Смена руководства Узбекистана, связанная с уходом Ислама Каримова, уже привела к ощутимым изменениям внешней политики Ташкента. Первыми эти изменения ощутили Кыргызстан и Таджикистан, у которых в период правления первого президента независимого Узбекистана сложились с ним непростые отношения.

Проблема водоснабжения в Центральной Азии

Главный камень преткновения между Ташкентом, Душанбе и Бишкеком – вопрос поставок энергоносителей. Он тесно связан в силу специфики региона со снабжением населения и сельхозпредприятий поливной водой.

В рамках народнохозяйственного комплекса СССР среднеазиатским республикам отводились разные роли. Узбекская ССР, имевшая запасы природного газа, снабжала им Киргизскую и Таджикскую ССР. В двух последних республиках были построены крупные ГЭС, которые не только вырабатывали электроэнергию, но и накапливали в зимний период воду с тем, чтобы веной и летом использовать ее для орошения сельхозугодий в расположенных ниже по течению Амударьи и Сырдарьи Узбекистане и Казахстане.

С распадом СССР вся эта система, учитывавшая природно-климатические особенности и экономические возможности разных республик, стала рушиться. За узбекский газ теперь надо было рассчитываться в валюте, а поскольку отношения Ташкента с Душанбе и Бишкеком оставляли желать лучшего, его поставки нередко прерывались на длительное время.

Кыргызстан и Таджикистан, которые в зимний период нуждались в топливе для обогрева жилых, административных и хозяйственных помещений, стали использовать в качестве заменителя газа электроэнергию и увеличивали ее выработку.

Вода, необходимая Узбекистану летом, в больших объемах сбрасывалась ГЭС зимой, когда «верхним» (расположенным в верховьях рек) республикам Средней Азии было необходимо повышать выработку электричества.

В результате противоречия из-за строительства ГЭС и использования водных ресурсов стали одной из главных точек напряженности в отношениях между среднеазиатскими государствами.

Несбывшиеся планы строительства ГЭС

Решение своих энергетических проблем Кыргызстан и Таджикистан видели в строительстве новых ГЭС, что позволило бы ликвидировать дефицит электроэнергии и поставлять ее на экспорт.

Но найти инвестиции на Рогунскую ГЭС и Камбаратинскую ГЭС-1, проектирование и строительство которых началось еще в советский период, оказалось непросто. Россия, которая в «нулевые» годы активно рассматривала такую возможность, от строительства обеих ГЭС в итоге отказалась.

Рогунскую ГЭС должен был строить «Русал», отказавшийся от проекта из-за разногласий по поводу высоты плотины и неготовности Душанбе продать ему местного производителя алюминия ТАЛКО.

Свою роль сыграл и негативный опыт с построенной на деньги РАО «ЕЭС» Сангтудинской ГЭС-1, задолженность таджикской стороны перед которой достигла 5 млрд. руб.

Соглашение с Россией по строительству Камбаратинской ГЭС-1 и Верхненарынского каскада ГЭС было расторгнуто в январе этого года по инициативе Бишкека.

«Водные войны» в Центральной Азии

На рубеже «нулевых» и десятых годов противоречия между Ташкентом и Душанбе по поводу строительства Рогунской ГЭС, которую Таджикистан решил достраивать самостоятельно, достигли апогея.

Узбекистан фактически ввел транспортную блокаду, не пропуская в соседнюю республику грузы по железной дороге. Таджикистан в ответ заявлял, что достроит ГЭС во что бы ни стало.

7 сентября 2012 г. во время визита в Казахстан президент Узбекистана Ислам Каримов заявил, что противостояние между «верхними» и «нижними» странами региона из-за распределения водных ресурсов может привести к войне.

Предложение Ташкента провести международную оценку проекта Рогунской ГЭС делу не помогло, так как результаты экспертизы Всемирного банка каждая сторона трактовала по-своему.

В последние годы правления Ислама Каримова отношения между Узбекистаном и Таджикистаном заметно улучшились. На июльском саммите ШОС в Ташкенте президент Таджикистана Эмомали Рахмон даже пригласил Ислама Каримова посетить Таджикистан, что еще несколько лет тому назад было бы невозможно.

При этом проблема Рогунской ГЭС никуда не исчезла. Более того, в июле-августе этого года наметился новый виток обострения узбекско-таджикских отношений.

1 июля 2016 г. между Таджикистаном и итальянской инженерно-строительной корпорацией Salini Impregilo было заключено соглашение о строительстве Рогунской ГЭС за $3,9 млрд. Причем пуск первых двух агрегатов должен состояться уже в 2018 г.

Однако Узбекистан такой поворот событий не устраивал. В конце июля премьер-министр Узбекистана Шавкат Мирзиеев направил своему таджикскому коллеге Кохиру Расулзоде письмо, в котором указал на огромные техногенные, экологические, социальные и экономические риски проекта Рогунской ГЭС для всего региона. От ее строительства Ш. Мирзеев предложил отказаться, сосредоточившись на малых и средних ГЭС.

Фактически же Ташкент опасается, что, контролируя подачу воды, Душанбе будет использовать ее как инструмент давления.

Более 2/3 населения Узбекистана проживает в сельской местности и критически зависит от поступления поливной воды, отсутствие или недостаток которой в климатических условиях Средней Азии может привести к катастрофическим последствиям.

В качестве испытанного средства воздействия на Душанбе Ташкент вновь решил использовать его транспортную зависимость. 29 августа узбекские СМИ сообщили о значительном увеличении платы за проезд таджикских автотранспортных средств и автобусов через территорию республики. Постановлением правительства Узбекистана с 1 сентября 2016 г. ее размер увеличивался в 1,5 раза - со $118 до $180.

Еще одной точкой напряженности стало размещение узбекских милиционеров на спорной горе Унгар-Тоо на границе с Кыргызстаном, где расположены ретрансляционные вышки. Реальной же причиной конфликта был спор за контроль над Орто-Токойским (Касансайским) водохранилищем, построенным в советский период и расположенным на границе Кыргызстана с Узбекистаном.

Новые веяния

Однако вскоре после того, как Узбекистан возглавил Шавкат Мирзеев, появились признаки корректировки позиции Ташкента в отношении соседей. После переговоров главы МИДа Узбекистана А. Камилова с президентом Кыргызстана А. Атамбаевым узбекская милиция покинула гору Унгар-Тоо.

В конце сентября А. Камилов посетил Душанбе, где обсуждал возобновление авиационного, железнодорожного сообщения и экономических отношений между двумя странами. В интервью таджикскому телевидению он заявил о необходимости восстановить «давно прерванные связи». Возобновились и переговоры с Казахстаном по демаркации границы.

Аналитики спорят о причинах, которые стоят за признаками изменения курса Узбекистана. Высказывается точка зрения, что для снижения зависимости от узбекского газа Кыргызстан и Таджикистан стали использовать запасы каменного угля, что снижает эффективность рычагов влияния Ташкента. Однако многие эксперты не разделяют оптимизма по поводу перспектив выработки угля.

Однако сегодня в регионе появляется возможность решить водно-энергетические проблемы в диалоге между соседями. Хотя сделать это, учитывая сложную экологическую, демографическую и экономическую ситуацию в регионе, будет очень непросто.

Александр Шустов, кандидат исторических наук