11 ноября президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что в случае расширения санкций Евросоюза Минск может перекрыть транзитные потоки через белорусскую территорию, в том числе транзит газа по трубопроводу «Ямал-Европа». Президент России Владимир Путин отметил, что такие действия нанесли бы большой урон не только европейской энергетике, но и развитию российско-белорусских отношений. Тем не менее, белорусский лидер подчеркнул, что озвученные им в ответ на санкции угрозы не являются шуткой, поскольку «дальше отступать некуда». К чему приведет такая позиция Минска, и какие потери могут понести вовлеченные стороны, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил заместитель руководителя экономического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов» Сергей Кондратьев.

– Сергей Вадимович, насколько реалистичен сценарий приостановки транзита газа?

– Такой сценарий малореалистичен по нескольким причинам. Во-первых, потому что белорусский участок газопровода «Ямал-Европа» принадлежит ПАО «Газпром» и не имеет никакого отношения к белорусскому государству. Остановка транзита, наверное, возможна с применением силовых органов Беларуси, но фактически это будет означать захват собственности российской компании, и это будет уже серьезный вызов не только европейским странам, но и России. Если гипотетически представить такой вариант, то от этого могут пострадать в основном польские потребители, потому что они сейчас в большей степени зависят от поставок газа по этому газопроводу, но это не будет какой-то критической ситуацией.

Безусловно, от этого пострадает репутация Беларуси как надежной страны-транзитёра. Уже сами заявления такого рода, на мой взгляд, наносят достаточно тяжелый удар по белорусской репутации.

Для Беларуси это многомиллиардный бизнес, потому что речь идет не только о транзите газа, но и о транзите нефти, об огромном потоке транзитных автоперевозок, которые тоже сейчас находятся под давлением в связи с миграционным кризисом. В этом плане мне кажется, что это заявление сделано больше на эмоциях, без анализа негативных последствий, которые оно может повлечь.

– Какие потери в денежном эквиваленте могут понести стороны?

– Если говорить про польскую сторону, то ее потери будут связаны с тем, что ей придется использовать газ из других источников, и это может привести к краткосрочному скачку цен. Я не думаю, что речь будет идти о достаточно больших суммах. Кроме того, может возникнуть казус, заключающийся в том, что это форс-мажор, и непонятно, кто в нем виноват. Здесь все равно могут быть какие-то последствия.

Пострадать от этого может «Газпром», потому что будет недопоставка газа на европейский рынок. Здесь, учитывая то, сколько сейчас стоит газ, и то, что объем суточной прокачки колеблется в диапазоне 30–40 млн куб. м, потери в день могут составлять несколько миллионов долларов.

– Какое значение для Беларуси имеет транзит российского газа, какие финансовые выгоды от него она получает?

– Так как сейчас система «Белтрансгаза» принадлежит «Газпрому», а белорусский участок газопровода «Ямал-Европа» изначально ему принадлежал, фактические выгоды Беларуси связаны с двумя вещами. Первое – поступление налогов от работы компании «Газпром трансгаз Беларусь», причем, налогов достаточно существенных. «Газпром трансгаз Беларусь» в последние несколько лет является одним из крупнейших налогоплательщиков в республике.

В 2020 г. «Газпром» заплатил в белорусский бюджет $115 млн. Понятно, что налоги эти образуются не только за счет транзита, но и за счет поставки белорусским потребителям, но это достаточно серьезные финансовые потоки. При остановке транзита Беларусь может терять до $4-5 млн налогов в месяц. 

Второй достаточно важный источник поддержки для белорусской экономики – это создание рабочих мест, как непосредственно для людей, занятых в системе обслуживания магистральных газопроводов, так и в смежных отраслях, потому что «Газпром трансгаз Беларусь» достаточно много покупает и товаров, и услуг белорусского производства.

Поэтому здесь речь идет о нескольких процентах ВВП страны, которые так или иначе завязаны на транзит российского газа. То есть, для Беларуси это важный сектор экономики.

Если сравнивать, например, Украину и Беларусь, то сейчас для Беларуси транзит российского газа имеет не меньшее значение, чем для Украины, а возможно, даже, и большее, потому что через белорусскую систему в год транспортируется чуть меньше, чем через украинскую. Так получилось просто из-за того, что транзит по украинской системе очень сильно упал.

– Поставки электроэнергии из Беларуси на Украину на основании ранее заключенных рамочных контрактов прекращены. С чем это может быть связано?

– Изначально контракт был подписан на выгодных для белорусской стороны условиях. Беларусь поставляет электроэнергию в Украину по рыночным ценам, в этом плане нет абсолютно никакой благотворительности, взаимовыручки или поддержки. Значительная часть этих поставок обеспечивается за счет выработки на атомной электростанции, что стабилизирует ее загрузку. Отказ от поставок в какой-то степени может быть связан с позицией украинской стороны по белорусскому вопросу, в том числе по миграционному кризису, который возник на польской границе, потому что Украина недавно заявила о поддержке Польши и, соответственно, о том, что начинает более тщательно охранять свою границу с Беларусью. Но я не думаю, что Александр Лукашенко будет готов предпринять эти шаги, то есть, реально пойти на прекращение поставок электроэнергии именно из-за этого.

Среди возможных причин приостановки поставок могут быть, например, более выгодные условия поставок электроэнергии в те же страны Евросоюза, потому что мы видим большой спрос на белорусскую электроэнергию в Прибалтике, а также необходимость остановки каких-то электростанций внутри Беларуси на ремонт. Чтобы Беларусь действительно пошла на какие-то действия по фактическому разрыву отношений в энергетической сфере, и Украина, и страны ЕС должны предпринять какие-то экстраординарные шаги, что-то сверх-недружественное по отношению к Лукашенко.

– 11 ноября президент Александр Лукашенко пригрозил приостановить и транзит грузов через территорию Беларуси. Какую роль он играет для республики?

– Это наиболее сложный момент во взаимоотношениях Беларуси и Польши (а отчасти, думаю, и России в будущем), потому что по-прежнему значительная часть потребительских товаров из Европы в Россию поставляется автотранспортом по белорусскому направлению. После 2014 г., когда отношения с Украиной резко ухудшились, белорусский маршрут фактически стал основным для транспортировки. Есть, конечно, возможности для обхода, связанные с транспортировкой из Польши через страны Балтии, либо с перевалкой грузов в портах Ленобласти или в портах Балтии, но все-таки, белорусский транзит является ключевым.

Сейчас как раз очень напряженное время для таких перевозок: в преддверии нового года заказы сильно возрастают, и затруднения могут возникнуть и по объективным причинам. Например, из-за миграционного кризиса польская или белорусская сторона могут усилить проверку проходящих через их территорию грузовиков, из-за чего транзит будет занимать больше времени.

Это может привести к достаточно серьезным потерям. Речь может идти как минимум о десятках миллионов долларов упущенной выгоды и для отправителей, и для транспортных компаний.

Если предположить, что скорость транзита по белорусской территории либо серьезно снизится, либо он в какой-то момент будет приостановлен, хотя последнее мне кажется крайне маловероятным, это будет означать, что могут возникнуть перебои с отдельными видами потребительских товаров. В большей степени это относится к непродовольственным товарам: нельзя сказать, что это будет каким-то очень неприятным событием для российских ритейлеров, но это может быть очень серьезным фактором, который повлияет на отношение российской стороны к поведению белорусских властей.

– Наиболее чувствителен сейчас именно сектор транспортировки грузов?

– Сейчас – да. Например, по газу у нас есть обходные возможности: поставки по «Северному потоку», возможность поставки через украинскую газотранспортную сеть. Это в случае, если что-то такое действительно произойдет. Я считаю, что этот вариант менее вероятен, чем, например, искусственное замедление автомобильного транзита.

Есть, конечно, проблемные вопросы, связанные с транспортировкой нефти. Здесь можно предполагать, что белорусская сторона со временем тоже будет предлагать какие-то варианты ухудшения транзита или его полного прекращения, или, по крайней мере, угрожать этим. На мой взгляд, автомобильный транзит сейчас – наиболее тревожное направление в нашем общем взаимодействии между Россией, Беларусью и Европой.

Беседовала Мария Мамзелькина