К июню 2023 г. Беларусь и Россия выполнили почти 80% предусмотренных союзными программами интеграции мероприятий, сообщил премьер-министр РФ Михаил Мишустин. Одними из ключевых являются программы в энергетической сфере, предусматривающие объединение рынков газа, нефти и нефтепродуктов. Они могут также послужить моделью для создания общего рынка энергоресурсов ЕАЭС. В декабре 2022 г. Россия и Беларусь договорились о фиксированной цене за газ сразу на ближайшие три года. По планам, до конца текущего года стороны подпишут соглашение об общем газовом рынке. Как продвигается процесс объединения рынка нефти и нефтепродуктов, и какие вопросы ставятся в ходе переговоров, в интервью «Евразия.Эксперт» рассказал эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

– Игорь Валерьевич, накануне состоялось заседание Комиссии Парламентского собрания Беларуси и России по энергетике и транспорту. В ходе него обсуждалось заключение договора об объединенном рынке и единым правилам транспортировки нефти и нефтепродуктов. Какие нефтяные вопросы Беларуси и России такой договор может решить?

– По нефтяному рынку есть продвижение. Во-первых, очень давно существует система, когда белорусские НПЗ получают российскую нефть по формуле «мировая цена минус экспортная пошлина». Существует беспошлинное единое пространство: что российские, что белорусские НПЗ так получают сырье. Абсолютно свободный единый рынок, любая нефтяная компания может поставлять нефть на белорусские НПЗ, никаких препятствий нет.

Российские НПЗ уже несколько лет получают так называемую демпфирующую надбавку, в общем-то, определенную компенсацию. Чтобы стоимость топлива, которое они получают из нефти, была не очень высокой. А белорусские НПЗ изначально ее не получали. Но в 2022 г. Москва и Минск договорились о выплате белорусским НПЗ демпфирующей надбавки.

– В последнее время обсуждается вопрос тарифов на транспортировку нефти по территории Беларуси. Диалог ведут «Гомельтранснефть Дружба» и «Транснефть», белорусская сторона предлагает повысить тарифы на транзитную транспортировку нефти через республику на 84%. Что за этим стоит, и к каким последствиям может привести подобный шаг?

– Есть объективные обстоятельства для позиции Беларуси, которая хочет поднять тарифы. Суммарные объемы прокачки через Беларусь существенно снизились и в Германию, и в Польшу. Как правило, раньше шло более 30 млн тонн нефти в год, а сейчас – фактически ноль. Из российской нефти в Германию и Польшу больше ничего не идет, поэтому Беларусь указывает на то, что им нужно как-то содержать всю нефтетранспортную систему.

Также Минск указывает, что периодически все-таки прокачиваются небольшие объемы. Например, казахская нефть идет транзитом через Россию, Беларусь, и, соответственно, далее в Польшу и Германию. Конечно, там объемы мизерные по сравнению с тем, что было: это 20-30 тыс. тонн в месяц. А чем меньше объемы, тем дороже качать каждую тонну, себестоимость существенно увеличивается. Возникает выбор: если все эти возрастающие затраты переложить только на тариф северной ветки, в которую периодически транзитом приходит казахская нефть, тогда он слишком сильно возрастет, и невыгодно будет вообще качать казахскую нефть на немецкие НПЗ.

В итоге они потеряют сам объем транзита из Казахстана в Германию. Казахстан просто отправит объемы, которые он качал на немецкие НПЗ, в Ленинградскую область. Казахстан и так много лет транзитом через Россию осуществлял поставки нефти, и в основном они все шли на Усть-Лугу, но это помимо КТК (Каспийский трубопроводный консорциум – прим. ред.). Поэтому Россия в этом плане ничего не упускает. Беларусь, чтобы не потерять периодические прокачки по северной ветке, хочет равномерно повысить тариф и для южной, и для северной ветки. Распределить издержки на всю нефтетранспортную составляющую, на все нефтепроводы.

Российская сторона считает это необоснованным. Почему мы должны платить больше, когда проблема на северной ветке? Она остановилась, в том числе, потому, что у российских компаний национализировали НПЗ в Германии. То есть, фактически у нас украли собственность, а мы еще за это будем приплачивать. Конечно, с российской точки зрения это неадекватно. Поэтому Россия будет настаивать на том, что не надо поднимать тарифы на обеих нитках, если проблемы возникли только на северной.

Есть еще одна не совсем, наверное, справедливая позиция. Белорусы хотят повысить тарифы практически для всех нефтепроводов – не только для экспортных труб, а даже для тех, которые идут на их собственные НПЗ. Получается, что затраты на прокачку для самих белорусов тоже возрастут, и это тоже не совсем адекватное решение. Оно чревато тем, что либо для белорусов должна повыситься стоимость нефти, либо российские компании должны снизить свою рентабельность при поставках нефти в Беларусь. В общем, это сложный маневр, и в этом плане Россия настаивает на том, что не должна платить за северную ветку.

– Каковы особенности подходов России и Беларуси к формированию единого рынка газа?

– Стороны по-разному видят эти рынки. Беларусь как потребитель заинтересована в том, чтобы стоимость газа была такой же, как в соседних российских регионах. Россия же утверждает, что должны быть единые правила игры, тогда это и будет единый рынок.

Откровенно говоря, даже в России разные компании на это по-разному смотрят. Например, независимые производители газа были бы заинтересованы в изменении монополии «Газпрома» на экспорт трубопроводного газа. Тогда бы они, возможно, выступали «за» единый рынок, когда российским независимым производителям газа разрешили бы экспортировать трубопроводный газ, пускай и только в Беларусь. «Газпром» заинтересован в сохранении статуса-кво.

В федеральном законе указано, что экспорт трубопроводного газа за рубеж может осуществлять только собственник газотранспортной системы, а собственник – это «Газпром». Соответственно, тарифы в пограничных регионах субсидируются, их устанавливает Федеральная антимонопольная служба, а не рынок. Хотя, зачастую «Газпрому» задают вопрос, выгодно ли ему поставлять газ, или это убыточные поставки. Но «Газпром» «выезжает» на том, что платит своим зачетным компаниям за транспортировку газа, поэтому для него это более-менее выгодно.

Если либерализуют экспорт трубопроводного газа, то независимым производителям при нынешних ценах все равно будет невыгодно поставлять газ на белорусскую территорию. Если цена на входе, например, $129 за тысячу куб. м, то им будет невыгодно поставлять, потому что надо будет от Ямал-Ненецкого автономного округа докачать газ до Беларуси, соответственно, заплатить «Газпрому» за транспортировку. Они платят чужой компании, и себестоимость доставки для них будет слишком высока, чтобы конкурировать с «Газпромом» на белорусском рынке.

Беседовал Владимир Крапоткин