Переговоры президентов США и России 7 декабря затронули множество тем, но преобладающей оказалась украинская проблематика. Как отметил российский лидер, с этим связан и вопрос расширения НАТО на Восток, который Москва считает ключевым для своей безопасности. В свою очередь, в Вашингтоне связали с украинским вопросом ситуацию в Беларуси. «Особую озабоченность», по словам заместителя госсекретаря В.Нуланд, вызвало изменение позиции Минска по Крыму. Что означают для Беларуси итоги российско-американского саммита, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил доктор экономических наук, руководитель Центра белорусских исследований Института Европы РАН, профессор Николай Межевич.

– Николай Маратович, каковы основные итоги переговоров президентов России и США Владимира Путина и Джо Байдена?

– Мы знаем, лидеры говорили более двух часов. Из этого следует, что формат был очень разносторонний. Если бы гипотетически речь шла только об Украине, разговор продолжался бы минут 20 (возможно, 25), потому что все линии здесь понятны. Два лидера и сами много об этом говорили, и устами своих помощников, так что здесь все позиции ясны.

Думаю, что обсуждалась и проблематика безопасности на море, и безопасности воздушного движения, и безопасности в космосе. Вопросы мер доверия на суше тоже наверняка обсуждались, и, конечно же, вопросы, связанные с Беларусью. Думаю, что здесь еще раз была озвучена российская позиция, связанная с тем, что Беларусь – суверенное государство, для которого Россия является союзником, но Минск принимает решения сам. Поэтому все вопросы по поводу Минска надо решать с ним самим.

– Какие «красные линии» могла обозначить российская сторона для США по отношению к Беларуси?

– «Красная линия» очевидна, только она относится не в чистом виде к Беларуси, а ко всем границам Союзного государства. Существует обязательство России прийти на помощь Беларуси, и наоборот, в случае военной агрессии против нее.

То есть, если, условно говоря, польские механизированные батальоны перемещаются на восточную границу для демонстрации силы, то против перемещения на польской территории у нас очень мало средств, за исключением дипломатической ноты. Если речь идет о подготовке к агрессии в отношении Беларуси – это и есть «красная линия».

– В контексте российско-американских переговоров заместитель госсекретаря США по политическим вопросам Виктория Нуланд заявила, что особую озабоченность вызывает изменение позиции президента Беларуси Александра Лукашенко относительно Крыма, который тот долго отказывался признавать российским, но изменил курс. Какую роль для США играет вопрос Крыма?

– В общем ряду проблем признание Беларусью Крыма – вопрос совсем не значимый. Есть гораздо более серьезные проблемы, связанные с двусторонними и многосторонними отношениями в Восточной и Центральной Европе. Де-факто Крым российским Лукашенко, как президент Беларуси, признавал, но он старался до последнего поддерживать многовекторность и исходил из того, что Киев будет высоко ценить подобную позицию. Но поскольку Киев ничего ценить уже не в состоянии, было заявлено о признании де-юре.

– Также Виктория Нуланд заявляла об опасениях, что Россия якобы собирается воссоздать СССР. Что может стоять за этими заявлениями?

– Советский Союз воссоздать невозможно, это была экономическая и политическая модель, основанная на роли коммунистической партии и признании этой партии руководящей и управляющей силой. Это была абсолютно и однозначно плановая экономика, и, соответственно, на всей территории была директивная модель управления этой экономикой. Поэтому говорить о построении нового Советского Союза невозможно чисто технически.

Ни у кого сегодня нет желания отказываться от имеющихся достижений, потому что с точки зрения управления построение экономики Советского Союза – это объективное движение назад.

– В случае усугубления давления на Беларусь с экономической точки зрения будут ли Россия и Беларусь в рамках Союзного государства применять контрсанкции?

– Мы знаем, что контрсанкции уже приняты Республикой Беларусь, но они не очень масштабные, и, пожалуй, здесь можно сказать, что они выполняют демонстрационный характер. Учитывая, что многочисленные санкционные режимы введены и в отношении России, в принципе сейчас актуален вопрос координации в сфере контрсанкций.

Любые совместные контрсанкции укрепляют позиции тех стран, которые о них договариваются.

То есть, это будет еще одно направление сближения России и Беларуси. Конечно, наши совокупные возможности от этого существенным образом увеличатся.

– С точки зрения безопасности какие могут быть заключены договоренности между Россией и США, в том числе по ограничению расширения НАТО?

– Мы несколько поторопились бы, если бы сейчас стали говорить о каких-то договоренностях. Что мы с вами наблюдали до этого разговора? Россия многократно и очень четко сказала, что для нее неприемлемо расширение НАТО. Наши западные партнеры также многократно указали на то, что у России нет права вето в этом вопросе. Иными словами, стороны более чем жестко обозначили свои позиции. Но если бы после этого не было никакого движения, возникает вопрос: зачем встречаться и о чем-то два часа говорить? Значит, было, о чем поговорить, значит, потенциальный диалог возможен.

Если говорить о том, чтобы Латвия, Литва или Эстония вышли из блока НАТО, то на мой взгляд, это нереально, но Россия так вопрос и не ставит. Зато жесткие воинские ограничения на восточном фланге НАТО могут быть предметом для дискуссии. И, конечно, таким предметом является гипотетическое членство Украины и Грузии в НАТО.

– Кому выгодно нагнетание ситуации на Украине?

– Соединенным Штатам это, в общем-то, выгодно, но в масштабе американских задач и проблем украинский кейс входит разве что в десятку, и это не значит, что он в ней первый. А в Киеве постоянно думают, что весь мир от Австралии до Исландии занят исключительно проблемой обсуждения гипотетической агрессии России против Украины. Жителей Европы гораздо больше интересуют цены на электроэнергию, газ и продовольствие, чем проблемы Украины, и что бы ни делал Зеленский, эта ситуация не изменится. Украина не нужна никому в нынешнем качестве – ни США, ни России.

Беседовала Мария Мамзелькина