5 мифов о Евразийском экономическом союзе

1.
ЕАЭС – это попытка возродить СССР

Широкое хождение этот миф получил в западной прессе. Миф обрел официальное звучание с легкой руки бывшего госсекретаря США Хиллари Клинтон, заявившей в 2011 г., что Вашингтону  следует  «затормозить попытки ресоветизации» постсоветского региона. Можно списать этот миф на историческую память о СССР. Но следует отметить, что Запад не признал официально и не рассматривает как партнера по диалогу ни один интеграционный проект на постсоветском пространстве: начиная с СНГ и заканчивая Союзным государством, ОДКБ, ЕАЭС. Миф о воссоздании СССР – это еще и удобное средство для внешнеполитической пропаганды, оправдывающий отказ от диалога с евразийскими структурами.

ЕАЭС развивается на принципах открытия рынков и встраивания в ВТО, тогда как в основу СССР был положен принцип плановой экономики. Страны ЕАЭС не ставят во главу угла «мировую коммунистическую революцию», но скорее опасаются «цветных революций» у себя дома. Сегодня ЕАЭС – это скорее антипод СССР в организационном и идеологическом смысле. Евразийская интеграция больше напоминает европейскую интеграцию начального периода 1950-1960-х гг.

2.
ЕАЭС – это экономический проект без политических целей

Отчасти этот миф сформирован самими участниками евразийской интеграции, подчеркивающими, что они заинтересованы, в первую очередь, в экономических результатах. В то же время, это попытка послать сигнал внешним игрокам, что ЕАЭС не имеет геополитических амбиций распространения влияния на сопредельные регионы.

Планы развития ЕАЭС полностью укладываются в универсальную логику региональных торговых соглашений по схеме: зона свободной торговли – таможенный союз – экономический союз. Но в основе региональных интеграционных соглашений – всегда не только экономические, но и политические причины. Часто в современной истории подобные объединения возникают как ответ на другие интеграционные инициативы. Так, НАФТА – это во многом ответ США на ускорение строительства Евросоюза. Проект Всестороннего регионального экономического партнерства (RCEP) – это ответ Китая на создание США Транстихоокеанского партнерства. Мощным подспорьем интеграции являются и угрозы безопасности, которые заставляют страны консолидировать силы. Например, Африканский союз во многом стал ответом на угрозы безопасности в Африке. Однако, пожалуй, главное – это усиление переговорных позиций на международной арене. Например, вводя собственные стандарты, ЕАЭС может не допустить нарушения экологических стандартов при переносе производств в Центральную Азию из сопредельных стран. Или, например, добиться более выгодных условий взаимодействия с Экономическим поясом Шелкового пути КНР.

3.
ЕАЭС – это «проект элит», не имеющий отношения к гражданам стран-участниц

Решение о создании ЕАЭС принимали лидеры «тройки» - Беларуси, Казахстана и России. Идея впервые была высказана Н.Назарбаевым в 1994 г. Любой экономический союз – это де-факто проект политических лидеров, заключающих соответствующие договоры. В этом смысле и ООН можно считать «проектом» Рузвельта, Сталина и Черчилля. Реальные социальные институты в (гражданство, системы здравоохранения, социальных гарантий, образования и т.д.) возникают лишь на самых поздних этапах региональной интеграции, например, в рамках Евросоюза. Но даже ЕС до сих пор многие эксперты считают «проектом элит». В этом смысле и Союзное государство России и Беларуси возникло как «проект» А.Лукашенко и Б.Ельцина, но впоследствии были созданы общие экономические и социальные институты.

В действительности, евразийская интеграция непосредственно затрагивает граждан стран-участниц. Например, созданный общий рынок рабочей силы упрощает жизнь миллионам трудовым мигрантам в Союзе. Постепенно снятие таможенных барьеров благоприятно скажется на товарообороте и рабочих местах. Преимущество ЕАЭС – широкая поддержка объединения среди граждан стран-участниц. По данным «Евразийского барометра-2015», одобряют евразийскую интеграцию в Казахстане – 80%, Кыргызстане – 86%, России – 78% граждан. В Армении и Беларуси поддерживают ЕАЭС 56% и 60% граждан соответственно. Что касается бизнеса, то интеграция всегда создает «выигравших» от расширения рынков и «проигравших» от усиления конкуренции. Впрочем, усиление конкуренции – неизбежный процесс – будь то интеграция региональная или встраивание в мировую экономику.

4.
ЕАЭС – это попытка России воссоздать империю

Этот миф похож на миф о возрождении СССР, но только на первый взгляд. В воссоздание СССР мало верят на евразийском пространстве, а страхи «имперских амбиций» России существуют в определенных политических группах постсоветских стран. Поэтому миф об СССР рассчитан в первую очередь на западную аудиторию, а миф об империи – на политический класс в постсоветских странах.

Однако ЕАЭС – это, строго говоря, антиимперский проект, так как он предполагает минимальную надстройку в виде наднациональных органов управления. Причем, все основные решения в этих органах (Высший совет, Евразийская экономическая комиссия и др.) принимаются строго консенсусом пяти стран-участниц. Это служит естественным предохранителем от односторонних действий любого из участников Союза. Более того, во всех евразийских проектах, даже военном объединении ОДКБ, отсутствует муштра по евроатлантическому образцу. Москва не настаивает на создании «антитурецкого» или «антизападного» фронтов. А кризис в отношениях России с Западом и вовсе создал условия для «оттепели» между Евросоюзом и Беларусью.

5.
ЕАЭС – это конкурент Евросоюза

Лидеры ЕАЭС постоянно подчеркивали, что стремятся к сотрудничеству с ЕС, а в 2011 г. выдвинули идею «интеграции интеграций». Вместе с тем, западная пресса наводнена определениями ЕАЭС как «конкурирующего проекта». Впрочем, понять это можно, если принять во внимание, что Запад рассчитывал, что после краха СССР самостоятельного центра силы на евразийском пространстве не будет. Формирование подобного центра автоматические воспринимается «в штыки», так как ограничивает «свободу рук» Запада.

С технической точки зрения, ЕАЭС и ЕС – не конкуренты, так как оба созданы с учетом норм МВФ. В долгосрочном плане два объединения сближают общие угрозы безопасности и интересы континентальной интеграции для нужд экономик (транспорт, сырье, технологии, рабочая сила). Вместе с тем, развитие технологического потенциала ЕАЭС потенциально может потеснить ЕС на восточных рынках. Западу удобнее было бы иметь дело с «кладовой сырья», не имеющей самостоятельных амбиций в сфере высоких технологий и безопасности. Однако в долгосрочных интересах Европы – не только сырье и рабочая сила, но и стабилизация региона Восточной Европы, что невозможно сделать без сотрудничества с ЕАЭС. Отсюда – наиболее вероятная избирательная модель отношений двух объединений по принципу: «конкуренты и партнеры».