«Евразия.Эксперт» продолжает публикацию цикла бесед с главным экономистом Евразийского банка развития, доктором экономических наук Ярославом Лисоволиком. На это раз мы поговорили о главных тенденциях, определяющих облик мировой экономики, с которыми вынужден считаться и евразийский проект. Неужели глобализация закончилась, и нас ожидает новая волна протекционизма? Кому и почему выгодны открытые рынки? Стоит ли Евразийскому союзу искать расположения Запада и если да, то как?

- Ярослав Дмитриевич, имеет ли смысл говорить о национальных и исторических особенностях экономической модели России и ЕАЭС сегодня? Могут ли здесь пригодиться разработки евразийцев?

- Сила ранних евразийцев в том, что они шли от особенностей национальных, географических, исторических к формированию стратегической повестки. Именно так надо идти, а не наоборот – сначала разработать умозрительные схемы, а потом пытаться подогнать национальные особенности под те конструкции, которые уже были где-то придуманы.

Об этом писали Петр Савицкий и Николай Трубецкой. Они выступали за экономическое многообразие, дивергенцию. Это то, о чем мы говорим сегодня в мировой экономике: схема конвергенции к одной универсальной экономической модели не сработала.

- Вы считаете, что конвергенция уже не сработала? Кто-то считает, что замедлилась, но потом снова пойдет.

- Думаю, это уже очевидно. Сначала схема конвергенции не сработала сначала на уровне развивающихся стран. Мы видим это на уровне ВТО – они не захотели развиваться по этому пути. А потом и развитые страны включили режим торможения и заднего хода.

- То есть то, что сегодня происходит – это фундаментальные сдвиги, а не просто ситуативные колебания? Может быть, сегодня они немного притормозили, а завтра опять нажмут на педаль газа и продолжится глобализация по неолиберальным рецептам…

- Есть что-то более глубинное. Это не значит, что не будет попыток реализовать такого рода проекты в будущем. Электоральный цикл повернется вспять в ряде ключевых развитых стран и тогда вполне возможны попытки возврата к прежней парадигме конвергенции.

Очень важно, что мы увидели явные пределы такого рода проектов экономической унификации. Сейчас очень важно показать эффективную альтернативу. Альтернативное развитие, дивергентное, многообразное, дает нам намного больше и с точки зрения темпов развития, и с точки зрения качества жизни.

Если мы посмотрим на проблемы, связанные с конвергенцией мировой экономики к одной модели, то увидим, что мир увяз не только в низких темпах экономического развития, а в рекордном неравенстве.

Увлеченность максимизацией экономического роста, конкуренцией, открытостью увела нас от каких-то очень важных фундаментальных качественных составляющих нашего развития.

- Например?

- Образование, здравоохранение, качество жизни, социальное равенство. Эти качественные компоненты не учитывались должным образом, потому что главным ориентиром служили темпы экономического роста, максимальная открытость [экономики].

Максимальная открытость идет на пользу более конкурентоспособным странам, в том числе с точки зрения географии. Открытость еще со времен Адама Смита превозносилась со стороны этих стран.

География создает заведомые преимущества у одних стран по отношению к другим, например, в форме доступа к морским торговым путям. И в условиях полной открытости мировой экономики страны, которые имеют изначальные преимущества, выигрывают больше всего.

- Как тогда быть с идеей об интеграции Евразийского союза с Европейским союзом? Евросоюз – это экономика, которая в разы крупнее экономики ЕАЭС, расположенная в более выгодных географических условиях близости к океану. На что мы рассчитывали в предыдущие годы, когда хотели интегрироваться?

- Западная Европа – это наш сосед. И для такой громадной страны как Россия сближение и интенсификация взаимодействия с ЕС необходимы. Для Евразийского экономического союза выстраивание отношений с таким весомым соседом очень важно для экономического роста и успешного продвижения вперед евразийского интеграционного проекта.

Другое дело, что не было понимания, как взаимодействие с Евросоюзом послужит нашим национальным интересам и какова его оптимальная модель.

Было сразу понятно, что полная открытость наших рынков по отношению к европейцам чревата серьезными последствиями.

Сейчас мы начинаем понимать – нужно сотрудничество по отдельным секторам и регионам. Лучше всего начать с выстраивания инвестиционного взаимодействия и создания возможностей для российских компаний более активно и свободно инвестировать свои средства в стратегические активы в европейских странах без протекционизма со стороны последних. И смотреть на такие же возможности для европейцев у нас.

- Что мешает начать выстраивать это взаимодействие?

- Прежде чем мы придем к взаимодействию с Евросоюзом, надо будет решить ряд ключевых вопросов о взаимодействии в так называемых «третьих странах», которые находятся между двумя союзами – Евразийским экономическим союзом и Европейским союзом.

Надо выстроить такую парадигму, при которой эти страны, будь то Молдова, Украина или Сербия, объективно получат возможности взаимодействия на западе и востоке.

Сейчас понятно, что прежняя парадигма не сработала и не состоялось зоны свободной торговли между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом. Сегодня нужны более гибкие варианты нашего взаимодействия – одним из возможных вариантов могло бы стать формирование трехсторонних комиссий, которые бы включали в себя представителей ЕС, ЕАЭС и стран, выстраивающих зону свободной торговли с этими блоками. Одним из наиболее интересных случаев в выстраивании таких треугольников может стать Сербия, для которой роль в качестве моста между ЕС и ЕАЭС могла бы способствовать значительному ускорению экономического развития.

Беседовал Вячеслав Сутырин