Борьба с ростом цен на продукты в России и Беларуси: опыт и перспективы

В 2021 г. инфляция в Беларуси и России составила 9,9% и 8,5% соответственно. На фоне роста цен на продовольствие предельные оптовые и розничные цены в республике уже ограничили до мая 2022 г. Ранее в России также применяли госрегулирование цен на социально значимые товары, однако в последнее время из уст первых лиц государства звучат заявления о невозможности дальнейшего использования такого подхода в современных условиях. Нужно ли властям регулировать цены на продовольствие, насколько такие меры эффективны, и что может помочь остановить рост инфляции в Союзном государстве, разобрал обозреватель Василий Малашенков.

Опыт борьбы с продовольственной инфляцией

Инфляция всегда была многогранным явлением. Но главный ее аспект – все-таки социально-политический, когда речь идет о товарах массового потребления. Особенно о товарах высокой оборачиваемости – их можно условно назвать «расходниками». Все мы видели, каким катализатором стали цены на газ для заправки автомобилей в Казахстане.

В советском прошлом эти проблемы решали при помощи масштабного планирования и централизованного перераспределения ресурсов. Однако не во все периоды развития СССР все было гладко. Во-первых, это параллельная реальность, когда в одном секторе торговли доступные государственные цены, а в другом секторе – высокие цены. Во-вторых, нередко был дефицит или скудный ассортимент. В коммерческом магазине – достаточный объем товара с нормальным ассортиментом.

Также государственные цены могли понижаться через официальные решения. Это может хорошо работать только при помощи субсидирования, и данные схемы не являются чем-то уникальным. Субсидии предполагают устойчивый источник дохода, который сможет покрывать издержки торговли. На брежневском этапе, как известно, это была нефть. Однако вечно сидеть на сырьевой игле невозможно. К тому же, на постсоветском пространстве не все страны получили в наследство богатые месторождения.

Яркий пример – Беларусь. В недавнем прошлом она довольно неплохо поддерживала свою «социалку» и экономику, в том числе, за счет дружеских отношений с Россией в нефтегазовой сфере. Частично это сохраняется и сейчас, и все же таких больших надежд углеводороды уже не дают из-за российского налогового маневра.

Но дело даже не в этом. Модель субсидирования фрагментарно используется и в наши дни. К примеру, в России в 2021 г. заговорили о поддержке производителей сахара и подсолнечного масла. В текущей конъюнктуре это было нужно для обеспечения торговых сетей товарами и сохранения розничных цен на определенном уровне. Однако основным инструментом субсидирование быть не может, потому что, как бы это банально не звучало, мы все вышли из эры социализма. Многие производители продуктов питания – частники. А розничная торговля почти полностью негосударственная. Последнее касается как Беларуси, так и России, да и большинства других постсоветских стран.

Почему старые инструменты не работают

Госторговля со старым подходами оказывается неэффективной. Даже в Беларуси, где частный сектор развивался не так бурно, как в России, последний бастион госторговли (формально кооперативной) – сеть «Белкоопсоюза» – далек от идеала. Большинство его магазинов выполняют социальную функцию, работая на селе. В итоге низкое качество обслуживания, просроченные продукты и другие болезни розницы встречаются там чаще, чем у крупных частных сетей. То есть, уже невозможно держать марку только на директивной госплатформе.

Правительства начинают действовать тоньше. В России не так давно крупные сети «Магнит», «Дикси» и Х5 Group (управляет такими сетями магазинов, как «Пятерочка» и «Перекресток» – прим ЕЭ.) вроде бы добровольно решили ограничить наценки на товары первой необходимости. До конца неизвестно, какие аргументы сетям привели власти. И все же тут читается явный след опосредованного госрегулирования. Федеральная антимонопольная служба открыто заявила, что ограничение надбавок произошло после того, как она «предложила ретейлерам проработать механизмы ответственного ценообразования».

В Беларуси более десяти крупных сетей, в основном частных, подписали с Министерством антимонопольного регулирования и торговли соглашение о скидках для определенных категорий: многодетных, пенсионеров и так далее. Скидки дают на ограниченный круг товаров по специальным дисконтным карточкам, чтобы каждый льготник вписывался в месячный лимит – бюджет прожиточного минимума. Вдобавок белорусские власти применили целый набор ценовых ограничений. Одно из самых свежих – лимиты надбавок на самые ходовые овощи (морковь, лук, свекла и тому подобное) для производителей, держателей стабфондов и розницы.

Но, как всегда, есть нюансы. Производители могут продавать дороже переработку: та же мытая морковь является таковой. Также они могут увеличить экспорт. Власти заверили, что готовы в случае чего его ограничить или вообще запретить.

А как тогда быть с идеей строительства общего рынка ЕАЭС? Да и можно ли вечно сдерживать цены на овощи? Сами регуляторы откровенно говорят, что мера эта временная. То есть, прием тактический. Понимания стратегии нет. Такие шаги не решают проблему коренным образом, хотя и помогают удержать ситуацию в текущем моменте.

Предложение Банка Беларуси

Белорусский Нацбанк, наблюдая за ценовым регулированием, в 2021 г. предложил следующие меры: перейти на таргетирование инфляции, как в России (то есть, влияние через прогнозы и ставку рефинансирования, в РФ это ключевая ставка); поставить цель по инфляции на 2022 г. 6%, а в будущем надо бы устойчиво держаться ниже 3% (пока инфляция в республике 9-10%); если инфляция будет ниже 3%, то можно стимулировать экономику деньгами; уход от директивного кредитования, что уже постепенно делается; развивать накопительные пенсии, чтобы в стране были «долгие» деньги; не увлекаться регулированием цен, от этого последние только растут.

Последний пункт вызвал многочисленные возражения как со стороны экспертов, так и журналистов. COVID-19 показал, что все-таки при шоках какие-то ценники попридержать стоит, а то часть населения может не просто перейти на хлеб и воду, но и оказаться на грани голода. Например, во Франции в 2020 г. на время вспомнили о дирижизме (активном вмешательстве государства в экономику – прим. ЕЭ) времен де Голля, забыв о рыночной экономике. С другой стороны, сочетание так называемой «руки рынка» и дирижизма должно быть выверенным.

Снова приведем французский пример. Эмманюэль Макрон пообещал сдерживать тарифы на электроэнергию для физлиц. Удорожание не должно было составить более 4%. Для этого власти потребовали от госкомпании EdF увеличить продажи недорогой атомной энергии другим игрокам. В итоге акции EdF упали на 25%. В Беларуси получилось еще интереснее. До соглашения сетей с государством в стране активно регулировали цены на социально значимые товары. Это началось почти вместе с пандемией, и было превентивным ответом на возможные шоки.

Что же делать с ростом цен?

Чисто с человеческой, обывательской точки зрения, вроде бы все делается правильно. Большая часть населения страны не так много зарабатывает, чтобы угнаться за ростом цен на рис, гречку и многое другое. Однако в итоге цены на продукты, в том числе социально значимые товары, в Беларуси растут чуть ли не быстрее всего. Более того, часть товаров, такие как рис и подсолнечное масло, власти Беларуси контролировать не могут, потому что это импорт. Государству пришлось разрешать рост то на одну, то на другую позицию из-за внешнего давления. Другими словами, фактически не все цены возможно полностью контролировать в условиях глобализации и большого частного сектора.

Белорусский Нацбанк на этом фоне хочет, чтобы реальные процентные ставки поддерживались на положительном уровне. То есть, регулятор выступает за то, чтобы вкладчики реально были в плюсе, а кредиты не были «бесплатными». Регулятор, в том числе, готов на повышение ставки рефинансирования. Это явно не понравится госсектору, который получает поддержку от властей в виде кредитов. Но именно на подобных методах настаивают и представители Центробанка России.

В обеих странах набирает обороты дискуссия о том, каким же все-таки должен быть рецепт. Истина, видимо, находится где-то посередине между крайними проявлениями социализма и капитализма. И это уже не только экономический вопрос.

Правительствам (не только в Беларуси и России, а в целом в ЕАЭС) придется в ближайшем будущем определяться, какие стратегические цели преследует Союз, где кончаются частные интересы бизнеса и начинаются общественные, государственные, общесоюзные. Если этот вопрос не решить, придется постоянно применять временные меры, что лишает ясного стратегического планирования и бизнес, и государства, и конкретных граждан.

Василий Малашенков