МАГАТЭ не может проверить хранящиеся на Запорожской АЭС десятки тонн плутония и обогащенного урана, заявил на Всемирном экономическом форуме в мае глава организации Рафаэль Гросси. Его слова вызвали резонанс: украинскому «Энергоатому», отвечавшему за эксплуатацию АЭС, пришлось заверять, что это всего лишь отработанные топливные сборки. В Кремле же отдельно уточнили, что прорабатывают детали инспекции в контакте и с МАГАТЭ, и с украинской стороной.

В ходе спецоперации на Украине расположенные на ее территории атомные электростанции регулярно оказываются под прицелом внимания. По информации Минобороны России, при участии Вашингтона Киев готовил провокации, чтобы обвинить Москву в применении ядерного оружия. Чернобыльская и Запорожская АЭС были взяты под контроль для предотвращения диверсий со стороны украинских сил. Предосторожности не были лишними: в марте украинские нацбаты атаковали подстацию и ЛЭП, питавшие Чернобыль, после чего станцию пришлось экстренно подключать к белорусским электросетям.

Кроме того, февральские заявления украинского руководства о возможном выходе из Будапештского меморандума фактически означали претензии на обретение страной собственного ядерного оружия. По мнению экспертов, нельзя исключать, что подобные разработки уже велись Киевом. Технологический потенциал позволял Украине создать ядерный заряд в течение нескольких лет. На этом фоне заявления украинского оператора АЭС, который в ответ главе МАГАТЭ подчеркнул отсутствие на Запорожской АЭС урана или плутония, способных использоваться в военных целях, вызвали у общественности вопросы.

К каким последствиям могло бы привести появление на Украине ядерного оружия и что может стоять за тревожными заявлениями МАГАТЭ, «Евразия.Эксперт» выяснил у главного редактора портала Atominfo Александра Уварова.

– Александр Александрович, гендиректор МАГАТЭ Рафаэль Гросси заявил, что на Запорожской АЭС хранилось 30 тонн плутония и 40 тонн обогащенного урана. О чем говорит подобное заявление?

–Запорожская АЭС – самая большая атомная станция в Европе (6 реакторов, 6 энергоблоков по тысяче мегаватт). У них на площадке находится так называемое сухое хранилище отработанного топлива (ХОЯТ), которое было построено в середине 2000‑х гг. и где складируется отработанное топливо от всех шести энергоблоков станции. Названная цифра – 30 тонн плутония – по прикидкам соответствует тому, сколько плутония и должно быть в этом хранилище. Это никакая не сенсация, а нормальная ситуация. Сейчас отработавшее топливо на Запорожской АЭС находится под нашим вооруженным контролем.

Можно понять, почему Гросси сделал такое заявление. Запорожская АЭС до начала спецоперации контролировалась Украиной, которая является неядерной страной. В таких странах МАГАТЭ обязано проверять наличие делящихся материалов урана и плутония, чтобы они шли только на мирные нужды. С другой стороны, МАГАТЭ такие проверки проводит не просто так, а в соответствии с документами: соглашением о гарантиях и Договором о нераспространении ядерного оружия. Такое соглашение в свое время было подписано с Украиной. Сейчас МАГАТЭ оказалось в беспрецедентной ситуации, поскольку в соответствии с этим соглашением должно отправлять инспекторов на Украину, а та должна обеспечить им доступ на Запорожскую АЭС. Физически Украина этого сделать по понятным причинам не может.

– Почему МАГАТЭ не откликается на предложения России организовать визит наблюдателей на Запорожскую АЭС?

– Обращаться к России, чтобы она контролировала работу станции, Гросси тоже не может по множеству причин. Во-первых, само МАГАТЭ границы не определяет, а во-вторых, надо понимать, что в бюджет МАГАТЭ значительные взносы вносит США, которым это не понравится. Логичным выходом из ситуации было бы заключение некоего соглашения между тремя сторонами – Россия, Украина, МАГАТЭ – которое регулировало бы доступ инспекторов в сложившейся ситуации. Но такого соглашения нет, как мы все видим, и по моим сведениям, его появление тормозит именно украинская сторона, потому что ей выгодно, чтобы вокруг ядерной темы был постоянный информационный шум.

Гросси оказался в ситуации, когда его инспектора должны исполнять обязанности, но не могут этого сделать. Видимо, по этой причине он решил устроить шумиху вокруг этой ситуации.

– Гендиректор МАГАТЭ также выразил опасение, что с Запорожской АЭС могли пропасть несколько сотен килограммов подобных ядерно-оружейных материалов. Если хищения происходили до спецоперации, какие риски это создавало с точки зрения безопасности?

– Это такая же ситуация с обострением, которое появляется на ровном месте. Инспектора МАГАТЭ не могут попасть на Запорожскую АЭС, а если не могут попасть, значит, не могут гарантировать, что все на месте. И поэтому начинают в публичную сферу вбрасывать такой посыл: «если мы не можем гарантировать сохранность, значит, ядерное топливо может пропасть».

– По итогам переговоров с лидерами Германии, Франции и США в феврале 2022 г. президент Украины Владимир Зеленский заявил о возможности выхода страны из Будапештского меморандума, что открывало возможность для разработки ядерного оружия Киевом. На ваш взгляд, к каким последствиям могла привести разработка ядерного оружия Киевом?

– Это больше к военным вопрос, а не к атомщикам. Запорожский плутоний отношения к этой теме не имеет, потому что он очень низкого качества и не подходит для военных. Беспокойство на самом деле вызывало хранилище отработавшего топлива на площадке Чернобыльской АЭС.

К каким последствиям это могло бы привести? Конечно, это был бы крах международной системы нераспространения ядерного оружия. Условно говоря, если бы ядерное оружие появилось бы на Украине, то завтра бы оно появилось, например, у Венесуэлы, послезавтра у сирийских курдов и прочее. Сработал бы эффект домино: как только одна страна решила бы эту систему нарушить, естественно, все остальные начали бы срочно вооружаться. Иран вооружился бы, Япония имеет возможность, также и Южная Корея. Ядерное оружие пошло бы по всему миру, а дальше, когда оно будет у десятка стран, естественно, его кто-то применит.

Беседовал Владимир Крапоткин