6 сентября в Молдове завершается срок подачи заявлений избирателей за границей для участия в голосовании на осенних выборах и референдуме. Накануне в Кишиневе прошла акция протеста с требованием отставки руководства ЦИК Молдовы. Протестующие были возмущены отказом в регистрации инициативных групп некоторых претендентов на участие в предстоящих президентских выборах. В молдавской оппозиции также критикуют планы ЦИК сократить число избирательных участков для жителей Приднестровья. Депутат Партии социалистов Ольга Чеботарь назвала это «попыткой повлиять на результат выборов и без того незаконного референдума». Насколько могут повлиять на результаты выборов подобные манипуляции со стороны правящей партии, в комментарии для «Евразия.Эксперт» проанализировал директор компании в области политических исследований и консалтинга Intellect Group (Кишинев) Ян Лисневский.

– Господин Лисневский, как Вы оцениваете заявления оппозиции о том, что референдум о евроинтеграции используется в качестве инструмента усиления позиций перед предстоящими президентскими и парламентскими выборами?

– Такие заявления заслуживают серьезного внимания. В контексте текущей политической ситуации в Молдове эти обвинения не лишены оснований и могут свидетельствовать о попытках правящей партии использовать важный для страны процесс в своих политических интересах.

Во-первых, проведение референдума без четких параметров переговоров с ЕС действительно может восприниматься как манипуляция общественным мнением. Отсутствие ясности в отношении условий евроинтеграции и проведение референдума на фоне политических выборов создают впечатление, что референдум используется не столько для определения воли народа, сколько для мобилизации электората в поддержку действующей власти.

Во-вторых, выбор момента для проведения референдума – одновременно с президентскими выборами – вызывает вопросы о мотивах властей. Совмещение этих процессов увеличивает вероятность того, что референдум будет использоваться для повышения явки на выборах и укрепления позиций правящей партии, что подтверждает обвинения оппозиции.

Кроме того, снижение порога явки до 30% может свидетельствовать о неуверенности властей в способности обеспечить достаточную поддержку референдума среди населения. Это также может говорить о стремлении минимизировать риски, связанные с возможным низким уровнем поддержки евроинтеграции. И, как следствие, о попытках использовать референдум в качестве политического инструмента.

С учетом вышеизложенного, заявления оппозиции выглядят обоснованными. Референдум, который мог бы стать важным шагом на пути к интеграции с ЕС, в текущих условиях рискует превратиться в политическую технологию, направленную на усиление позиций правящей партии перед предстоящими выборами. Это несет в себе риски для демократического процесса и может подорвать доверие к референдуму как институту народного волеизъявления.

– Как Вы думаете, какие шаги могла бы предпринять Майя Санду, чтобы избежать обвинений в манипуляции и обеспечить прозрачность процесса евроинтеграции?

– Майя Санду могла бы предпринять несколько конкретных шагов. Во-первых, поскольку в настоящий момент нет четких параметров переговоров, разумным шагом было бы отложить референдум до тех пор, пока условия интеграции не станут ясными для граждан. Это позволило бы избежать обвинений в попытках использовать референдум в политических целях и позволило бы населению сделать более осознанный выбор.

Во-вторых, можно было провести масштабные общественные консультации с включением гражданского общества, экспертов и политических партий в обсуждение евроинтеграции через открытые форумы, круглые столы и публичные дебаты. Это способствовало бы устранению сомнений в прозрачности процесса и показало бы готовность власти к открытому диалогу.

В-третьих, обеспечить независимый мониторинг. Привлечение международных организаций для мониторинга как самого референдума, так и предшествующего ему процесса могло бы укрепить доверие граждан к честности и объективности референдума.

В-четвертых, стоило отделить референдум от других выборных процессов: Проведение референдума отдельно от президентских и парламентских выборов устранило бы риски политизации и манипуляции, так как граждане могли бы сосредоточиться исключительно на вопросе евроинтеграции.

Кроме того, Санду могла бы публично отказаться от использования референдума в политических целях: выступить с заявлением, в котором она обязалась бы не использовать результаты референдума для усиления своих позиций на выборах. Это помогло бы снизить напряженность и укрепить доверие к процессу.

Однако в нынешних условиях выполнение этих шагов может быть затруднительным. Во-первых, времени для реализации таких мер остается крайне мало, учитывая уже начавшуюся политическую кампанию. Во-вторых, существует обоснованное сомнение в наличии политической воли у правящей партии на реализацию этих предложений. Референдум, вероятно, уже встроен в их стратегию как инструмент влияния на избирателей.

Таким образом, хотя эти шаги могли бы значительно повысить прозрачность и доверие к процессу евроинтеграции, их реализация кажется маловероятной. Скорее всего, политические интересы, направленные на укрепление позиций правящей партии, будут преобладать над необходимостью обеспечения прозрачности и честности референдума.