После введения западных санкций против России, включая заморозку части ее золотовалютных резервов, в мире усилился тренд на дедолларизацию. Торговлю в национальных валютах со своими партнерами активно продвигают члены БРИКС – Китай, Бразилия, и сама Россия. Более того, в объединении рассматривают создание собственной резервной валюты. При этом по данным МВФ, к 2028 г. страны БРИКС опередят G7 по вкладу в мировой экономический рост. Как пишет Bloomberg, интерес к вступлению в группу проявили уже десятки стран. Что это значит для мировой финансовой системы, в интервью «Евразия.Эксперт» оценила доцент Института международных отношений Папского католического университета Рио-де-Жанейро (Бразилия) Ана Гарсия.

– Госпожа Гарсия, президент Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва предложил выбрать альтернативную доллару валюту для использования в торговле между странами БРИКС. Как вы относитесь к этой идее? Какие возможности откроются для стран БРИКС с такой валютой?

– Интересно, что выступление Лулы со своей речью в НБР (Новый банк развития/Банк БРИКС – ред.) вызвало такую шумиху. Это сильная идея для политических дискурсов, особенно когда политические лидеры хотят позиционировать себя как сторонников многополярного мира, с альтернативами США, Европе и Японии или, в частности, Бреттон-Вудскому порядку. На практике этого очень трудно достичь, что не означает, что страны БРИКС – Бразилия, Китай и Россия – не должны стараться изо всех сил. Но не ценой ущерба для их собственной экономики.

Что касается Китая и Бразилии, то если они сделают слишком быстрый шаг в этом направлении, они могут нанести ущерб своим валютным резервам. Поэтому они не смогут дедолларизовать свои экономики быстро. Тем не менее, они могут много говорить об этом, продвигать идею. Они могут попытаться подготовить документы, попытаться заключить меморандумы о взаимопонимании и соглашения для торговли в своих национальных валютах.

Бразилия имеет подобный опыт в отношениях с Аргентиной уже около 15 лет. Они договорились о дедолларизации торговли друг с другом. Но это должны были сделать центральные банки каждой из стран, потому что именно центральные банки проводят валютную дисконтную политику на своих национальных рынках. И Центральному банку Бразилии, и центральному банку Аргентины потребовалось действительно много времени, чтобы сделать это, и даже сейчас торговля не полностью дедолларизована. В случае с Китаем все намного сложнее, потому что Китай является владельцем наибольшего количества долларовых резервов в мире с точки зрения внешних резервов. Для него это некий защитный пояс от уязвимостей мирового финансового рынка и мирового рынка в целом.

– Какие инструменты есть у БРИКС для продвижения дедолларизации?

– Что касается НБР, то это было включено в стратегические документы банка с момента его создания. Мы стремимся сделать все возможное, чтобы банк предоставлял кредиты и ссуды для проектов в местных валютах. Это была цель, которую банк пытался достичь в долгосрочной или среднесрочной перспективе. Это действительно сработало.

Можно приобрести долговые обязательства на китайском рынке, а затем получить юани и кредитовать Китай в юанях, и то же самое имело место в Южной Африке. Можно продать какие-то долговые обязательства в рэндах (валюта ЮАР – ред.) на международном рынке в Южной Африке, а затем предоставить рэнды для южноафриканских проектов, финансируемых НБР. У НБР был такой опыт.

– Все больше и больше стран переходят на свои национальные валюты во взаимной торговле, отказываясь от доллара США в качестве мировой резервной валюты. В начале 2000‑х гг. 66% мировых торговых операций осуществлялось в долларах, сегодня этот показатель снизился до 40%. В истории уже были примеры подъема и упадка различных мировых валют. Можно ли провести параллели с сегодняшней ситуацией вокруг доллара?

– Если вы хотите взглянуть на это с политической стороны, то, конечно, это действительно важный вопрос, потому что исторически валюта гегемона является мировой валютой. Так было во времена британской гегемонии, потому что именно Британия поддерживала золото в качестве мировой валюты для торговли в XIX веке. И был золотой стандарт. А затем, после Второй мировой войны, США вышли из нее в качестве гегемона, противостоящего Советскому Союзу, и доллар США был привязан к золоту. Это была сделка, заключенная на Бреттон–Вудской конференции в 1949 г.

С одной стороны, участникам этой сделки не хотелось позволять доллару существовать самому по себе, потому что никто не думал, что когда-либо можно будет зависеть от национальной валюты. Быть мировой валютой было в то время слишком большой силой для валюты одной нации. Но, с другой стороны, ключевые державы не хотели повторять ту же ошибку, которую совершили в период между Первой и Второй мировыми войнами, когда произошел финансовый крах Уолл-стрит в 1929 г., а затем продолжительная рецессия 1930-х гг. Все страны отчаянно пытались установить конвертируемость доллара в качестве общемировой конвертируемости. Но у них не выходило. Каждый раз, когда они пытались, у них ничего не получалось, и тогда они становились еще более протекционистскими в плане торговых займов и так далее. И это привело мир к еще более глубокой рецессии, которая усугубила кризис, вдобавок к огромному влиянию 1930-х годов на рабочую силу, рабочие места и так далее. Как всем известно, в конце концов фашистские силы в Германии и Италии пришли к власти.

Поэтому мировые державы хотели избежать попыток снова установить золотой стандарт в качестве мировой валюты. Они согласились привязать доллар к золоту, чтобы не было никакого гибкого доллара в качестве мировой валюты. Однако в то время на Западе США сначала одолжили огромные суммы Европе в рамках Плана Маршалла по реконструкции. Затем выделили огромную сумму на содержание военных баз США по всему миру для противостояния Советскому Союзу. Это стоило кучу долларов. Следствием этого механизма было то, что США экспортировали все больше и больше долларов в другие страны для помощи и реструктуризации в тех странах, которые находились в очень тяжелом положении. Из-за Второй мировой войны, а затем просто из-за поддержания американских баз. А затем, например, в Латинскую Америку доллары были привезены американскими транснациональными корпорациями, которые закрепились на наших территориях, забирая наши нефтяные скважины, древесину и прочее.

Таким образом, по прошествии двух десятилетий, а затем 1950‑х, 1960‑х гг. у США в мире было больше долларов, чем на их собственном рынке, что привело к концу 1962 года к инфляции. Теперь все знают, что экономика США подвержена огромной инфляции. Затем Ричард Никсон осуществил эту знаменитую меру одностороннего открепления доллара от золота в 1971 г., и это означало односторонний разрыв Бреттон-Вудской сделки. Это сделало доллар гибким с точки зрения конвертируемости, поскольку он стал мировой валютой, которая фактически печатается одним национальным центральным банком. Так что, мы живем в безумное время, и именно поэтому так важно обсуждать это сейчас. Потому что мир уже не тот, и США больше не находятся в положении мирового гегемона.