия с британцами.

Хотя, конечно, Соединенное Королевство в свое время входило в тройку крупнейших доноров ЕС, что отчасти примиряло англофобов с действительностью. Про Польшу так сказать нельзя. Однако Польшу в ее отстаивании суверенитета активно подержала Венгрия, что дополнительно укрепляет идеологему национального суверенитета.

Сейчас попытки общего подхода осложнены разными взглядами стран ЕС на решение энергетического вопроса и зеленую повестку. Так, все еще развивается конфликт между Польшей и Чехией, которая требует закрыть польскую угольную шахту Туров из-за изменения уровня подземных вод на территории Чехии. При этом Польша не готова к переговорам и отвергает все варианты решения ситуации. Таким образом, Польша уже противостоит зеленой повестке ЕС, ведь угольная генерация остается значимой для экономики страны, а данная шахта обеспечивает 7% выработки электроэнергии. Не менее противоречивой выглядит позиция Польши по отношению к «Северному потоку-2», что приводит ее к конфликту уже с правительством ФРГ.

Сложным в обсуждениях Польши и Брюсселя остается миграционный вопрос. В частности, поляки совместно с рядом других стран обратились в Еврокомиссию для получения дополнительных средств на обустройство границы с Беларусью. Пожалуй, страны ЕС и Брюссель сейчас солидарны именно в том, чтобы переложить ответственность за наращивание миграционного потока на президента Беларуси. Но отметим, что здесь важна непримиримая позиция Польши, не готовой принимать новых иммигрантов. Также Варшава заинтересована в том, чтобы продвигать повестку о якобы сложнейшем миграционном кризисе на своих границах из-за действий соседней страны.

Ответ Брюсселя

Что может противопоставить Брюссель попыткам Польши противостоять единому курсу? Существует угроза заморозки денежных средств, выделяемых из Фонда восстановления экономик стран-членов после пандемии. Поскольку Польша была основным реципиентом по линии структурных фондов, а во многом неизрасходованные средства в прошлый отчетный период составили резерв указанного фонда, она может рассчитывать на большую сумму поддержки около €60 млрд, которые, очевидно, не намерена терять.

Тем не менее, угроза заморозить данные средства, видимо, останется угрозой, так как речь идет об уже запланированных и распределенных объемах финансовой поддержки (а Польша – это не только некоторые отдельные политики, но и граждане, а также медицинские службы).

Кроме того, это зарезервированные средства, возникшие в условиях невыполнения планов региональной политики, которые ранее уже были предназначены на разные программы региональной поддержки. И в условиях борьбы с коронавирусом и нехватки ресурсов невозможно отказать в финансовой поддержке польским гражданам. При этом ЕС способен активно выписывать штрафы. Так, в отношении угольный шахты Туров Суд ЕС обязал польскую сторону выплатить штраф в размере более €500 тыс. за каждый день работы. При этом Прага настаивала на штрафе в размере более €5 млн за отказ закрыть шахту.

Почти бумеранг?

Данные явления обострили и внутриполитические процессы в Польше, обозначив соперничество между партией «Право и Справедливость» Ярослава Качиньского и оппозиционной партией «Гражданская коалиция» Дональда Туска, который обвинил Качиньского в намеренном развитии идеи полэкзита и призвал людей на митинги в поддержку членства в ЕС. Кстати, такие митинги действительно прошли во многих городах Польши, невзирая на ковидные опасения. По оценкам экспертов, почти 90% граждан Польши не видят себя вне ЕС.

И действительно, цифры в поддержку интеграции всегда превышали 60%, даже в самые сложные периоды и обострения конфликтов между Варшавой и Брюсселем.

Кроме того, позиция Польши скорее связана с тем, чтобы, как и в случае с Великобританией, обеспечить к себе особое отношение со стороны Брюсселя и других стран-членов, заставить их признать польские национальные интересы и договариваться с Польшей. Поляки просто воспользовались британским опытом взаимодействия с государствами ЕС. Полэкзит – это инструмент давления, и в условиях постбрекзита поляки к нему будут прибегать довольно часто. Это такой своеобразный «польский путь» внутри ЕС.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ