Альтернатива евразийской интеграции? Как пытаются вдохнуть новую жизнь в ГУАМ

Создание таких структур как Таможенный Союз и ЕАЭС показывает, что интеграционный потенциал на постсоветском пространстве присутствует. Вместе с тем, образование ряда иных постсоветских группировок имело целью через интеграцию отдельных стран региона обеспечить его дальнейшее расползание, не допустить укрепления интеграционных инициатив с участием России. Пример – ГУАМ, который можно считать ключевым проектом западных архитекторов «альтернативной» постсоветской интеграции «в обход» России и ее союзников.

Под патронатом США

В истории ГУАМ отчетливо выделяется четыре этапа. Первый этап непосредственного формирования организации с 1997 по 2000 гг. Второй этап, который можно охарактеризовать как этап институционализации, охватывает  период с 2001 по 2005 гг. Третий этап, который длился до 2013 г., то есть до «Евромайдана», и наконец современный период.

Первый этап начался 10 октября 1997 г., когда на саммите Совета Европы было объявлено о создании Консультативного форума ГУАМ. Уже само по себе создание группировки на саммите Совета Европы демонстрировало, что государства-участники находятся под политическим патронатом Запада. В состав организации вошли Азербайджан, Украина, Грузия и Молдова.

На бумаге проект был направлен, прежде всего, на экономическую интеграцию, но характерной чертой его было то, что на тот момент три из четырех стран участников имели на своей территории нерешенные национально-территориальные конфликты.

Более того, все эти страны – в меньшей степени Азербайджан, в большей степени Молдова и Грузия – были явно недовольны позицией России в этом вопросе, считая ее главным союзником самопровозглашенных республик. Неслучайно в Уставе ГУАМ, принятом в 2001 г., говорилось о необходимости соблюдения принципа территориальной целостности государств – членов организации.

Особой задачей организации стала попытка обеспечить транспортировку энергоресурсов с Востока в Западную Европу через Каспий минуя Россию.

В этом контексте вступление в организацию Узбекистана, переживающего тогда, в 1999 г., далеко не лучший период в отношениях с Россией, стало важной вехой, что позволило сделать организацию поистине межрегиональной. Симптоматично, что вскоре после вступления в ГУАМ, Узбекистан вышел из Договора о коллективной безопасности (ДКБ).

Характерно и то, что вступление Узбекистана произошло на встрече президентов стран ГУАМ в Вашингтоне на встрече Совета Евроатлантического партнерства. Именно США взяли на себя политический патронат над организацией, которая на втором этапе своего развития подавала большие надежды. Как с точки зрения своей структуры – постепенно была создана довольно разветвленная сеть подразделений,  Парламентская ассамблея, Деловой совет, Топливно-энергетический совет, так и с позиции реальной конкуренции с другими интеграционными проектами на постсоветском пространстве (прежде всего, СНГ), которые не имели тогда серьезной истории успеха.

Основные принципы и задачи функционирования ГУАМ были зафиксированы в базовом документе организации – Ялтинской Хартии от 2001 г., а Вашингтон в рамках сотрудничества США-ГУАМ, фактически оформленного в виде рамочной программы США – ГУАМ, взяли шефство над интеграционным блоком.

Организация теряет членов

С переходом на третий этап развития у ГУАМ  начались серьезные проблемы. Несмотря на определенный прогресс после создания ограниченной зоны свободной торговли (ЗСТ) между странами-участницами и координацию усилий в политической сфере, участники ГУАМ столкнулись с рядом серьезных вызовов. Во-первых, все более растущий крен в сторону патроната США, а не ЕС, сам по себе нес определенные риски, принимая во внимание тот факт, что Узбекистан проводил довольно самостоятельную политику, которая нередко меняла свой вектор.

Это случилось и 2005 г., когда Ташкент вышел их организации, которая изменила свое название с ГУУАМ на ГУАМ, что было вызвано рядом причин, главными из которых после Андижанских событий было нежелание Узбекистана участвовать в организации, которая ставила одной из своих целей торжество «демократизации». Сыграли свою роль и отказ Ташкента от одностороннего ориентирования на США в Центральной Азии.

Кроме того, изначально ключевой задачей ГУАМ являлось содействие решению национально-территориальных конфликтов в благоприятном для стран ГУАМ ключе. Однако Узбекистан не имел ярко выраженных подобных конфликтов. На территории страны они потенциально есть, но в более срытых формах. Для ГУАМ же, помимо экономической повестки, именно проблематика замороженных конфликтов оставалась главной, что отчетливо проявилось в ходе 61-й сессии Генеральной ассамблеи ООН (2006-2007 гг.), когда при помощи США страны ГУАМ добились рассмотрения этого вопроса.

После «оранжевой революции» в Украине и выхода из ГУАМ Узбекистана организация в еще более резкой форме стала оппонировать России. Наблюдался также и тренд подключения к работе ГУАМ в качестве патронов-координаторов лидеров ряда европейских стран, имевших сложные отношения с Москвой. Так, президенты Румынии и Литвы Т.Бэсэску и В. Адамкус приняли участи е в работе кишиневского форума ГУАМ, на котором была принята резолюция, 5 пункт которой гласил о необходимости добиваться полного вывода российских войск из Грузии и Молдовы согласно решениям Стамбульского саммита ОБСЕ 1999 г.

 Тем не менее, впоследствии наметились разногласия и среди оставшихся членов ГУАМ. Так, Молдова негативно отреагировала на идею создания миротворческого батальона, а Президент Воронин стал высказываться критически и о перспективах организации в целом. Азербайджан также стремился дистанцироваться от однозначной антироссийской риторики Киева в период президентства  Виктора Ющенко. Кроме того, в рамках ГУАМ так никогда и не было принято сколько-нибудь серьезной и однозначной проазербайджанской декларации, если не считать общих документов о необходимости территориальной целостности.

Влияние украинского кризиса

В итоге к началу украинского кризиса организация подошла с довольно разветвленной структурой, но с очень малым количеством реально осуществленных проектов. В основном все ограничивалось работой комиссий, посвященных различным аспектам сотрудничества, в частности, вопросам по границе, торговле, транспорту. Однако никаких крупных логистических  или экономических проектов, которые обсуждались на первом этапе развития ГУАМ, реализовано не было.

Последние два года дали повод к разговорам о возможной реанимации ГУАМ в связи с событиями в Украине.

Однако ведутся они, по-прежнему, с позиции объединения стран ГУАМ вокруг антироссийской позиции и решения национально-территориальных конфликтов, отстаивания «идеалов демократии». Это при том что политические системы и характер политических режимов Азербайджана, Грузии, Украины и Молдовы, мягко говоря, отличаются.

Неоднократно министр иностранных дел Украины Павел Климкин заявлял о необходимости перезапуска ГУАМ и придании организации нового импульса.

Некоторые эксперты высказывали идеи о том, то ГУАМ могут попробовать оживить с внешним участием, например, с участием Турции, которая на фоне кризиса в отношениях с Россией предпринимала активные усилия по налаживанию диалога с Киевом.

Системные дефекты искусственной интеграции

Однако пока все эти проекты остаются только проектами. И этому есть несколько системных причин, которые инициаторы возрождения ГУАМ не могут не принимать во внимание.

Во-первых, географическое положение стран ГУАМ отличается разобщенностью на две составляющие: две страны находятся в западной части постсоветского пространства, а  две – на Южном Кавказе. Формирование тесных экономических связей между этими двумя частями требует строительства серьезной портовой, логистической инфраструктуры на Черном море, в Грузии и в Украине. Даже в случае начала реализации каких-то проектов она потребует много времени. Не говоря уже о том, что Крым теперь входит в состав России. Следовательно, на всех прежних проектах ГУАМ, связанных с транспортировкой через Керчь, поставлен крест.

Во-вторых, страны ГУАМ имеют не соответствующие друг другу внешнеполитические интересы. Даже у Молдовы и Украины по отношению к Москве и к урегулированию конфликтов позиции отличаются. Впрочем, эти страны хотя бы находятся в орбите влияния Запада, чего нельзя сказать об  Азербайджане, который находится в постоянном диалоге с Москвой относительно урегулирования карабахского конфликта, импортирует российскую продукцию, в том числе и вооружения, имеет целый ряд проектов на межрегиональном уровне и стремится проводить в целом многовекторную политику.

В-третьих, для эффективной интеграции необходима история успеха, требуется своеобразный «драйвер» - и не только извне, но и внутри организации. Пока же говорить об интеграции в ГУАМ можно лишь с позиции «интеграции бедных». Серьезное падение ВВП в Украине; экономический кризис, обусловленный внутрполитическим проблемами и коррупцией в Молдове; нестабильность национальной валюты и социальные проблемы в Азербайджане. Все это не позволяет обеспечить быстрый интеграционный рывок, и лишний раз показывают, что

в ГУАМ нет страны-лидера интеграции. Украина, которая во многом претендовала на этот статус в период президента В.Ющенко, сегодня не может обеспечить это лидерство, по крайней мере, в среднесрочной перспективе.

В-четвертых, страны Запада, если говорить о ЕС, отказавшись от реализации в прежнем виде таких проектов как «Восточное партнерство», не могут не учесть уроки прошлого. Сами они больше заняты проблемами внутри ЕС, чем украинским треком, и уж тем более перспективами ГУАМ. Скорее Запад в лице ЕС будет выстраивать более точечный диалог со странами постсоветского пространства.

История ГУАМ отчетливо показала, что попытки построить интеграцию только по принципу «против кого дружим» вряд ли может обеспечить результат, даже если этот проект и поддерживается крупными внешними игроками.

В-пятых, роль определенного драйвера в рамках ГУАМ могли бы примерить на себя региональные игроки, такие как Польша и Турция. Однако они также могут скорее претендовать на выстраивание более тесных отношений только в рамках своего региона. У Турции только на первый взгляд есть точки взаимодействия с Украиной. На деле сотрудничество двух стран скорее носит ситуативный характер. Анкара уже демонстрирует, что отношения с Россией (в силу напряженности с Западом и ряда региональных вызовов) для нее важнее.

Что же касается Польши, то она уже неоднократно устами, в том числе и политиков первого ранга, заявляла о возможности развития различных видов интеграции на пространстве «Междуморья» (между Балтийским и Черным морями). Однако в условиях противоречий с Евросоюзом и Берлином и отсутствия потенциальных возможностей вести активную дипломатию на Кавказе эти замыслы могут остаться узкорегиональными и ограниченными в плане реальных возможностей для потенциальных участников.

В-шестых, сами экономические связи между членами ГУАМ остаются довольно слабыми, может быть за исключением Молдовы и Украины, где за первое полугодие 2016 г. наблюдается рост товарооброта в основном за счет импорта из Молдовы. Однако и здесь есть проблемы. Молдавские власти в прошлом месяце ввели пошлины на животноводческую продукцию и цемент украинского производства, что украинская сторона расценивает как нарушение норм ВТО.

Что ждет ГУАМ?

В современной геополитической и экономической ситуации ГУАМ в среднесрочной перспективе скорее сохранит тенденции к своему существованию как некоего клуба государств, которые обсуждают интеграционные инициативы, добиваются отдельных косметических результатов, но не могут перейти к масштабной полноценной интеграции ввиду отсутствия объективных предпосылок для этого.

Любые серьезные решения, например, переговоры об участии в китайском проекте Экономического пояса Шелкового пути, сотрудничество с ЕС или с такими региональными игроками как Турция или Польша, скорее будут происходить на двусторонних треках. ГУАМ же будет подключаться только в качестве имиджевого сопровождения в виде «надстройки» по ограниченному кругу вопросов.

Антироссийская риторика в рамках ГУАМ будет сохраняться. Характерно, что на недавнем заседании в Швейцарии П.Климкин заявил о необходимости прекратить разговор на русском языке и использовать английский. Но Молдова и особенно Азербайджан в этом вопросе будут сохранять обособленную позицию. 

Поэтому в политическом плане ГУАМ не станет союзом государств для решения национально-территориальных проблемам. На базе ГУАМ могут вырабатывать общие принципы в духе концепции приоритета территориальной целостности, но, учитывая специфику каждого отдельного конфликта на постсоветском пространстве, говорить о превращении ГУАМ в эффективную структуру, продвигающую интересы стран с национально-территориальными конфликтами, также не приходится.

Александр Гущин, к.ист.н.,
заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ