10 августа Индия ввела в промышленную эксплуатацию первый блок АЭС «Куданкулам», построенный с участием России. Совместные проекты в сфере атомной энергетики – важная составляющая стратегического партнерства России и Индии, и атомщики РФ готовы помочь развитию индийской атомной отрасли, заявил президент России Владимир Путин в ходе церемонии передачи энергоблока №1.

Россия в соответствии с межправительственным соглашением от 1988 г. и дополнением к нему от 1998 г. сооружает в Индии в штате Тамилнаду АЭС «Куданкулам». Заказчик строительства – Индийская корпорация по атомной энергии (NPCIL). Первый блок станции мощностью 1000 МВт является на сегодняшний день самым мощным и безопасным в Индии и соответствует наиболее современным требованиям безопасности. Принципиальной особенностью проекта атомной станции является сочетание активных и пассивных систем безопасности.

Реакторная установка АЭС «Куданкулам» защищена от всех возможных природных и техногенных воздействий, таких как землетрясение, торнадо, ураган, взрывная волна, падение самолета.

Станция буквально напичкана диагностическим оборудованием и снабжена всеми необходимыми «постфукусимскими» системами безопасности.

«Эксплуатационные показатели первого блока АЭС «Куданкулам» превзошли расчеты», – считает независимый эксперт в атомной энергетике Александр Уваров. Он отметил, что коэффициент полезного действия (КПД) первого блока оказался на 2,4% выше ожидаемого, мощность – на 2,5%. «То есть фактически Индия получила более совершенный продукт, чем планировала изначально», – отметил эксперт.

«Для индийских партнеров, рассчитывавших на меньшие КПД, мощность и коэффициент готовности, это приятная неожиданность, так как для заказчика повышение этих цифр – большая выгода в процессе эксплуатации. Деньги были уплачены за меньшие параметры, но мощности снимать в итоге они смогут больше, а значит, смогут получать дополнительную непредусмотренную прибыль. Более высокий коэффициент мощности позволит дополнительно получить электроэнергию для небольшого города или для поселка», – отметил руководитель блока перспективных энергетических технологий Курчатовского ядерного технологического комплекса Национального исследовательского центра «Курчатовский институт» Петр Алексеев. Он подчеркнул, что таких превосходных результатов удалось добиться благодаря повышению качества произведенного в России оборудования.

Первый блок был включен в национальную энергосистему Индии в 2013 г. В конце 2014 г. его передали в гарантийную эксплуатацию, в течение которой были подтверждены все установленные показатели работы энергоблока. Это было необходимо для окончательной передачи энергоблока заказчику, означающей официальное завершение проекта строительства атомного блока.

Премьер-министр Индии Нарендра Моди считает, что блок №1 станции стал важной составляющей планов правительства Индии по трансформации национальной экономики в направлении большей экологичности. «Возможно, не все знают, но первый энергоблок «Куданкулам» мощностью тысяча мегаватт – это самый мощный энергоблок в Индии. Мы решительно настроены реализовывать амбициозную повестку выработки атомной энергии», – сказал Моди.

В повестке российско-индийского сотрудничества по мирному атому – ввод в эксплуатацию блока №2, строительство второй очереди (блоки №3 и №4) и подписание документов на сооружение третьей очереди (блоки №5 и №6) АЭС «Куданкулам». Второй энергоблок станции в ближайшее время должен быть подключен к национальной энергосистеме Индии.

В дальнейшем в Индии при участии России будут строиться и более мощные атомные энергоблоки.

«Только на одной «Куданкулам» будут построены (еще) пять блоков мощностью 1000 МВт каждый. В нашем сотрудничестве мы планируем построить целый ряд больших АЭС», – отметил индийский премьер.

Это предусмотрено подписанным Москвой и Нью-Дели в декабре 2014 г. документом о стратегическом видении серийного сооружения энергоблоков по российской технологии в Индии.

В документе определены планы по строительству в Индии с участием РФ до 25 атомных энергоблоков. Сообщалось, что Индия планирует предоставить России новую площадку для строительства шести блоков АЭС по российскому проекту АЭС-2006 с реакторными установками ВВЭР установленной электрической мощностью по 1200 МВт.

Андрей Ретингер, журналист-международник

На прошедшей неделе Сербию с официальным визитом посетил вице-президент США Джо Байден, заявив о выходе сербо-американских отношений на новый уровень. Однако президент Сербии Томислав Николич вновь подтвердил, что страна не введет санкции против России. Об огромной запросе в сербском обществе на альтернативу сотрудничеству с Западом «Евразия.Эксперт» рассказал научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт.

- Георгий Николаевич, 16 августа Сербию с официальным визитом посетил вице-президент США Джо Байден, в ходе которого заявил об открытии «новой главы отношений» между Сербией и США. Наступит ли она в действительности и чего от нее ожидать?

- Дальнейшее развитие сотрудничества правительства Александра Вучича с властями США покажет, наступит ли новая глава в отношениях и произойдет ли нечто судьбоносное. С 2012 г., когда прогрессисты пришли к власти в Сербии, текущая линия последовательно проводится.

- В настоящее время в Сербии проходит процесс утверждения нового правительства. Премьер-министр Сербии Александр Вучич уже назвал cтратегической целью внешней политики Сербии вступление в ЕC. Изменятся ли в этой связи отношения Москвы и Белграда?   

- Еврокурс Сербии был заявлен с момента создания прогрессистской партии в 2008 г., в этом никакой сенсации нет. Все это время Москва взаимодействует с Белградом, учитывая фактор евроинтеграции.

Власти Сербии действительно рвутся в Евросоюз, но проблема в самом ЕС, который очень устал от расширения.

В обозримом будущем ожидать благоприятного для Сербии завершения переговоров о вступлении в ЕС не приходится.

- Президент Сербии Томислав Николич на встрече с американским дипломатом заявил, что страна не присоединится к санкциям против России. Как это скажется на отношениях Сербии с западными партнерами, в том числе с ЕС?

- Здесь есть такой чувствительный момент, потому что, с одной стороны Запад всячески давит на Белград по поводу присоединения к санкциям, а сербские власти по политическим причинам не могут на это пойти. Во-первых, в силу симпатий к России в сербском обществе, во-вторых – в Сербии, которая в 1990-х гг. пережила десятилетие санкций, международного эмбарго, изоляции и так далее, данные меры воспринимаются крайне болезненно. В-третьих,

требуя от страны присоединиться к санкциям, Запад никак не собирается компенсировать экономические последствия от этого.

А для страны, которая переживает очень тяжелую экономическую ситуацию, каждый миллион долларов на счету.

Поэтому в течение последних двух лет действует очень интересная модель: власти Сербии все время заявляют, что они не присоединятся к санкциям, и всячески демонстрируют это Москве. Но при этом правительство никак не стимулирует сербский импорт в Россию для замещения товаров, которые перестали ввозить европейские поставщики. Правительство уклоняется от разного рода мер поддержки, выдачи кредитов, гарантий сербским производителям. Хотя 2 года назад были надежды на подъем экспорта из Сербии в Россию, на деле этого не происходит. Рост экспорта есть, но существенно меньше, чем мог бы быть.   

- Может ли новое сербское правительство повлиять на ситуацию?

- Нужно иметь в виду, что это очередное правительство Вучича, и в нем нет никакого кардинального изменения. Для учета российских интересов назначен пророссийский министр энергетики. Но, к примеру, в начале года шло обсуждение создания министерства по взаимодействию с Россией, по аналогии с министерством евроинтеграции, но в настоящее время работа такой структуры не практикуется.

- Продолжая тему экономики: каковы перспективы формирования зоны свободной торговли Сербии и Евразийского экономического союза?

- Пока развитие подобного рода отношений будет очень сильно упираться в позицию Вашингтона и Брюсселя.

Правительство Вучича очень внимательно относится к желаниям своих внешних партнеров и не готово их раздражать.

Приведу пример известного Российско-сербского гуманитарного центра в г. Ниш – фактически, базы российского МЧС на Балканах. Очень давно, в течение более чем двух лет обсуждается вопрос о присвоении ему некоего дипломатического статуса, положенного для подобных международных центров. Так как этот вопрос вызвал огромное сопротивление Соединенных Штатов, он до сих пор находится в подвешенном состоянии.    

Обучение сербских спасателей в Учебно-тренировочном комплексе Российско-сербского гуманитарного центра. Источник: ihc.rs.

- В одном из недавних выступлений Александр Вучич упомянул о необходимости развивать отношения с БРИКС. Насколько данное направление сотрудничества перспективно для Сербии?

- Я бы отметил, что Александр Вучич как политик очень профессионально воспринимает вещи, связанные с пиаром.

В сербском обществе есть огромный запрос на альтернативу сотрудничеству с Евросоюзом, который 12 лет кормит народ обещаниями.

В этой связи года 2 назад Сербия уже обыгрывала тему Евразийского экономического союза. Видимо, с помощью заявлений о БРИКС Вучич решил перехватить риторику евроскептиков. В целом, объединение БРИКС не имеет того уровня наднациональной интеграции, какой есть в том же ЕС. Поэтому Белград скорее будет развивать двустороннее сотрудничество – например, с Китаем.

- В ходе сербо-американских переговоров также затрагивался вопрос налаживания отношений Сербии и Косово. В чем заключаются интересы сторон и каковы перспективы развития конфликтной ситуации?

- Естественно, свои интересы есть у многих: Европы, Сербии, Приштины как государственного образования, США.

Соединенные Штаты проводят политику максимального продвижения косовской независимости и блокирования любых попыток Белграда этому помешать. Это линия, которая является приоритетной в отношениях США с Сербией.

Правительство Вучича, которое в 2012 г. подписало брюссельские соглашения с Приштиной, сделало одну огромную уступку внешнему давлению – а именно отказалось от административного, государственного, политического присутствия Сербии на севере Косово. Эта территория передана под контроль властей Приштины.

В настоящее время идет довольно мучительный переговорный процесс по массе технических нюансов двусторонних отношений между Сербией и Приштиной. Поэтому в ходе визита Байдена данный вопрос, естественно, был очень важен.

Беседовал Павел Воробьёв

18 августа Минск посетил член Политбюро ЦК Компартии Китая Мэн Цзяньчжу, чтобы обсудить подготовку к визиту Александра Лукашенко в Пекин в конце сентября. Минск начал свой разворот на Восток в последние годы, но результаты пока скромнее политических деклараций. Какие возможности сулит Минску поднимающийся Китай, и как Беларуси не превратиться в перевалочную базу на китайском Шелковом пути?

Основной новостью стало заявление замглавы Администрации президента Беларуси о присоединении Минска к формату 16+1, в рамках которого Китай сотрудничает с большинством стран Восточной Европы.

Большинство из 16 участников формата составляют страны ЕС. Это вызывает определенные опасения в Брюсселе, что со временем Китай благодаря экономическому влиянию может получить «право голоса» внутри ЕС. И если теоретически снижение влияния ЕС можно предположить (хотя Китай, очевидно, далеко не первая причина), то членство в НАТО гарантирует, что правительства этих стран будут идти в фарватере американской политики.

Тем не менее, Минску может быть интересно участие в данном формате, своеобразном «Восточном партнерстве» «наоборот», где речь идет об экономических проектах, а не графике «демократизации». Заодно белорусское руководство может показать, что у него «есть варианты» при выборе внешнеполитических партнеров.

Три кита партнерства с Китаем

В последние несколько лет Беларусь существенно укрепила связи с Китаем – стороны  запустили сразу три проекта, которые сегодня определяют облик отношений. Самым крупным совместным белорусско-китайским начинанием стал индустриальный парк «Великий камень», соглашение о создании которого подписано в 2012 г. Строительство, ведущееся преимущественно за счет китайской стороны, продолжается сегодня.

Макет индустриального парка «Великий камень». Источник: 4esnok.by.

Парком управляет совместное предприятие, 60% акций которого принадлежат китайской стороне. Строительство ведется китайскими рабочими с использованием китайских материалов. По данным источников, знакомых с ходом реализации проекта, к строительству привлечены и белорусские рабочие, численность которых может составлять до половины всех занятых в строительстве. Минск согласился на такие условия в ожидании значительной отдачи от проекта в будущем. Например, есть замыслы связать индустриальный парк с портами на Балтике, обеспечив экспорт части его продукции в ЕС. И здесь формат дружбы с Китаем 16+1 оказался бы кстати, хотя гарантий его эффективности пока нет.

В прошлом году с китайского космодрома был запущен белорусский спутник, созданный совместно с китайскими предприятиями. Также стороны сотрудничали при создании реактивной системы залпового огня «Полонез». По сообщениям СМИ, первые испытания системы проводились на полигоне в Китае.

В ходе встречи 18 августа с представителем КНР Александр Лукашенко заявил: «Недавний запуск белорусского спутника с китайского космодрома Сичан и создание современных оборонных систем вывели на новую, очень доверительную высоту наше технологическое партнерство. Наряду с инвестиционным оно должно стать главным двигателем двустороннего взаимодействия».

Ожидания выше результатов

Для Минска очень важна символическая сторона взаимодействия с Китаем. Особый акцент делается на раскрутку белорусского участия в проекте китайского Шелкового пути. По мнению белорусских экспертов, это поможет укрепить отношения с прибалтийскими соседями Минска, заинтересованными в транзите белорусских (и китайских) грузов.

Однако помимо деклараций Минск хочет получить от Китая совместные технологичные проекты и прямые инвестиции. В цели МИД Беларуси входит диверсификация внешней торговли в процентном соотношении 30-30-30 между РФ, ЕС и остальными странами. Сейчас на российский рынок приходится около половины всей внешней торговли республики. В 2015 г. товарооборот с Китаем составил $3 млрд (около 5% внешней торговли Беларуси).

Неоднократно заявлялось о многомиллиардных кредитных линиях, которые Пекин готов открыть для Беларуси. Однако сегодняшние реалии пока скромнее деклараций.

По итогам 1 квартала 2016 г. Китай обеспечил 1,5% прямых иностранных инвестиций в Беларусь (порядка $15 млн.). Для сравнения – Австрия – 1,1%, Эстония – 2,6%, Нидерланды – 3,1%, Россия – 48,1%, из офшора на Кипре – 21,1%.

Риски сближения

Индустриальный парк «Великий камень» стал символом белорусско-китайского сотрудничества, воплощая его риски и возможности. Проект широко разрекламирован, однако до сих пор нет уверенности, насколько инновационными окажутся будущие компании-резиденты, и не составят ли они конкуренцию местным белорусским производителям. Под вопросом и уровень локализации производства.

Существует риск, что «точка роста» в Беларуси превратится в перевалочную базу для экспорта китайских товаров в ЕС и центр неглубокой переработки продукции для поставок на рынки Евразийского союза.

Со схожими рисками сталкивается и Россия. Несмотря на то, что Китай стал главным торговым партнером России, обогнав Германию, структура торговли пока не удовлетворяет российскую сторону. Львиная доля экспорта в Китай – это энергоносители. Надежды на то, что китайские банки тут же компенсируют «отлучение» российских госкомпаний от западных кредитов, не оправдались. Хотя политическая воля лидеров двух стран уже обеспечила миллиардные инвестиции Китая, например, в российский газовый проект «Ямал-СПГ».

Центральным проектом Москвы и Пекина стала высокоскоростная магистраль Москва-Казань, которая замыкает китайский Шелковый путь на Минск, находящийся западнее по железнодорожному пути. Однако это не снимает риски превращения в «сервисный центр» на Шелковом пути, функцию «моста» Китай-Европа. В этом случае на технологическом прорыве может быть поставлен крест.

Вместе – надежнее

На эти риски очень любят указывать критики евразийской интеграции. Тем не менее, экономическое сближение Беларуси и России с Китаем будет продолжаться, так как в этом заинтересованы все стороны. Особенно в условиях все новых преград на пути к рынкам Евросоюза. Конечно, опасность превратиться в «младших партнеров» Китая существует, особенно если странам ЕАЭС не удастся выработать общей переговорной позиции в отношениях с Пекином. В Беларуси традиционно опасаются «российских олигархов», многие из которых немало  инвестируют в Беларусь, но в Китае игроки намного крупнее, следовательно, больше и риски.

Большим шагом вперед стала договоренность о сопряжении Евразийского союза и китайского Экономического пояса Шелкового пути. На переговорах страны ЕЭАС будет представлять Евразийская экономическая комиссия, что означает усиление переговорной позиции за счет объединения. В переговорах также будут участвовать представители национальных правительств ЕАЭС.

Стоит рассмотреть и возможности совместных проектов Союзного государства с Китаем.

Для анализа направлений сотрудничества можно провести предварительные экспертные консультации. Евросоюз не демонстрирует заинтересованности в налаживании контактов с Союзным государством равно как и с ЕАЭС. Если бы это удалось с китайскими партнерами, то послужило бы отчетливым сигналом остальным соседям о том, что они упускают возможности сотрудничества. При этом важно с самого начала выстраивать сотрудничество, исходя из соображений экономической пользы, а не только политических деклараций.

Стратегия экономического развития Индии все больше напоминает  путь, по которому идет Китай. Несмотря на то, что классики западной экономической школы говорят о необходимости развития рыночных отношений, либеральной экономики, открытости и минимальном вмешательстве в экономику государства, реальность показывает, что специфические особенности государств могут в корне изменить стратегию их развития. С этой точки зрения у Индии гораздо больше общего с Китаем, чем со странами Евросоюза или США.

Догнать и перегнать Китай

Индия сегодня в своем развитии находится на ступень ниже, чем Китай – и в этом ее стратегическое преимущество. Индия может учитывать все китайские ошибки и перенимать удачные решения, внедряя их в собственной практике. Государство обладает огромным населением, численностью 1,311 млрд. (данные Всемирного банка на 2015 г.). По прогнозу McKinsey Индия обгонит Китай по численности населения в 2022 г. Но это может произойти и раньше, так как в 2015 г. Поднебесная была впереди только на 60 млн. человек с показателем 1,372 млрд.

При этом у Индии более молодое население, что позволяет рассчитывать на дальнейший рост. В возрасте от 0 до 14 лет в Китае пребывает 17% населения, а в Индии почти в два раза больше – 29%.

Источник: World Bank.

Важные тенденции для Индии – рост промышленного производства и увеличение численности городского населения.  По прогнозам, через 35 лет городское население превысит сельское, которое в 2015 г. составляло 2/3 от общего числа жителей страны.

Указанные тенденции и особенности все острее ставят вопрос энергетической безопасности перед руководством Индии.

Ранее индийские власти склонялись к модели организации ТЭК по образцу западных государств, то есть осуществляли стимулирование конкуренции между компаниями, но это не принесло желаемых результатов.

Не оправдался расчет на то, что конкуренция потянет за собой частные инвестиции, которые позволят создать мощности в производстве энергоносителей и привлечь в страну современные технологии.

Балансирование угля

Основой энергобаланса Индии, как и Китая, остается уголь.

Источник: BP Statistical Review of World Energy.

Тенденция к урбанизации без структурных изменений приведет к еще большему росту потребления угля. В сельской местности люди используют дрова для приготовления пищи, а в городе им необходимо будет электричество. По данным на апрель 2016 г., угольные станции производят в Индии 62% электроэнергии. 8% приходится на газовую генерацию, а на ГЭС и ВИЭ (возобновляемые источники энергии) – по 14%.

В настоящее время Индия стремится сбалансировать энергобаланс, сократив долю угля.

Это желание возникло у Дели не только потому, что перед глазами есть пример Китая, страдающего от экологических проблем, но и по экономическим соображениям. Во-первых, у Китая запасы угля почти в 2 раза больше – 114 млрд т. в нефтяном эквиваленте против 60 млрд т. у Индии. Во-вторых, Китай почти полностью удовлетворяет потребности за счет собственной добычи (производство – 1827 млн т., потребление – 1920,4 млн т.). А Индия при потреблении 407,2 млн т., добывает только 283,9 млн т., т.е. 30% угля приходится импортировать (52% импорта приходится на Индонезию).

Газовые аппетиты Дели растут

До последнего времени Индия могла закрывать глаза на крен энергобаланса в сторону угля, так как он был гораздо дешевле, нежели газ. Однако падение стоимости нефти привело к понижению цен на «голубое топливо», поэтому Дели все больше интересуется развитием газовой промышленности. Собственная добыча газа в стране сокращается с 2010 г. и в 2015 г. составила 29,2 млрд куб. м. при потреблении 50,6 млрд куб. м.

Весь импортный газ Индия получает в виде СПГ: 13,2 млрд куб. м. из Катара, 3,1 – из Нигерии, 1,2 – из Австралии; из других стран импортируются меньшие объемы. Однако Дели сильно «обжегся» на контракте с Катаром. В 2004 г. индийская Petronet LNG Limited и катарская RasGas подписали соглашение на поставку 7,5 млн т. СПГ в год сроком на 25 лет. В последние годы цены на мировых рынках снизилась до $200-300 за тыс. куб. м., а для Индии газ по-прежнему стоил более $450. Только в мае 2016 г. компании договорились о снижении стоимости газа до $180 за тыс. куб. м.

Последствием конфликта с Катаром стал пересмотр Индией своей энергетической стратегии.

Дели стал ориентироваться на спотовый рынок, что подрывает шансы реализации проекта газопровода ТАПИ (газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Фактически Ашхабад не получает ни гарантий безопасного транзита по территории Афганистана, ни гарантий сбыта газа на территории Индии.

В погоне за активами

Ключевым изменением энергостратегии Индии стало укрупнение государственных компаний для вхождения в проекты по добыче ресурсов на территории других стран. Участие в капитале зарубежных проектов позволяет Индии гарантировать поставку сырья на собственный рынок, а также улучшить свои переговорные позиции при согласовании стоимости углеводородов. Индийские компании и ранее покупали доли в зарубежных проектах. ONGC владеет 20% в российском проекте «Сахалин-1». В 2009 г. ONGC Videsh Limited купила Imperial Energy, владеющую добычными активами в России и Казахстане. Однако в настоящее время для Индии открывается возможность купить более крупные активы.

В частности, в России индийские компании продолжают сотрудничество с «Роснефтью». В мае 2016 г. ONGC купила 15% в «Ванкорнефти», а в дальнейшем эта доля может достигнуть 26%. Причем еще 23,9% в «Ванкорнефти» «Роснефть» обещала продать компаниям Indian Oil Corporation (IOC), Oil India и Bharat Petroleum. В итоге это позволит Индии увеличить свою долю в проекте до 49,9%. В другом активе «Роснефти», компании «Таас-Юрях Нефтегазодобыче» индийские Oil India, Indian Oil и Bharat Petroresources должны получить 29,9%. К российским СПГ проектам индийские компании также проявляют интерес.

Министр нефти и газа Индии Дхармендра Прадхан в июне 2016 г. рассказал, что Indian Oil Corporation и Petronet LNG рассматривают вопрос о вхождении в проект российского НОВАТЭКа – «Арктик СПГ».

Показательно, что создание крупных консорциумов для покупки иностранных активов – вынужденная для Индии мера, так как отдельные структуры зачастую не имеют достаточного капитала для совершения крупных покупок. Для того, чтобы исправить сложившуюся ситуацию Дели решил объединить 13 государственных нефтегазовых компаний в единую организацию.

Таким образом, Индия пошла по пути Китая, который в 1988 г. создал China National Petroleum Corporation (CNPC). Благодаря сосредоточению финансовых ресурсов Китай скупает добычные активы по всему миру, гарантируя поставки углеводородов на свой рынок.

Тот факт, что Индия проводит реформу госкомпаний именно сейчас,  может свидетельствовать, что она готовится к покупке крупного актива. Это могут быть 19,5% «Роснефти», которые Россия намерена продать до конца 2016 г.

Стоимость пакета может составить $11 млрд. Но в данном случае Индии придется конкурировать с Китаем. Реформа ТЭК позволит Дели вывести на битву с конкурентами одного крупного «слона».

Игорь Юшков, преподаватель Финансового университета при Правительстве РФ 

Президент Международной федерации тяжелой атлетики (IWF) Тамаш Аян заявил, что сборные тяжелоатлетов из государств-основателей ЕАЭС – России, Казахстана и Беларуси – будут дисквалифицированы на один год после Олимпиады в Рио-де-Жанейро. Кажется, мир вновь вступил в эпоху спортивной геополитики. Стоит ли искать большую политику в допинг-пробах?

Геополитика или олимпиада?

Ситуация вокруг спортивной геополитики складывается тревожная. Многочисленные дисквалификации стран одной геополитической ориентации и поддержка этих действий государствами другой геополитической ориентации заставляет вспомнить завет инициатора современных Олимпийских игр Пьера де Кубертена: «Главное – не победа, а участие». К сожалению, призыв де Кубертена постепенно становится лишь достоянием олимпийских энциклопедий…

Никто не собирается спорить, что спорт должен быть чистым. Что спортсмены должны соревноваться на принципах равенства (кстати, один из олимпийских принципов де Кубертена). Но и в состязания не имеют морального права вмешиваться политическая выгода либо конъюнктура, которые готовы вмиг растоптать десятилетия кропотливого труда ни в чём невиновных атлетов. К сожалению, история имеет множество примеров обратного отношения. Вехой политического противоборства вокруг спортивных арен стали Олимпиады 1980 и 1984 гг., когда тысячи спортсменов, на ежедневных тренировках проливавшие слёзы, пот и кровь, оказались лишь марионетками в руках руководителей своих стран. Казалось, после этого геополитика безвозвратно ушла со стадионов, дворцов и беговых дорожек. Но, к разочарованию, не тут-то было.

Первые «ласточки» стали появляться перед зимними играми в Сочи-2014. Инициаторами явились представители Демократической и Республиканской партий США, которые предложили американо-европейский бойкот Олимпиады из-за событий в Южной Осетии. Тогда провидческими оказались слова Владимира Путина, который заявил: «нельзя такие вещи политизировать. Стоит только один раз сделать, это будет разрушительным для всякой структуры, в том числе олимпийского движения». Предостережение оказалось небеспочвенным. К следующей Олимпиаде, которая сегодня в самом разгаре, нерадостная эпопея продолжилась.

Стали заметны новые тенденции. Если раньше государства сами бойкотировали те или иные соревнования, то сегодня есть опасения, что в дело могут вступить (если уже не вступили) «подковёрные» игры с использованием самих международных спортивных организаций. Конечно, в это не хочется верить, однако факты заставляют задуматься о многом. Давайте абстрагируемся и посмотрим на всё происходящее со стороны на одном ярком примере.

Допинг-фейки

5 августа стартовала Олимпиада в Рио-де-Жанейро. Некоторые национальные команды отправились в Бразилию в неполных составах. Белорусская сборная представлена на Олимпийских играх без мужской дружины байдарочников и каноистов. Российский болельщик также не увидит многих своих любимцев. Например, в лёгкой атлетике.

Двукратная олимпийская чемпионка Елена Исинбаева, которая ни разу не была уличена в использовании допинга, всё равно по воле странных сил не смогла поехать в Рио.

Елена Исинбаева. Источник: gazeta.ru.

Как можно понять, команды недосчитались атлетов из-за тех или иных допинговых скандалов, в рамках которых международные федерации обвинили национальные в систематическом применении запрещённых препаратов. Безусловно, факты использования допинга у некоторых спортсменов имеются. Однако должны ли из-за этого страдать ни в чём неповинные коллеги по цеху? Спортивные чиновники, выносящие такие, мягко говоря, спорные решения, предпочитают молчать, а не предъявлять на суд общественности свои доводы.

Возьмём уже упомянутых белорусских байдарочников и каноистов, которые постоянно привозят на Родину олимпийские награды. Всю команду Беларуси дисквалифицировали только за то, что нашли у врача сборной запрещенное вещество мельдоний, который ему необходимо принимать по состоянию здоровья.

Всё началось со злополучного ночного обыска 12 апреля этого года во Франции, когда белорусы находились там на учебно-тренировочном сборе. Вскоре местная газета Le Monde, ссылаясь на неназванный источник, заявила, что 17 допинг-проб гребцов из Беларуси показали положительный результат на мельдоний. Однако о концентрации вещества сообщено ничего не было. В итоге имеем голословное обвинение, за которое издание не понесло никакой ответственности. Но общественное мнение заграницей было уже подготовлено. Для чего? Узнаем чуть позже.

Факт наличия у белорусских байдарочников и каноистов положительных допинг-проб не отрицается. Об этом говорит сам тренерский штаб сборной в лице его многолетнего лидера Владимира Шантаровича: «Следы мельдония действительно обнаружены у пяти наших спортсменов. Никакого «более тяжелого допинга», как сообщается, у ребят не найдено. Пробы были взяты в марте Французским национальным антидопинговым агентством. При этом, насколько мне известно, содержание мельдония во всех тестах не превышает норм, оговоренных ВАДА (Всемирное антидопинговое агентство) в известном документе, распространенном всеми СМИ. Хочу заметить, что проверке на допинг подверглась вся наша сборная. Тесты всей женской команды и мужской байдарки-четверки во главе с Романом Петрушенко – абсолютно чистые». Пять – не 17. Да и всё в рамках правил.

Однако за три недели до старта Олимпиады Международная федерация гребли на каноэ выпускает заявление, которое становится громом среди ясного неба. Организация говорит, что располагает данными о том, что пятеро белорусских спортсменов употребляли допинг во время сбора во Франции. В итоге на нашу команду была наложена однолетняя дисквалификация, а значит, путёвка в Рио была заказана.

Времени обжаловать решение международной федерации не оставалось. Был подан иск в Спортивный арбитражный суд, который оказался солидарен с чиновниками из международной федерации. Грубо говоря, белорусских атлетов опрокинули самым наглым образом. А ведь в этом виде спорта представители Синеокой являлись одними из главных фаворитов на Олимпиаде. Шантарович считается одним из лучших специалистов в гребле на каноэ.

Таким образом, болельщиков из Беларуси лишили нескольких красивых олимпийских историй и встреч в аэропорту всенародных любимцев с медалями из Рио. При этом Международный олимпийский комитет молчал, отдав сей инцидент на откуп совести Международной федерации гребли на каноэ. Но существует ли она?

Такое же спокойствие МОК сохранял, когда примерно в это же время Спортивный арбитражный суд отверг иск российских легкоатлетов, согласившись рассматривать только процедурные моменты, а не суть дела. Автора этих строк данное решение не удивило. Ведь решение ВАДА, которое инициировало вышеназванные российские и белорусские инциденты, частенько грешит непонятными ходами в отношении спортсменов из определённых стран.

Например, возьмём Олимпиаду-1996, проходившую в американской Атланте. Незадолго до старта эстафеты 4х100 метров офицеры ВАДА неожиданно снимают со старта российскую бегунью Марину Транденкову. Спортсменку подозревали в употреблении запрещённых препаратов. Не успел финал эстафеты завершиться, как антидопинговые борцы сообщили, что не имеют никаких претензий к Транденковой. К слову, бегуньи из США финишировали первыми, а ВАДА так и не извинилось за свою «ошибку».

Что самое парадоксальное? Количество положительных проб спортсменов из России в процентном соотношении ненамного превышает показатели тех же США или Великобритании (0,91% против 0,71% и 0,68% соответственно). Однако почему-то российские атлеты сдали допинг-проб больше, чем представители двух последних стран вместе взятых.

Подготовка к процедуре допинг-контроля. Источник: rsport.ru.

Как в таком случае не прийти к мысли о двойных стандартах при работе ВАДА? Тем более после слов хоккеиста Александра Юдина, имеющего опыт выступлений за океаном: «Давайте поговорим об американцах. Они вообще допинг не сдают, вот уже 25 лет, а офицеров по сбору допинг-проб просто посылают на три буквы». Представьте, сколько было бы шума, если бы кто-нибудь из спортсменов с постсоветского пространства сделал что-либо подобное.

Политика спортивных санкций

Одной из главных новостей последних дней, на время затмившей Олимпиаду в Рио, стала дисквалификация российских паралимпийцев на ОИ-2016. Это решение принял 7 августа Международный паралимпийский комитет (МПК). В Бразилию собиралось отправиться 270 спортсменов из России. Конечно, решение МПК не осталось без ответа. Российская сторона отправила соответствующие исковые документы в Спортивный арбитражный суд с требованием отменить постановление организации. На это даётся 21 день.

Чиновники из МПК заявляют, что решение было принято по фактам употребления российскими паралимпийцами допинга во время Олимпиады в Сочи. По словам президента организации сэра Филипа Кравена, «антидопинговая система в России сломана, коррумпирована и полностью скомпрометирована». Интересно, какими именно доказательствами располагает МПК и сколько конкретно «провинившихся» паралимпийцев существует на самом деле? Почему-то на данный вопрос обладатель титула от британской королевы не ответил.

Российские паралимпийцы всегда находились на лидирующих позициях. Из Пекина-2008 они привезли 63 награды, из Лондона-2012 уже 102. Настоящим фурором стали домашние Белые игры-2014, где Россия удостоилась 80 медалей и первым местом в зачёте. А это, к слову, рекорд Олимпиад. Команда является как минимум достойным конкурентом.

Понятное дело, что тут же объявились люди, которым устранение конкурентов сыграет только на руку. Немецкий журналист Хайо Зеппельт сообщил, что немецкое и австрийское антидопинговые агентства выступили с предложением отстранить Россию ещё и от зимней Олимпиады-2018. До старта Игр два года, а необходимо принимать решение уже сегодня! «Национальные антидопинговые агентства Германии и Австрии на пресс-конференции выступили за полное отстранение сборной России от Пхенчхана-2018», — написал Зеппельт в твоём твиттере.

Интересно, почему же эти антидопинговые агентства молчали, когда ВАДА оправдывало Кению и давало ей «зелёный свет» в Рио. Хотя уже один менеджер этой сборной по лёгкой атлетике выслан с Олимпиады за допинговые махинации. Однако международная федерация этого вида спорта и ВАДА молчат. Новоиспечённая олимпийская чемпионка из Косово дзюдоистка Майлинда Кельменди отказалась пройти допинг-тест в июне. Реакции со стороны указанных организаций ноль. Может, у спортсменки «правильный» паспорт для антидопингового комитета? И попробуйте только потом заикнуться, что кто-то против «чистого» спорта.

Дмитрий Синяк, профессиональный спортивный журналист (Беларусь, Минск)

12 августа главы правительств стран Евразийского экономического союза одобрили проект Таможенного кодекса ЕАЭС и направили его на финальное согласование внутри государств. Принять документ планируется до конца 2016 г. «Евразия.Эксперт» встретился с Дмитрием Некрасовым, одним из разработчиков Таможенного кодекса, директором Департамента таможенного законодательства и правоприменительной практики​ Евразийской экономической комиссии. Читайте в эксклюзивном интервью о том, что даст новый кодекс участникам евразийской интеграции, что означает сопряжение ЕАЭС с китайским Шелковым путем и стоит ли опасаться неконтролируемого реэкспорта из стран Азии.

2,5 года работы Евразийской экономической комиссии, эксперты-разработчики от госорганов и бизнеса пяти стран, более 1500 предложений от государств – это лишь некоторые цифры, отражающие внутреннюю кухню, стоящую за подготовкой одного из краеугольных камней ЕАЭС – нового Таможенного кодекса.  

– Дмитрий Викторович, на заседании Евразийского Межправительственного совета в Сочи утвержден проект Таможенного кодекса ЕАЭС. Когда документ будет окончательно принят?

– На сегодняшний день мы достигли высочайшей стадии готовности Кодекса – проект направлен на финальное внутригосударственное согласование. Мы ожидаем, что пересмотра состоявшихся договоренностей не будет и рассчитываем, что в декабре на встрече президентов Кодекс будет подписан.

– Зачем потребовалась разработка данного документа? Ведь до этого союзники жили по старому Кодексу, разработанному в рамках Таможенного союза.

– Во-первых, в 2014 г. был подписан Договор о создании Евразийского экономического союза. Мы должны были привести действующий Кодекс в соответствие с Договором о ЕАЭС.

Во-вторых, помимо старого Таможенного кодекса существовало порядка 20 соглашений, которые регулировали таможенные правоотношения в Союзе. Это затрудняло работу, так как эти документы были написаны в разное время и содержали в себе ряд противоречий. В проект ТК ЕАЭС кодифицированы все действующие международные соглашения и проекты международных соглашений, непосредственно влияющие на таможенное регулирование.

В третьих, старый Кодекс значительный сегмент полномочий отдавал на национальный уровень. Это привело к различиям в таких принципиальных аспектах таможенного регулирования как осуществление таможенных процедур и взимание таможенных платежей. 

В проекте Таможенного кодекса ЕАЭС на национальном уровне остались, в основном, технические  и технологические вопросы, не затрагивающие общие интересы и не влияющие на функционирование единого рынка.

В новый кодекс мы также заложили ряд новелл, исходя из передовой мировой практики.

– Какие конкретные выгоды получат участники евразийской интеграции от нового кодекса?

– Самый яркий интеграционный эффект в таможенной сфере случился 6 лет назад, когда при создании Таможенного союза таможенный контроль ушел с внутренних границ. И это почувствовали все – и граждане, и бизнес. Дальнейшая работа – это улучшение  и совершенствование того, что уже достигнуто.

Новый Кодекс – это большой шаг вперед. Дальше он будет насыщаться конкретными решениями, которые дадут конкретные результаты.

Первое – это приоритет электронных технологий. В РФ уже сейчас около 99% электронного декларирования. Однако новый кодекс построен так, что  электронные технологии обеспечивают весь процесс от прибытия товаров до их выпуска в свободное товарообращение. Сейчас основные процессы – на бумаге, а электроника ее дублирует, после принятия Кодекса они поменяются местами, и основные процессы уже будут осуществляться в электронном виде, а бумага останется в качестве резервных технологий, либо там, где электронные документы внедрять нет смысла.

Второе – это отказ от представления документов, подтверждающих заявленные в таможенной декларации сведения, и истребование их только если сработала система управления рисками, что означает переход к быстрому таможенному оформлению. Это потребует от таможенных служб перенастройки своих систем управления рисками. Они должны будут переработать свою систему под новые реалии: не ловить широким неводом всех подряд, а действовать точечно, выявляя злоумышленников и предоставляя послабления добропорядочному бизнесу.

Третье – это автоматический выпуск. В случае, если система управления рисками не сработала и документы не затребовали, то компьютер выпускает товары в свободное обращение, человеческий фактор здесь полностью  исключается. Это может свести время таможенного оформления к нескольким минутам.

Помимо этого, новый таможенный кодекс радикально переформатирует институт уполномоченного экономического оператора (УЭО – категория лиц, пользующаяся доверием таможенных органов, которым предоставляется возможность пользоваться упрощенными процедурами – прим.ред.).

В процессе работы над ТК в ходе долгих консультаций с коллегами из таможенных служб и бизнеса мы постарались заложить основы правильной психологии в отношениях госорганов и экономических операторов. И, надо сказать, что нам удалось донести мысль, что УЭО – это партнеры государства, бизнес, который работает предельно прозрачно и честно, и чья деятельность не требует пристального внимания контролирующих органов. Доверяя своим экономическим операторам, мы экономим ресурсы для более опасных участков работы, можем сосредоточиться на фирмах-однодневках и нарушителях.

В целом мы переходим к единому таможенному регулированию, которое позволяет прозрачно работать во всех странах ЕАЭС, регулируя на уровне Союза большую часть общих интересов. Однако на общесоюзном уровне никогда не будет регулироваться структура таможенных органов и целый ряд технологических элементов их внутреннего функционирования – это национальная прерогатива каждого государства.

– Принятие Кодекса планировалось 1 января 2016 г. С чем связана задержка? Известно, что казахстанская сторона настаивала на существенных поправках к Кодексу…

– По итогам первого раунда внутригосударственного согласования мы получили около 1500 поправок. Казахстанский пакет был наиболее сложным, так как коллеги по-иному подошли к этому проекту документа, в частности предложив перенести значительную часть полномочий по таможенному регулированию  на национальный уровень. Часть из этих поправок, с которыми согласились другие страны, была принята. Какие-то предложения Казахстана, России, Беларуси, как и присоединившихся к переговорному процессу по итогам ВГС новых членов Союза – Армении и Кыргызстана, были скорректированы или отклонены. В итоге коллективный разум достиг компромисса.

– В Казахстане высказывались опасения, что отмена принципа «резидентства» заставит унифицировать налоговое законодательство и создавать механизм распределения налогов внутри ЕАЭС. Насколько эти опасения оправданны? И что в итоге с принципом «резидентства»?

– Принцип «резидентства» – это старая история. Когда мы объединялись в Союз, страны опасались, что за счет разницы законодательств (да и банальное недоверие присутствовало) могут начаться массовые перетоки экономических субъектов из страны в страну. Поэтому некоторые ограничения были предусмотрены. Так, сегодня, например, резидент Беларуси может подавать таможенные декларации и выпускать товары в свободное обращение только у себя в стране. После выпуска в свободное обращение товары попадают на внутренний рынок Союза и циркуляция товаров внутри ЕАЭС уже не отслеживаются.

Комиссия поддерживала предложения бизнеса и ряда ведомств рассмотреть отмену принципа «резидентства». Было много обращений о том, что это мешает свободному рынку, повышает издержки для транспортников. Например, сейчас, если казахстанский импортер ввозит товар из ЕС и продает на территории России, он все равно должен привозить товар в Казахстан и там выпускать его, а затем везти обратно в Россию.

Мы предложили оценить все риски отмены этого принципа, но для изучения  вопроса решили, что надо поставить цель – указать к какому году мы откажемся от принципа «резидентства». Тогда все государственные механизмы начнут работать на эту цель. К сожалению, этот вопрос остался пока за рамками Таможенного кодекса. У коллег из Казахстана возникли опасения, что в результате потребуются изменения в национальные законодательства, являющиеся неотъемлемой частью национального суверенитета, унификация которых не предусмотрена экономической интеграцией, и, соответственно, не предполагалась. Вопрос был болезненно воспринят, и премьер-министры приняли решение отложить его рассмотрение.

– Не получится ли так, что многочисленные поправки в Таможенный кодекс и разнообразные исключения затормозят реальную интеграцию? Не останется ли в итоге значительная часть таможенного регулирования на национальном уровне?

–Нет. На национальном уровне останутся в основном технические вещи. Таможенное законодательство сегодня – одно из наиболее унифицированных в Союзе. Таможенный союз – это снятие таможенного контроля на внутренних границах, это единые тарифы, ставки таможенных пошлин и механизмы их распределения между бюджетами государств-членов. Долгое время, до 2010 г., Таможенный союз существовал на бумаге, так как не было единых ставок и механизмов распределения. Затем политическая воля придала импульс, и страны договорились о единых механизмах. Тогда Таможенный союз и начал функционировать.

Сегодня таможенное законодательство в ЕАЭС унифицировано, около 90% регулирования осуществляется на основе единой нормативно-правовой базы. Но тотальная унификация – это не цель интеграции, не нужно унифицировать естественные конкурентные преимущества стран. Все должны иметь возможность конкурировать по прозрачным правилам.

- На последнем заседании Межправительственного совета обсуждалось формирование в ЕАЭС механизма прослеживаемости товаров. Какие проблемы это поможет решить? Как это связано с сообщениями о проблемах транзита товаров, например, из Украины в Казахстан, через территорию России? Или ранее – о реэскпорте товаров из ЕС через территорию Беларуси?

– Это было одной из причин, из-за которой страны задумались о таком механизме. У нас создан единый рынок товаров – товары, выпущенные в какой-либо из стран, могут свободно перетекать из страны в страну.  Иногда у государств бывают взаимные претензии, но этот процесс работает.

Когда случились санкции и антисанкции, то возникли болезненные разногласия в работе стран. Товары, попадание которых в Россию не приветствуется, начинали перетекать с территории других стран, где они не запрещены. Этот вопрос несколько раз обсуждался на уровне Евразийского межправительственного совета. И на уровне президентов откровенные разговоры на этот счет тоже велись.

Страны пришли к выводу, что ответные меры на санкции – это суверенное право государств. И основная задача – в дальнейшем снизить риски попадания таких товаров на территорию страны, которая вводит односторонние меры. Сегодня это РФ, завтра может быть другая страна ЕАЭС.

Чтобы не прибегать к грубым ограничениям транзита и торговли, должна быть обеспечена прослеживаемость товаров, которая гарантирует выполнение антисанкций. Это, прежде всего, документальный контроль в электронной форме счета-фактуры.

Это была главная задача, для выполнения которой и было принято решение о создании такого механизма. Затем решили создать универсальный механизм, который обеспечит налоговую, может быть, фитосанитарную «прозрачность» всех товаров. В этом году рассчитываем подписать соответствующее соглашение, а в начале 2018 г. запустить пилотный проект.

– Как в целом отразится принятие Таможенного кодекса ЕАЭС на транзите товаров через территорию Евразийского экономического союза?

– В новом кодексе предусмотрены электронные технологии и предварительная транзитная декларация, упрощение заполнения декларации. Транзит – это  контролируемая процедура, товар должен быть доставлен из точки А в точку Б – здесь изменений не будет. Но в ТК заложены механизмы настройки, которые позволяют упростить процедуры для добропорядочного бизнеса и усложнить жизнь нарушителям. Новый кодекс позволяет более тонко дирижировать этими процессами и вычищать ненужные административные обременения.

– Сегодня много говорят про сопряжение Евразийского экономического союза и китайского Экономического пояса Шелкового пути. Какое может быть таможенное сотрудничество?

– Мы в самом начале пути и понимаем, с какими трудностями столкнемся. Это большой договор и сложный переговорный процесс. Китайская сторона – это очень серьезный переговорщик, поэтому процесс будет долгим и скрупулезным.

В таможенной части будущего соглашения о сопряжении мы закладываем традиционные механизмы для повышения доверия между таможенными службами.

Мы должны понимать, как наши китайские коллеги осуществляют таможенный контроль, и доверять результатам этого контроля, чтобы не свести нынешние добрые намерения к многочисленным перепроверкам. В этом будет плюс для бизнеса – когда за счет сближения контрольных процедур товары будут быстрее пересекать границу.

Но мы понимаем и сложности. Это и плановость китайского бизнеса, и большое «творчество» в документах, которое китайские контрагенты допускают при ведении бизнеса. Это и элементы укоренившегося недоверия к таможенной стоимости товаров. Эти барьеры предстоит преодолеть за счет переговоров и пилотных проектов в отдельных сферах.

Самое важное – обеспечить механизмы взаимного доверия – только тогда можно будет говорить о прорыве в таможенном сотрудничестве с Китаем.

– Что из себя представляет процесс выстраивания доверия с китайской стороной?

– Стандарты должны сближаться, но никто не должен навязывать свою технологию работы или правовое регулирование. В процессе переговоров стороны постепенно сближают позиции и в правовом регулировании. Большая часть – это механизмы контрольного плана, в том числе обмен информацией по таможенным декларациям.

– Недавно Китай ратифицировал Таможенную конвенцию о международной перевозке грузов (МДП). Что это означает для ЕАЭС?

– Китай давно работает над этим вопросом. Пока не могу спрогнозировать, как это скажется на нашем рынке. Если МДП будет функционировать в полноформатном режиме, то это может привести к увеличению транзита между нашими странами. Возможно увеличение автомобильного транспорта. Но сама по себе конвенция не открывает ворота для автотранспорта. Здесь есть четкие ограничения транспортного законодательства, и это тоже является предметом переговоров. Я не жду резких изменений на этом рынке.

– Сегодня можно нередко услышать опасения относительно границ ЕАЭС с Китаем, неконтролируемого реэкспорта дешевых товаров. Угрожает ли это рынкам ЕАЭС?

– Интеграция всегда несет риски. Раньше ты охранял свой участок сам, а теперь забор с соседом убрали, и сосед охраняет общую территорию. Это требует доверия и умения находить общий язык. Мы должны доверять друг другу в вопросах надежности таможенных границ. Чтобы минимизировать потери, существуют механизмы обеспечения взаимного доверия. Это, прежде всего, унификация отдельных рисков. В рамках ЕАЭС уже значительная часть рисков унифицирована.

Условно говоря, если стоимость тапок ниже 5 долларов за пару, это вызывает подозрения и необходимость проверки. Речь именно о таких индикаторах рисков. Нужно развивать систему обмена таможенной информацией. Открытый доверительный диалог между таможенными службами, в том числе и обсуждение назревших проблем, регулярно ведется на площадке Объединенной коллегии таможенных служб стран ЕАЭС. Комиссия в рамках своей компетенции осуществляет мониторинг применения законодательства, вносит в него корректировки, если выявляются различия в правоприменительной практике в странах «пятерки».

Риски недостоверного декларирования и контрабанды есть всегда. Все ручейки не перекрыть, да и ресурсы, затрачиваемые на это, будут превышать достигнутый эффект. Но поддержание соблюдения законодательства необходимо, и обеспечивающие его механизмы работают.

Беседовал Вячеслав Сутырин

Справка «Евразия.Эксперт»:

Некрасов Дмитрий Викторович​

Родился в 1974 году.

В 1996 году окончил Новосибирский государственный аграрный университет, в 1999 – Новосибирский гуманитарный институт.

С 1996 по 2005 год – занимал должности от инспектора до заместителя начальника службы организации таможенного контроля Сибирского таможенного управления.

С 2005 по июнь 2007 года – первый заместитель начальника, начальник Новосибирской таможни.

С июня 2007 по декабрь 2007 года – заместитель начальника Сибирского таможенного управления по экономической деятельности.

С 2008 по 2012 год – начальник Управления товарной номенклатуры, начальник Главного управления организации таможенного оформления и таможенного контроля ФТС России.С 2012 года по настоящее время работает в Евразийской экономической комиссии в должности директора Департамента.

На сегодняшний день российская и белорусская армия имеют схожую структуру и системы вооружения, совместно используют несколько военных объектов. Удалось сохранить важнейшие логистические и экономические связи между белорусскими и российскими предприятиями ОПК. Каковы перспективы развития сотрудничества Москвы и Минска, и что угрожает кооперации?

Согласно данным Госкомвоенпрома Республики Беларусь,

доля поставок из Беларуси в оборонном заказе России составляет на сегодняшний день около 15%. Это преимущественно высокотехнологичная продукция.

99 белорусских предприятий поставляют 1880 наименований продукции для 255 предприятий ОПК России. Главными клиентами 940 российских предприятий выступают 67 предприятий в Беларуси, а поставки насчитывают около 4000 наименований продукции.

Ключевая особенность военно-технического сотрудничества между Россией и Беларусью заключается в том, что ОПК двух стран тесно интегрированы, а сами отношения за четверть века независимости стран не деградировали, а активно развивались (например, в отличие от военно-технического сотрудничества России и Украины).

Основные направления сотрудничества

На сегодняшний день сотрудничество между Москвой и Минском в сфере ОПК развивается по трем направлениям:

Первое – производство вооружений. На сегодняшний день многие белорусские предприятия производят важнейшие компоненты для российских боевых систем. Яркий пример такого сотрудничества – продукция Минского завода колесных тягачей (МЗКТ). Именно на этом заводе производят тяжелые тягачи для «Тополей» и комплексов ПВО. 

Но если у продукции МЗКТ есть конкуренты в России, то, например, белорусские мониторы заменить пока нечем. Занимается их производством КБ «Дисплей». Это единственное предприятие на территории СНГ, производящее дисплеи для военной техники. Скорее всего, продукция именного этого предприятия установлена и на новейшем танке «Армата».

Второе направление сотрудничества – модернизация военной техники. С одной стороны, на территории Республики Беларусь расположено несколько крупных заводов по ремонту техники, в услугах которых остро нуждается российская армия. В свою очередь, белорусским военным необходимо модернизировать и ремонтировать собственную технику – и соответствующие услуги предлагают российские предприятия.

Например, белорусское предприятие «Минотор-Сервис» занимается модернизацией техники по заказу российской армии. В то же время, достаточно большое количество белорусской техники модернизировалось на российских заводах – например, вертолеты Ми-8 вооруженных сил РБ были модернизированы до уровня Ми-8МТКО.

В целом же, российские предприятия в 2014-2015 гг. заключили, по словам Министра обороны Беларуси Андрея Равкова, «порядка 50 контрактов на поставку, ремонт и модернизацию зенитного ракетного вооружения, средств связи, радиоэлектронной борьбы, стрелкового и артиллерийского вооружения, боеприпасов, авиационно-технического имущества для нужд белорусской армии».

Третье направление – совместные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Так, в 2015 г. появились сообщения о совместной разработке российскими и белорусскими партнерами нового зенитно-ракетного комплекса. Об этом заявил директор АО «КБточмаш им. А. Э. Нудельмана» Владимир Слободчиков.

Будущие риски и возможности

27 августа 2014 г. президент Украины Петр Порошенко подписал указ, запрещающий сотрудничество в области ОПК между Украиной и Россией. В результате этого достаточно большое количество уже заключенных контрактов на поставки было сорвано, а ряд совместных проектов российских и украинских предприятий прекращен. России пришлось в кратчайшие сроки налаживать собственное производство ряда компонентов либо же искать аналоги.

Это предоставило хороший шанс для белорусских оружейников, которые смогут занять нишу украинских предприятий, особенно в области оптико-электронных систем.

Именно по такому пути пошло одно из ведущих высокотехнологичных предприятий ОПК Беларуси «Пеленг», ставшее вместо украинских предприятий основным поставщиком лазерно-оптических прицельных систем для российских комплексов «Хризантема».

Одна из главных проблем двусторонних отношений в сфере военно-технического сотрудничества – неясные будущие объемы заказов на оборонную продукцию. Экономическая нестабильность и санкционные войны в перспективе могут помешать развитию межгосударственного военно-технического сотрудничества. Так, уже сегодня из-за политических разногласий было расторгнуто несколько крупных контрактов на поставки военно-технической продукции из Европы в Россию – прежде всего, электроники, которая использовалась в российской военной и космической продукции.

Программа перевооружения российской армии завершается после 2020 г. Это значит, что спрос на продукцию некоторых военных заводов в среднесрочной перспективе снизится. Поэтому для предприятий важно найти свою нишу в оборонке до того, как программа перевооружения (и импортозамещения) будет завершена, и набор постоянных поставщиков определится. 

Уже сегодня российским и белорусским предприятиям необходимо совместно бороться за новые рынки сбыта и создавать новые образцы вооружений мирового уровня.

Но пока что белорусские оружейники предпочитают самостоятельно создавать ряд аналогичных российским образцов вооружений, что подпитывает ненужную для ОПК обеих стран конкуренцию на международных рынках. Например, белорусская РСЗО «Полонез» – во многом аналог российского «Смерча». Аналогичные тенденции имеют место и в России. Например, Брянский автомобильный завод (БАЗ) может потеснить продукцию минского МЗКТ в заказах российских предприятий ОПК. Однако значительная часть комплектующих на БАЗ поставляется из Беларуси. Это подтверждает глубокую взаимозависимость предприятий ОПК двух стран.

Важным направлением сотрудничества России и Беларуси на международном рынке может стать модернизация вооружения.

Сегодня и российские, и белорусские предприятия самостоятельно выводят на международный рынок пакеты для модернизации техники, но совместная работа по данному направлению принесет больше прибыли союзникам.

12 августа в Сочи состоялось заседание Евразийского межправительственного совета. Главным событием стало утверждение главами правительств Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана и России проекта Таможенного кодекса ЕАЭС. Теперь документ направлен на финальное внутригосударственное согласование в страны союза. Это стандартная процедура для всех крупных решений в ЕАЭС. Источники в Евразийской экономической комиссии говорят, что Таможенный кодекс может быть принят уже к концу 2016 г. Однако за кадром осталось еще одно решение, имеющее далеко идущие последствия для Союза.

Практически незамеченным в СМИ прошло решение Межправсовета о создании механизма прослеживаемости товаров внутри ЕАЭС. Этот внешне второстепенный вопрос имеет важный политический смысл. Созданный механизм позволит урегулировать противоречия внутри ЕАЭС, возникшие после введения санкций и антисанкций.

Как известно, на внутренних границах Евразийского союза таможенный контроль отсутствует. Поэтому после начала «санкционной войны» возникли риски попадания санкционной продукции в Россию через территорию других стран Союза. Особую остроту проблема приобрела на российско-белорусской границе. Надо отметить, что европейская санкционная сельскохозяйственная продукция попадала на полки российских магазинов и под видом сербских товаров. Этот канал открылся после того, как Белград выдержал давление ЕС и отказался от антироссийских санкций.

Однако внутри Евразийского экономического союза возникшая проблема приобрела политический характер.

Краеугольный камень Союза – единое таможенное пространство и отсутствие внутреннего таможенного контроля. Проблема «санкционки» де-факто поставила под удар этот принцип, так как на российско-белорусской границе начались проверки после роста ввоза «санкционки». 

Был затронут и Казахстан, так как транзит продукции из ЕС и Украины идет через российскую территорию. Подоспели критики евразийской интеграции, которые попытались использовать противоречия между Россией и Беларусью для демонстрации несостоятельности Союза.

Страны Евразийского союза столкнулись с вызовом скоординированного ответа на эти проблемы. В отличие от Европейского союза, который под давлением США, Германии и восточных членов ввел коллективные санкции против России, в рамках Евразийского союза Россия не настаивала на коллективном ответе, уважая экономические интересы партнеров по интеграции.

Однако просчет все же был допущен, когда Москва ввела односторонние ответные санкции, не проведя прежде обстоятельных консультаций с партнерами по Евразийскому союзу. В результате противоречия ярче всего проявились на российско-белорусской границе и вылились в СМИ.

Затем решением проблемы все же занялись, причем, в многостороннем формате всего Евразийского союза. Страны-участницы согласились с суверенным правом на ответные санкции участников Союза и решили выработать механизм, который позволил бы избежать проблем на границах.

Решение было найдено как раз в форме механизма прослеживаемости товаров. Она будет обеспечена в основном за счет обмена электронной информацией о товарах, ввозимых на территорию ЕАЭС через общую границу Союза. 

Это позволит избежать «утяжеления» таможенных процедур для импортеров Евразийского союза. Контрольные службы стран ЕАЭС смогут прослеживать по электронным базам данных товар с момента пересечения союзной границы, что снимет проблемы выяснения страны происхождения продукции на внутренних границах Союза. Источники в Евразийской экономической комиссии, курировавшей подготовку решения, говорят о том, что на основе нового механизма планируется разработать систему прослеживаемости товаров внутри ЕАЭС для повышения эффективности налогового и фитосанитарного контроля.

Ключевой момент здесь – не только компромисс сам по себе, но опыт его достижения внутри ЕАЭС в период роста международной напряженности и экономического кризиса. Договариваться на волне экономического роста всегда проще, чем в период спада. Достижение компромисса не только в хорошую, но и в «плохую погоду» подтверждает институциональное взросление Евразийского союза.

Вячеслав Сутырин

11 августа закончилась регистрация кандидатов в депутаты и начался этап агитации. Председатель ЦИК Беларуси Лидия Ермошина заявила, что в этом году регистрация прошла более лояльно, чем на выборах 2012 г. Тогда из 494 человек, подавших заявки, кандидатами были зарегистрированы 363 человека (73%), а в настоящий момент из 630 – 521 (82%). Белорусский политолог Андрей Лазуткин - о последних тенденциях предвыборной кампании, борьбе в стане оппозиции и росте политической активности в Беларуси.

Жертвы «отсева»

Пресса подчеркивает, что в этом году жертвами «отсева» якобы стал ряд оппозиционных деятелей – в частности, зампред движения «За свободу» (ДЗС) Александр Логвинец и зампред ОГП М. Козлов. Напомним, однако, что и Логвинец, и Козлов являются политиками «второго эшелона», в то время как лидеры оппозиционных структур – А. Лебедько и А. Милинкевич сами отказались от участия в кампании в качестве кандидатов в депутаты.

В таком свете высказывания о репрессивных «мерах» против данных структур выглядят надуманными.  В целом же при регистрации кандидатов наблюдались три основных типа нарушений: неточное декларирование доходов, несоответствующие действительности подписи, а также факты досрочной агитации. Так, два предупреждения от окружной комиссии получил уже упомянутый зампред ДЗС Александр Логвинец. Проведение концерта в столичном микрорайоне Сухарево в поддержку Логвинца под видом пикета по сбору подписей было расценено окружной комиссией как агитация. Также окружная комиссия посчитала, что кандидат допустил ряд иных нарушений, в частности, неверно указал доходы.

Как отмечает пресса, значительные потери понесли оппозиционные кампании «Говори правду» и «За свободу», которые выдвигали кандидатов через сбор подписей. Отметим, однако, что данные структуры не имеют регистрации в качестве политических партий («Говори Правду» (ГП) – не зарегистрирована, движение «За Свободу» – общественное объединение), а поскольку сбор подписей юридически более сложен и предполагает большее количество фактических ошибок, то такой «отсев» выглядит закономерным.

Оппозиция подверглась переделу

Отметим также, что увеличение числа кандидатов произошло благодаря увеличению активности партий, в частности, оппозиционных. Всего было выдвинуто 331 партийных кандидата, против 264 в 2012 г. При этом в нынешней кампании из 331 партийных кандидатов – 179 от оппозиционных партий, не считая самовыдвиженцев от ДЗС, ГП и БХД, не имеющих регистрации в качестве партий.

Вероятно, такая ситуация большого «конкурса» сложилась из-за роста внутренней конкуренции в оппозиции. За последние 2 года ее внешнее финансирование значительно сократилось, и сейчас мы наблюдаем не что иное, как внутренний передел сфер влияния.

Наиболее показательно он проявился в ходе безуспешных попыток сформировать так называемый «единый список» оппозиционных кандидатов, который означал бы снятие собственных кандидатов с округов с тем, чтобы уступить место «чужим» структурам. В результате «единый список» закономерно не был сформирован, что привело к избытку оппозиционных кандидатов. А радикал Николай Статкевич, сторонник «единого списка», в итоге непоследовательно перешел к стратегии бойкота и за полтора месяца заявил об организации акций протеста против итогов еще не прошедших выборов на следующий день после их окончания.

Политическая активность растет

Отметим также, что наблюдается большая активность «системных» кандидатов. В округах можно наблюдать ранее нетипичную ситуацию, при которой 2 и более кандидатов – директора предприятий, врачи, руководители учреждений и иные представители коллективов. Отметим при этом, что зачастую различаются способы их выдвижения. Часть таких лиц выдвигается только от трудового коллектива (упрощенным порядком), другая же часть собирает подписи. Представляется, что именно члены последней, более активной группы, могут стать вероятными претендентами на победу в округах.

Также традиционно на выборы идет 1/3 депутатов прошлого созыва Палаты представителей – эта тенденция сохраняется и в настоящий момент. 

Что касается системных провластных партий, то также наблюдается их высокая активность. К примеру, по Сеннескому избирательному округу зарегистрированы три кандидата – председатель Республиканской партии труда и справедливости В. Заднепряный, председатель Белорусской патриотической партии Н. Улахович, а также представитель партии БНФ. Если выборы в данном округе состоятся, то с большой вероятностью в парламенте будет представлена еще одна системная партия – РПТС или БПП (помимо КПБ и АП). Всего же от РПТС выдвинуто 18 кандидатов, от БПП – 16.

«Системная оппозиция» меняет тактику

Кроме того, избирательная кампания сопровождается значительными спекуляциями в прессе на тему появления оппозиции в парламенте. Возможно, такие вбросы – черный пиар против ряда оппозиционных кандидатов в исполнении радикальных сил, стремящихся скомпрометировать «системную оппозицию» в лице структуры «Говори правду» (лидеры – Т. Короткевич и А. Дмитриев).

С другой стороны, «Говори правду» несколько изменили тактику – кампания подчеркивает, что структура выдвигает людей, пришедших в политику «с нуля», без политической биографии и участия в оппозиционных проектах.

Представляется, что такое позиционирование более приемлемо для электората, который в целом не доверяет оппозиции. Отметим, однако, что «конструктивный» мотив участия не преобладает в оппозиции. Значительная часть структур (например, руководители т.н. «правой коалиции» – ОГП, ДЗС и незарегистрированной БХД), заявляют в качестве основной цели дискредитацию избирательного процесса путем агитации за непризнание выборов.

Бойкотировать или бунтовать?

Также в СМИ проходила острая полемика по поводу допустимости бойкота выборов. Решение Статкевича и структуры «белорусский национальный конгресс» о неучастии в кампании отдельные политологи, аффилированные с западными структурами, пытаются мотивировать «этикой ответственности», ссылаясь на Макса Вебера.

Представляется, что причины бойкота со стороны радикалов более прозаичные. Это банальный кадровый голод и недоговороспособность самого Статкевича. В условиях сокращенного финансирования никто не намерен уступать ему политическую инициативу, поскольку каждая структура хочет показать спонсорам именно свою работу.

Стратегия бойкота же осталась для Статкевича единственно возможной. При этом политик прямо заявляет, что период агитации – это лишь повод для проведения легальных акций протеста.

Между тем, отметим, что против Статкевича косвенно работает возбужденное уголовное дело против Владимира Кондруся, задержанного в августе 2016 г. Напомним, журналисты сайта «Наша ніва» узнали Кондруся на фотографиях с акции в День Воли 25 марта 2016 г., сопоставили с фото, на которых он разбивает стекла и пытается проникнуть наряду с другими радикалами внутрь Дома правительства 19 декабря 2010 г. и предположили, что Кондрусь является провокатором. Оппозиционные СМИ «раскрутили» Кондруся, после чего он был опознан и задержан правоохранителями.

В прессе в ответ поднялась полемика о событиях 2010 г., в рамках которой указывалось на неправомерность насильственных действий и осуждались действия организаторов «площади». Отметим, что Статкевич, в случае призыва к аналогичной незаконной акции, вряд ли получит требуемую поддержку. Кроме того, встал вопрос и о журналистской этике и допустимости подобного «публичного» доноса на Кондруся, что бросает тень как на оппозиционные, аффилированные с западными структурами СМИ, так и на бывших лидеров «площади».

Оппозиция убеждает граждан и провоцирует

Возвращаясь к избирательной кампании – в целом же, по совокупности факторов, можно наблюдать весьма положительную картину. Возросла активность как «системной оппозиции», так и системных провластных партий и самовыдвиженцев, что будет способствовать общему росту политической культуры и интереса к выборам. Однако, как мы видим, мотивированы эти группы по-разному.

В оппозиции четко выделилась радикальная группа, которая на данный момент не имеет ресурсов для участия в кампании и, вероятно, будет пытаться провоцировать конфликты в период агитационный кампании.

Можно также попытаться примерно определить повестку будущей агитации. Для оппозиции она будет составлять три традиционных «дежурных» компонента: язык, символика и антироссийская риторика, которые кочуют из кампании в кампанию. Кроме того, оппозиция попытается сыграть на политизации социальных проблем – в первую очередь, безработице и сложном экономическом положении.

Полемика пойдет вокруг выбора экономического пути развития; в противовес решениям Всебелорусского народного собрания будет звучать апологетика либерального и неолиберального путей реформирования экономики.

Кроме того, значительную часть повестки традиционно займут проблемы округов. Напомним, однако, что действующее законодательство позволяет партиям выдвигать кандидатов даже в тех округах, где нет партийных структур. В отельных случаях это ведет к низкому качеству агитации, поскольку партийный кандидат, выдвинутый в упрощенном порядке, может быть вовсе не знаком с округом.

Андрей Лазуткин, белорусский политический аналитик (Минск)

Справка Евразия.Эксперт (по материалам автора): 

Полная электоральная статистика по состоянию на 12 августа

В 2016 г. американский Центр стратегических и бюджетных оценок (CSBA, Вашингтон) опубликовал доклад, в котором делается попытка выстроить сценарии, приводящие к конфликту либо угрозе конфликта с использованием ядерного оружия в наступившем «Втором ядерном веке». Особый интерес вызывают размышления экспертов центра, находящегося буквально через улицу от Белого дома, о столкновениях в Евразии.

В работе CSBA детально (вплоть до «цитат» заявлений руководителей, экспертов и прессы) прописаны 5 сценариев:

• 2 версии «ближневосточного», связанного с активизацией военно-политической деятельности Ирана и реакцией со стороны других стран региона;
• «восточноевропейский» – многократно рассмотренный и даже просчитанный сценарий, предусматривающий нападение России на страны Прибалтики, ответные действия НАТО и переход к столь любимой западными аналитиками (и придуманной ими же) стратегии «эскалации ради деэскалации» [1];
• «корейский» – ограниченный ядерный удар КНДР по Японии в целях шантажа мирового сообщества;
• «китайский» – переход КНР к прямому соревнованию с США и Россией в области стратегических вооружений.

Обложка доклада «Переосмысливая Армагеддон».

Авторы доклада Эндрю Крепиневич и Джэйкоб Кон подробно рассматривают эволюцию так называемой «лестницы эскалации» в новых реалиях. При этом вслед за авторами следует подчеркнуть, что задача сценарного подхода состоит не в предсказании будущего, а в выявлении ключевых факторов и в определении возможных путей реагирования.

Весьма интересными с точки зрения Евразийского региона представляются два сценария, акцентирующие многосторонний формат противоборства и неядерные элементы уравнения стратегической стабильности.

Многостороннее «сдерживание» на Большом Ближнем Востоке

В основе данного сценария лежит предположение о возможной реакции стран региона Большого Ближнего Востока на Совместный всеобъемлющий план действий по обеспечению мирного характера иранской ядерной программы (СВПД) и его нарушения со стороны Ирана. С учетом противоречий политического и религиозного характера в ближайшие пять лет такие страны, как Саудовская Аравия, Египет, Турция и Объединенные Арабские Эмираты потребуют для себя аналогичной степени «ядерной свободы» и повысят интенсивность собственных ядерных программ. На первом этапе страны формально не нарушат никаких правил МАГАТЭ, однако смогут создать необходимую инфраструктуру для военной ядерной программы.

Самым драматичным вариантом развития событий станет передача необходимых технологий, а также делящихся материалов из Пакистана в Саудовскую Аравию. Более того, авторы допускают возможность размещения Пакистаном баллистических ракет промежуточной дальности (БРПД) с ядерными боеголовками непосредственно на территории королевства. Основанием для таких действий могут стать нарушения СВПД со стороны Ирана (реальные или надуманные) и потребность в защите от «персидской» (или «шиитской») угрозы.

После этой «передислокации», как предполагается, от международного сообщества потребуют принять меры к столь явному нарушению ДНЯО [2], а Иран и Израиль объявят, что ядерное нападение со стороны Саудовской Аравии будет воспринято как нападение и со стороны Пакистана. Принимая во внимание географию региона, обмен ударами, в том числе с использованием обычных вооружений, между Израилем и Ираном достаточно сложно осуществить без использования воздушного пространства Саудовской Аравии, что делает ситуацию еще более опасной.

Положение значительно усугубляется многоуровневой системой «союзников и друзей» США в регионе. В ситуации возможного «первого хода» в виде ракетно-ядерного удара Ирана по Израилю или Саудовской Аравии, очевидно, США находятся в наиболее выгодной позиции для выявления соответствующих подготовительных мероприятий. При этом в случае оперативного доведения этой информации до соответствующих стран возникает угроза первого удара уже с их стороны с непредсказуемыми последствиями.

Фактически, в одном из ключевых регионов планеты может быть выстроен треугольник взаимного ядерного сдерживания с несколькими характерными особенностями:

• ограниченным количеством собственно ядерного оружия [3];
• глубокими религиозными и политическими противоречиями;
• значительной ролью «третьих» государств;
• диспропорциями военно-технического потенциала в части обычных и кибервооружений;
• различными возможностями по привлечению специалистов, вооружения и военной техники (ВиВТ) внерегиональных игроков.

В данном сценарии мы видим контуры возможного «локального конца света»: обмена ядерными ударами в ограниченном районе при косвенном участии внерегиональных государств, что в определенной мере можно трактовать как еще один шаг в направлении «высвобождения джинна», то есть готовности рассматривать последствия (да и саму возможность) применения ядерного оружия как такового (с учетом ограничений как по количеству и мощности боезарядов, так и по географии их применения). 

Самая слабая сторона сценария заключается в предположении о заведомо агрессивных планах Ирана, и, что кажется еще более невозможным, о перемещении ядерного оружия Пакистана без какого-либо внимания со стороны Индии и Китая.

В контексте продолжающейся жесткой дискуссии вокруг размещения в Европе элементов американской ПРО весьма любопытным представляется отсутствие в рассмотренном сценарии перспективных целей для иранских ракет на территории Старого света.

Для России этот треугольник представляет интерес как модель многосторонней конфронтации, а также как возможность понять взгляды части американского экспертного сообщества на перспективы ближневосточного урегулирования в широком смысле.

Долгосрочное многостороннее соперничество по инициативе китайских партнеров

Для обоснования возможности включения Китая в «большую гонку» стратегических вооружений Э. Крепиневич вложил в уста «китайских ученых» интересную концепцию 4-х столпов легитимности китайской власти: выборность, идеология, экономический рост, национализм.

Сценарий предполагает, что в период до 2020 г. в Китае реализуются следующие факторы:

• Экономический: спад в народном хозяйстве поставит режим в зависимость от националистической риторики.
  
• Геополитический: неудачи в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях акцентируют «последний столп легитимности».
• Военно-технический: развитие системы Быстрого глобального удара в США и предполагаемое американскими экспертами нарушение договора РСМД Россией вызовет у военно-политического руководства КНР озабоченность в части адекватности собственного сдерживающего потенциала.

Эксперты CSBA предполагают, что существующее соотношение ядерных боезарядов, тактических и стратегических носителей не дает руководству КНР уверенности в ядерном сдерживании США и России. Даже в случае ограниченного обмена ядерными ударами достаточно быстро наступит возможность ядерного шантажа со стороны «вероятных противников», так как возможности Китая по ответным действиям будут исчерпаны.

В связи с этим, согласно сценарию, принимается решение о доведении китайского ядерного потенциала до уровня России и США, включая все сопутствующие системы, влияющие на стратегическую стабильность – противоракетную оборону, систему предупреждения о ракетном нападении, высокоточное оружие и др.

Для выигрыша времени, как предполагают аналитики, КНР предложит России и США включиться в переговоры по переформатированию договора РСМД [4], которые будут сознательно затянуты.

Подобное развитие событий, вне всякого сомнения, разрушит сложившуюся систему международных военно-политических отношений, как минимум, в части ядерного сдерживания.

Как от России, так и от США появление нового мощного игрока потребует тотального пересмотра собственных подходов к строительству стратегических и нестратегических ядерных сил, а также иных систем ВиВТ. Важно заметить, что если в США тема стратегического противоборства с КНР достаточно проработана за годы «отсутствия» России, то для подготовки концептуальных и реальных обоснований ответных действий нашей страны потребуется изрядное напряжение интеллектуальных и материальных ресурсов – существующие «проработки» темы «китайской угрозы», как правило, базируются на неких фантастических «картах из китайских учебников», а также на экономическом и демографическом поглощении российского Дальнего Востока.

В целом же следует подчеркнуть, что, несмотря на достаточно жесткую позицию Китая в части территориальных споров, переход к противоборству с Россией и США представляет собой проблему совсем иного порядка. Предположение экспертов CSBA о том, что причиной такого перехода могут стать экономический кризис и стремление китайского руководства сохранить власть не выглядит достаточно убедительным.

Отдельным острым вопросом станет реакция Индии и Пакистана на возможное резкое усиление китайского стратегического потенциала, особенно с учетом «особых» отношений этих стран Южной Азии не только с КНР, но и с Россией, и с США, в первую очередь, в части военно-технического сотрудничества. Данное направление оставлено за скобками авторами доклада.

В целом же в рамках данного сценария мы видим, как единственное решение (пусть и столь серьезное) одного государства способно коренным образом изменить направление развития всего континента

Отменяя Апокалипсис

Стабильность в Большой Евразии – необходимое условие поступательного развития евразийской интеграции. Необходимо вести активный поиск эффективных решений, позволяющих своевременно снимать возникающие противоречия в ключевых регионах, а также новых подходов к обеспечению стратегической стабильности в целом.

Самым очевидным путем предотвращения первого из рассмотренных сценариев эскалации выглядит создание на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также средств его доставки (ЗСОМУ). Безусловно, ключевое значение в реализации этой инициативы с российскими корнями имеют именно страны, формирующие вершины «треугольника противоборства по CSBA» – Израиль, Иран и Саудовская Аравия. Соответственно, сценарий американских партнеров можно и нужно рассматривать в том числе в разрезе поиска возможных путей снятия противоречий между ключевыми акторами. Содействовать движению в этом направлении могли бы переговоры по совместным мерам укрепления доверия и безопасности в регионе, однако до конца, как минимум, горячих фаз конфликтов в Сирии и Йемене этот вопрос останется за пределами повестки дня.

Важным шагом во избежание второго сценария уже стало совместное заявление президента России и председателя КНР об укреплении глобальной стратегической стабильности. С учетом состоявшегося в мае 2016 г. совместного российско-китайского компьютерного командно-штабного учения по противоракетной обороне «Воздушно-космическая безопасность–2016» [5], возможно говорить о достаточно серьезном уровне доверия и партнерства между нашими странами в этой чувствительной области. 

Уникальный российский опыт взаимодействия с США в части стратегических вооружений также, как представляется, послужит защитой от эскалации. Вместе с тем, магистральным направлением обеспечения стратегической стабильности видится поиск всеобъемлющих, многосторонних форматов общения и (в перспективе) сотрудничества в области ограничения вооружений, нераспространения и разоружения. Первым шагом может стать создание единого формата публикации данных о ядерных вооружениях и ядерной стратегии – и официальный «Ядерный клуб» должен быть примером ответственного подхода.

Успешная реализация этого шага будет способствовать приведению всеми участникам международных военно-политических отношений приоритетов военного строительства в соответствие с реальными стратегическими угрозами и в целом послужит делу укрепления стратегической стабильности.

Отдельно хотелось бы подчеркнуть, что эксперты CSBA прямо заявляют о необходимости взаимоувязки различных элементов, влияющих на стратегическую стабильность во Второй ядерный век: помимо собственно ядерного оружия говорят и о высокоточном оружии в обычном оснащении [6], и об оборонительных системах, и о кибератаках [7]. Об этом же говорят отечественные специалисты и политики [8]. Несмотря на очевидную неготовность американских властей обсуждать ограничения (да и «правила игры» как таковые) в этих сферах [9], публикации, подобные рассмотренной, можно и нужно рассматривать как кирпичи в фундаменте дипломатии второго трека.

Дмитрий Стефанович, независимый эксперт

[1] Угрозе применения и применению ядерного оружия для разрешения неблагоприятно складывающегося конфликта в пользу России.

[2] Данная конструкция весьма напоминает «ядерный обмен» в рамках НАТО; что характерно, даже в Википедии соответствующая статья приводит именно эти два примера.

[3] Для Израиля эксперты сходятся в оценке в ~80 боезарядов при наличии сырья для производства до 200. Ограничения связаны с количеством носителей (хотя Израиль фактически является одной из немногих стран, обладающих полноценной ядерной триадой) и географическим фактором. Что касается Ирана, вопрос наличия у него ядерного оружия, готового к использованию, остается дискуссионным. Вместе с тем факт его наличия в ограниченном количестве и с ограниченными возможностями доставки может укладываться в логику принятых решений в рамках СВПД – Исламская республика вполне могла «кулуарно» намекнуть как о его наличии и готовности к применению, так и о понимании катастрофических последствий такого применения в первую очередь для себя.

[4] Ряд предложений изложен в Докладе о возможностях нанесения удара обычными вооружениями по о-ву Гуам Комиссии по обзору американо-китайских отношений в области экономики и безопасности

[5] «Основная цель КШУ — отработка совместных действий оперативно создаваемых группировок противовоздушной и противоракетной обороны России и Китая по защите территории от случайных и провокационных ударов баллистических и крылатых ракет»

[6] При этом цитируется в т.ч. Маршал Советского Союза Н.В. Огарков и его взгляды на перспективы «разведывательно-ударных комплексов, сопоставимых по уровню воздействия с оружием массового поражения». 

[7] Именно угроза кибератаки и соответствующего нарушения командных и управляющих систем, по мнению экспертов, приводит к делегированию полномочий по принятию решения о нанесении ядерного удара от высшего руководства страны на нижестоящие уровни.

[8] В частности, в рамках Парламентских слушаний в Совете Федерации СФ РФ по теме «Проблемы соблюдения международных соглашений в области разоружения и перспективы развития международного 
сотрудничества в этой сфере» в подобном ключе высказались сенатор С.Ф. Косачев и руководитель ИСКРАН С.М. Рогов.

[9] Не могу не процитировать отличное обоснование и вывод Замдиректора ИМЭМО РАН Ф.Г. Войтоловского в рамках мероприятия из предыдущей сноски: «противоракетная оборона, высокоточное вооружение – это настолько технически сложные продукты, которые дают возможность получить большое количество сопутствующих технологий двойного назначения, которые могут быть использованы в гражданской сфере и дать стимулы для развития новых отраслей промышленности и так далее. Это крайне выгодно американцам, и поэтому они будут вкладывать. Сейчас средства на это высвобождаются. Высвобождаются средства, с одной стороны, на модернизацию стратегических наступательных вооружений, с другой стороны – на модернизацию и развитие этих систем. И это очень плохая для нас ситуация, потому что денег туда будет вложено у американцев много, желания разговаривать у них не будет в ближайшие несколько лет по этим вопросам, но тем не менее нам надо на всех уровнях – на общественном, на официальном и на экспертном пытаться втянуть их в разговор по всему спектру».