19-23 октября российские дипломаты и китайские чиновники почтили память советских воинов-добровольцев, погибших территории Китая в 1937–1942 гг. Как отметили в посольстве РФ, местные жители бережно относятся к мемориалам. В текущем году, который стал юбилеем Победы во Второй мировой войне, Пекин выступил в поддержку объединенной российско-китайской борьбы за сохранение исторической памяти. В то же время, китайский взгляд на Вторую мировую войну имеет свою специфику. О том, чем он отличается от российского и как это соотносится с намерениями двух стран совместно бороться с искажением истории, разобрал эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов.

Год 75-летия окончания Второй Мировой войны актуализировал многие вопросы истории. Одним из наиболее громких событий стал перенос Россией даты окончания Второй Мировой войны со 2 на 3 сентября, что сблизило позиции Москвы и Пекина в отношении войны и Великой Победы. Однако 2020 г. ознаменовался и очередным обострением «войн исторической памяти» между Россией, Китаем и странами Запада. Председатель КНР Си Цзиньпин в День Победы над Японией в поздравительной телеграмме Владимиру Путину выразил готовность совместно работать над объединением усилий для защиты победы во Второй Мировой войне, так же как и международной справедливости. Однако означает ли солидарность Москвы и Пекина в вопросах истории готовность сторон сотрудничать в политике памяти?

Особенности китайского восприятия истории

Марк Маттен в книге «Места памяти в современном Китае: история, политика и идентичность» (Places of Memory in Modern China: History, Politics, and Identity) отмечает, что изначально в китайском дискурсе создание мест памяти было связано с Синьхайской революцией, падением империи и поиском современной идентичности национального государства. Впоследствии китайская идентичность и историческая политика строились на основе воссоединения с культурными корнями и интерпретации современной истории в контексте развития китайской цивилизации.

В 2010 г. в издательстве ЦК КПК была опубликована книга Лю Даньчжэня «Чтобы управлять страной и заниматься политикой, необходимо читать историю», в которой автор изложил официальную точку зрения на историческую политику страны.

В работе говорится о разнице между китайской и европейской историографией. Историческая политика в Китае и даже история как наука проходили становление под мощным культурным давлением китайской цивилизации, став особым государственно-политическим институтом. Автор доказывает исключительное право органов власти КНР на интерпретацию истории и оценку исторического прошлого страны.

Работа Ван Чжэна «Национальное унижение никогда не будет забыто: историческая память в китайской политике и международные отношения» (Never Forget National Humiliation: Historical Memory in Chinese Politics and Foreign Relations) обращается к теме особого восприятия прошлого в современном Китае. Автор говорит об избирательности китайской исторической памяти как в отношении гордости за свою страну, так и в отношении «темных страниц» истории. Книга посвящена эволюции официального восприятия истории в КНР, которая находится в прямой зависимости от задач внутреннего развития и внешнеполитических амбиций Пекина.

Наконец, работа Чжоу Хайяна под названием «Политика памяти» (The Politics of Memory) рассказывает о процессах партийного контроля за исторической памятью, который сохраняется на протяжении всего коммунистического периода и выступает одним из важнейших инструментов легитимизации китайской политики.

Таким образом, в Китае сформировался особый подход к политике памяти, отличительными чертами которого выступают постоянное разрешение противоречий, вызванных кризисом идентичности, централизованность процесса принятия решений при трактовке исторических событий со стороны Коммунистической партии, а также избирательный подход к событиям, который зависит от задач во внутренней политике и международной повестки дня.

Два нарратива о войне

Японо-Китайская война 1937-1945 гг. остается актуальной темой в КНР с точки зрения осознания китайским народом своей роли в мировом историческом процессе и определения путей построения внешней политики.

Согласно историческим исследованиям, СССР сделал очень много для победы Китая в войне против Японии, предоставляя как финансовую, так и военную помощь. К тому же, история Второй Мировой войны в России и Китае переплетается в судьбах многих выдающихся личностей. Так, например, В.И. Чуйков, командующий 62-й армией, которая особо отличилась в Сталинградской битве, в 1940-1942 гг. принимал участие в Японо-Китайской войне, где сыграл ключевую роль в создании мощного фронта, защитившего советские дальневосточные рубежи от агрессии Японии.

Несмотря на значимость роли Китая во Второй Мировой войне, интерес Пекина к памятным датам преимущественно связан с современной политикой.

Первый парад в честь дня победы во Второй Мировой войне прошел в Пекине только в 2015 г. Тогда эксперты сошлись во мнении, что торжество было направлено на укрепление позиции Китая в международных отношениях как одного из гарантов мирового порядка. Роль Китая в Победе до сих пор считается недооцененной, что сокращает возможности Пекина занять более весомое место в мировой системе. На этом фоне важным событием стало решение России перенести дату окончания Второй Мировой войны на 3 сентября.

Этот шаг Москвы бросает вызов доминирующему западному нарративу о Второй Мировой войне. В Китае выразили мнение, что причиной переноса даты окончания Второй Мировой войны в России стали глубокие изменения мирового порядка, набравшие силу на фоне пандемии коронавируса. Кроме того, по мнению Пекина, решение России означает открытую поддержку Китая со стороны Кремля и подчеркивает общие приоритеты России и КНР в новом мировом порядке.

Китай использует нарратив о победе во Второй Мировой войне, чтобы подчеркнуть свою приверженность нормам международного права и международной системе с ведущей ролью ООН.

Борьба за эталонную интерпретацию истории Второй Мировой войны подразумевает спор за доминирование в системе международных отношений.

Запад позиционирует Россию и КНР как авторитарные государства, стараясь преуменьшить заслуги Москвы и Пекина в Победе. В Китае, например, подчеркивают, что в Европе ведется целенаправленная политика по разрыву исторической связи с СССР: опрос общественного мнения во Франции показал, что доля людей, полагающих, что СССР внес большой вклад в победу во Второй Мировой войне, упала с 57% в 1945 г. до 23% в 2015 г.

Память и политика: что дальше?

2020 г. стал важной вехой в обсуждении политики памяти как в России и Китае, так и в странах Запада. При этом и резолюция Европарламента от 19 сентября 2019 г. о важности сохранения исторической памяти для будущего Европы, и последующие комментарии мировых лидеров о важности сохранения исторической правды о Второй Мировой войне были сосредоточены, прежде всего, вокруг войны в Европе, не упоминая роль и место Китая в войне глобальной.

Перемены, происходящие в международных отношениях, приводят к пересмотру ценностей, заложенных в основу мирового порядка по окончании Второй Мировой войны. Причем, сторонниками распада мировой системы все чаще выступают США, тогда как Россия и Китай заняли оборонительную позицию. Вместе с тем, существует ряд особенностей КНР в интерпретации хода Второй Мировой войны.

Китайские историки склонны уравнивать значение Великой Отечественной войны и Японо-Китайской войны 1937-1945 гг. При этом сравнивается число жертв, понесенных странами: называются цифры 35 млн человек с китайской стороны и 27 млн человек со стороны СССР.

Подобный взгляд создает искаженное восприятие истории, увеличивая значимость вклада в Победу со стороны Китая, но преуменьшая значение СССР.

Другая особенность китайского подхода к оценке истории Второй Мировой войны заключается в ее делении на два равноценных фронта в борьбе против фашизма: восточный и европейский. Это приводит к тому, что Китай использует свою интерпретацию истории войны в контексте современной политики, подчеркивая собственную значимость при создании послевоенного мирового порядка.

При этом у Китая остается значительное пространство для маневра в развитии дискурса о Второй Мировой войне и ключевой роли в мировом порядке. Так, один из авторов Всеобщей декларации прав человека 1948 г. – Чжан Пэнчунь, что сохраняет за Китаем возможность говорить о собственном вкладе в развитие норм и ценностей послевоенного мира.

Таким образом, китайская интерпретация событий Второй Мировой войны имеет ряд особенностей, а экспорт китайской версии истории в мировое информационное пространство может нести определенную угрозу интересам России.

России необходимо учитывать, что Москва и Пекин придерживаются разных подходов в восприятии исторической науки.

В России история воспринимается как наука об изучении человека в прошлом, тогда как в Китае история рассматривается как политический институт. Сторонам следует найти точки соприкосновения, которые позволили бы вести конструктивный диалог.

Готовность совместно работать над объединением усилий для совместной защиты памяти о Победе со стороны КНР следует понимать прежде всего как готовность Пекина развивать сотрудничество с Москвой в противостоянии Вашингтону. Вопросы истории становятся еще одной разменной монетой при изменении мирового порядка.

Владимир Нежданов, магистр международных отношений, эксперт Центра изучения перспектив интеграции