В начале декабря 2024 г. о своем уходе на пенсию сообщил посол США в Казахстане Дэниел Розенблюм. Он запомнился большим вниманием к санкционной проблематике. Астана считает сомнительной политикой торговые конфликты и выступает против односторонних санкций. Однако Вашингтон не изменяет своим привычкам и пытается влиять на экономику и политику стран Центральной Азии в целях вытеснения из региона России и Китая. Не далее как в октябре США ввели ограничения против одной из казахстанских компаний якобы за поставки оборудования в РФ. Намеченная дата отставки Розенблюма совпадает с днем инаугурации избранного президента США Дональда Трампа. Какую политику будет вести Вашингтон в отношении Астаны при новых после и президенте, в интервью «Евразия.Эксперт» объяснил заведующий Сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН Станислав Притчин.

– Станислав Александрович, Можно ли ожидать продолжения санкционного давления США на Казахстан после смены посла?

– На самом деле, фигура посла – техническая. Как и любой посол США в любой стране, это исполнитель определенной генеральной линии в отношении той страны, в которой он присутствует. Поэтому, будь то Розенблюм, Дэниел Блэк или кто-нибудь еще, он будет проводить примерно ту же линию, сохранит те же установки, которые есть сейчас. Не стоит ожидать, что приезд следующего посла каким-то образом поменяет подход США к Казахстану.

Будет тот же самый курс на то, чтобы не допускать расширения сотрудничества Казахстана с Россией по любому вопросу. Содействие будет оказываться любым антироссийским настроениям, тенденциям, трендам во внутренней, информационной политике, в культурной жизни Казахстана. Все будет работать примерно в этом ключе.

– Ранее Розенблюм признавал, что антироссийские санкции могут оказать негативное влияние и на Казахстан. Получается, США открыто используют санкционные инструменты для ослабления экономических связей Казахстана и России. Как в этих условиях Астана выстраивает свою позицию по санкционным вопросам?

– Это экзистенциальный вопрос для стран Центральной Азии. США понимают и осознают, что сотрудничество с Россией жизненно необходимо для стран Центральной Азии. Есть осознание, что ни Запад, ни США не могут предложить альтернативу России и сотрудничеству с ней. Потому что оно настолько всеобъемлющее, настолько затрагивает все важнейшие аспекты жизнедеятельности стран Центральной Азии, в частности Казахстана, что сворачивание программ взаимодействия, выход из взаимных соглашений в любом случае будет очень болезненным.

При этом США пытаются найти способ не допустить увеличения сотрудничества и сохранить условную стабильность центральноазиатских государств, чтобы уж совсем не выглядеть стратегическими врагами их отношений. Вот такая сложная линия. И это в идеологическом, пропагандистском плане – слабое звено США, потому что взамен России они не могут предложить ничего – ни инвестиций, ни рынков, ни каких-то технологий, ни грантов, ни гарантий безопасности.

– Еще одним заметным направлением работы посла США в Казахстане было военное сотрудничество. При участии дипломата был открыт Центр миротворческих операций, также Розенблюм отмечал важность сотрудничества в области биолабораторий. В чем интерес США развивать военное сотрудничество с Казахстаном, учитывая, что страна входит в ОДКБ?

– Военное сотрудничество было попыткой США вывести Казахстан из зоны тесного и стратегического сотрудничества с Россией. Для этого была использована программа НАТО «Партнерство во имя мира». Сейчас действуют другие программы: биолаборатории, миротворческий центр, подготовка казахстанских офицеров. Все это США пытаются использовать: пусть для первичного и поверхностного взаимодействия, но все же это попытка вовлечения казахстанских военных во взаимодействие с ними.

Это делается, конечно же, для подтачивания доверия между российскими и казахстанскими военными, размытия стратегического взаимодействия и характера наших отношений, которые являются основным гарантом безопасности Казахстана, как показал опыт января 2022 г.

Россия всегда оставалась на страже безопасности, целостности Казахстана. Для США это, конечно же, неприемлемая ситуация. Сотрудничество по таким разным специфичным направлениям как раз и нацелено на то, чтобы в общественном сознании у казахстанских военных сложилось восприятие США как партнера, с которым можно разговаривать и взаимодействовать. А России – как не такой уж и уникального партнера.

– Как может измениться курс США в отношении Казахстана при новом президенте Дональде Трампе?

– Сейчас в экспертном сообществе США ведутся серьезные дискуссии, что должен делать новый президент, как он должен поменять стратегию. В любом случае, существует институциональная преемственность курса США в отношении Центральной Азии. Другой вопрос, что со стороны США отсутствует реальный стратегический интерес в практическом ключе. Не в геополитических умозрительных концепциях, а именно в приложении конкретных интересов бизнеса, интересов безопасности самих США. В этом аспекте Центральная Азия слишком удалена, слишком в этом плане неинтересна американским компаниям и политической элите.

В таких условиях любые проекты, будь то диалоговая платформа «C5+1» или сотрудничество в сфере бизнеса, носят технический, даже технологический характер, далекий от реальной ситуации и реальных интересов. Вот и получается, что проект «C5+1» развивается с 2014 г., но была единственная встреча на уровне президентов, и то на полях заседания Генеральной Ассамблеи ООН.

Поэтому, возможно, Трамп со своей командой привнесет что-то новое, но его интересы все равно касаются конкретных интересов крупного американского бизнеса. Это означает, что в фокусе будут отношения с Китаем, а взаимодействие со странами Центральной Азии имеет, скорее, периферийный характер. Если в какой-то момент США посчитают, что Центральная Азия – важный элемент борьбы с Китаем, внимание будет усилено. Этого нельзя исключать. В начале 2000-х годов были попытки проведения цветных революций. Не исключено, что такие попытки будут повторяться, но вопрос в том, насколько последовательной будет политика США в отношении этого региона.

Беседовал Владимир Крапоткин