15 сентября установлено ООН как Международный день демократии. Западные страны возвели ее на пьедестал, при этом сделав свое понимание «демократичности» мерилом развитости государств. Россия, Казахстан, Беларусь и многие другие страны придерживаются демократических принципов, основанных на международном праве и соблюдении прав и свобод человека. Однако Евросоюз и США обвиняют их в авторитаризме, хотя настоящую диктатуру стоит искать, скорее, дома у них самих. Что не так с демократией в ЕС, и почему политика Брюсселя привела к выхолащиванию этого понятия, проанализировала доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.

Пожалуй, фраза «кризис демократии» сегодня звучит даже чаще, чем «дефицит демократии». Но самое парадоксальное, что обе фразы характеризуют политические системы тех же государств, которые до сих пор называют себя «защитниками демократических ценностей» и их «распространителями».

Возникает вопрос: как можно называть себя светочем демократии, одновременно признавая, как минимум, ее дефицит? Не менее важный вопрос состоит в том, как демократия, представляющая определенную систему управления, основанную на взаимодействии с гражданским обществом, соотносится с ценностями. Ведь так часто в последнее время мы наблюдаем, как моральные ценности подменяются коммерческими или политическими интересами разных групп.

Вдобавок ко всему, с проблемами «торможения демократии» столкнулись не только отдельные страны, но даже целые интеграционные образования, которые не смогли преодолеть демократический вызов. Хотя на тот же Европейский союз уже с 1950-х гг. возлагались особые надежды по реализации демократических принципов развития общества при относительном контроле наднациональных институтов над властью национальных государств.

Что такое демократия

В упрощенном виде демократия – это всегда репрезентация права на участие в системе управления посредством права выбирать и права быть избранным. С учетом исторического процесса количество людей, которые имели такие права, росло довольно медленно. За полноту гражданских прав проливалась кровь, и целые классы и сословия, сегменты общества боролись за них. Изменения в экономике постепенно способствовали расширению числа лиц, имеющих доступ к принятию решений. При этом правовая история, как и история государств, приводила к несинхронному развитию демократии в мире. Таким образом, исторические формы демократии менялись постоянно: от рабовладельческой до представительной.

В современном мире помимо права граждан выбирать и избираться обязательными критериями демократии стали следующие:

● свободные СМИ (однако этот пункт невозможно реализовать, так как медиа, как правило, транслируют определяемую заказчиком повестку);

● равенство всех граждан, то есть, равные права (как в таком случае воспринимать, например, так называемую «позитивную дискриминацию»?);

● система разделения властей (при этом разные исторически складывающиеся системы принятия решений при большем влиянии исполнительной или законодательной власти всегда вызывают споры о демократии);

● реализация позиции большинства при политическом плюрализме (тогда как и почему в разные исторические периоды какие-то меньшинства начинали определять политическую повестку?);

● признание народа носителем суверенитета (как можно это реализовать в условиях давления крупных финансовых институтов или транснациональных корпораций?).

Кроме того, демократия в принципе не может быть реализована вне достаточно высокого уровня экономического развития. Не будем забывать и о таком аспекте, как исторический спор между социальной демократией и либеральной демократией, проходивший в годы Холодной войны. Ведь именно распад СССР в 1991 г. создал иллюзию, что западная модель демократии в формате либеральной демократии является единственно возможной. С течением времени выяснилось, что и в странах евро-атлантического сообщества заговорили о ее кризисе, да и мир оказался широк, что потребовало признания множественности форм демократии.

В настоящее время как раз страны, представляющие себя защитниками демократии, по сути, сами очень многое сделали для того, чтобы обрушить понятие «либеральная демократия». Они подвергают рискам права граждан, вводя форматы «позитивной дискриминации», навязывая ЛГБТ-повестку, не вынося на референдум даже вопросы о смене нейтрального статуса государства, превращая обвинения в адрес разных стран в недостатке демократии в инструмент давления на них (даже в рамках ЕС).

«Особый случай» ЕС

Согласно учредительным документам Евросоюза, например, Лиссабонскому договору, демократические принципы являются краеугольными для него. Так, раздел II Лиссабонского договора сообщает, что функционирование Союза должно быть основано на представительной демократии, а граждане напрямую представлены на уровне Союза в Европейском парламенте. Причем, демократичность определяется и тем, что граждане ЕС реализуют свои права в собственных национальных государствах.

Мы, конечно, не можем не заметить декларативность указанных принципов. Например, в том же разделе сказано, что «решения должны приниматься максимально открыто и максимально близко к гражданину, а политические партии на европейском уровне – способствовать формированию европейского политического сознания и выражению воли граждан Союза». Ведь так и не ясно до конца, сложилось ли действительно единое европейское сознание, да и вообще, насколько корректно приравнивать понятие «европейский» к понятию ЕС.

Неудивительно, что раз принципы демократии заявлены как основные для функционирования Евросоюза, то и сама демократия названа одной из ценностей для его граждан и вообще для ЕС. Довольно интересно, что демократия упоминается как одна из ценностей наряду с такими как свобода, человеческое достоинство, права человека, равенство, верховенство закона, которые по большей части вполне соотносятся с понятием демократии и являются критериями для ее идентификации.

Что думают о демократии в ЕС?

В ЕС и институты, и граждане, согласно опросам Евробарометра и специализированных агентств, считают демократию именно общей европейской особенностью и приоритетом. Однако если сравнивать результаты опросов от 2021 и 2023 гг. легко увидеть, что поддержка демократии, вера в нее и реализация демократических принципов – это разные вещи. То, что указано на бумаге, не всегда происходит на практике.

Так, согласно опросу 2021 г., 96% опрошенных европарламентариев заявили, что именно защита ценностей демократии должна стать главным приоритетом Европейского парламента. Однако в этом году только 60% граждан ЕС были удовлетворены степенью демократии в Союзе.

Согласно опросу 2022 г., 59% опрошенных граждан ЕС заявили о необходимости предпринимать действия по защите таких общеевропейских ценностей, как свобода и демократия. В 2023 г. уже только 54% граждан заявили об удовлетворенности тем, как работает демократия в Евросоюзе. При этом в целом они признают, что демократия в части выборов, свободы слова и уважения основных прав соблюдается в наибольшей степени.

Пока именно вопрос участия в выборах остаётся главнейшим в идентификации демократии, граждане ЕС могут полагать, что демократия все еще работает. Хотя при этом далеко не все даже принимают участие в выборах в тот же Европарламент или хотя бы интересуются этими выборами. Также нельзя не отметить зависимость восприятия гражданами ЕС «эффективной работы демократии» от показателей экономического благополучия. Иными словами, если в экономике дела обстоят хорошо, то и граждане, как правило, верят, что «демократия работает». А в периоды кризиса число тех, кто не удовлетворен степенью демократии, всегда растет.

Всё еще серьезно проявлена и зависимость от евродотаций, которые влияют на оценку гражданами ЕС степени демократии. И пока есть дотации, граждане полагают, что в ЕС работают демократические институты. Поэтому неудивительно, что, например, в 2023 г. именно граждане Испании и Польши (68 и 66%) дали позитивную оценку демократии в ЕС. А менее всего демократией удовлетворены граждане Германии (55%), Франции (49%) и Италии (44%).

Однако примечательно, что в 2023 г. среди проблем, на которые необходимо обратить внимание в ЕС, граждане указали далеко не демократию, а, скорее, безопасность и климатические вызовы. Это свидетельствует о том, что понятие демократии в условиях множественных рисков является менее определённым для граждан ЕС.

***

Очевидно, такая позиция складывалась длительный период времени. С одной стороны, граждане были все более недовольны качеством политических решений в своих странах. Из-за этого на выборах в Европарламент они часто поддерживали оппозиционные партии. С другой стороны, и наднациональные институты не смогли на практике реализовывать демократические принципы, трансформировав их в бюрократические.

Институты ЕС превратили демократические принципы в декларативные для собственных граждан, ведь их не смущают уже происходящие депортации русскоязычных людей из стран Прибалтики. Более того, нарушается принцип демократии «воля большинства» – ради интересов меньшинств, прежде всего, ЛГБТ-меньшинств. А с ростом законов в поддержку этих меньшинств растет и число их представителей. При этом наднациональные учреждения используют демократию как пропагандистский жупел в реализации внешнеполитических задач. Например, законы, связанные с запретом ЛГБТ-пропаганды в России, были расценены в Евросоюзе как доказательство отсутствия демократии.

Таким образом, ЕС занимается тем, что сам выхолащивает понятие демократии. Неудивительно, что ЕАЭС в таких условиях превращается в значимого конкурента для Евросоюза, тем более, с учетом признания суверенитета государств, в него входящих.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ