«Панцирь» Союзного государства: что даст Беларуси и России интеграция ПВО

В 2021 г. Беларусь и Россия сделали ряд шагов по укреплению интеграции систем противовоздушной обороны. Запланировано несение совместного боевого дежурства подразделений ПВО, создается центр совместной боевой подготовки служащих ВВС и войск ПВО. Кроме того, зенитно-ракетные и радиотехнические войска республики ожидает обновление арсенала вооружений и техники. Для чего Беларуси и России интегрированная система противовоздушной обороны и в чем специфика ее развития сегодня, разобрал независимый военный обозреватель Артем Мальцев.

В конце июня в ходе международной выставки вооружений MILEX-21 в Минске первый заместитель директора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству РФ Андрей Бойцов заявил о готовности российской стороны в кратчайшие сроки проработать вопрос о поставке комплекта зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-400 и ЗРПК «Панцирь-С1» в Беларусь. В случае принятия соответствующего решения эти поставки создадут новый фундамент ВТС двух стран на ближайшие годы. В этой заметке мы кратко обсудим текущее состояние ПВО Республики Беларусь и влияние возможных поставок новых ЗРС на двухсторонние отношения России и Беларуси в сфере безопасности.

Почти единая система ПВО

В настоящее время объектовая система ПВО Республики Беларусь представлена одной бригадой и тремя зенитно-ракетными полками в составе отдельного рода войск – объединенных военно-воздушных сил и войск противовоздушной обороны (ВВС и ВПВО). На их вооружении находятся 4 дивизиона комплексов ЗРС С-300ПТ и еще 8 дивизионов несколько более современной модификации С-300 ПС (соответствуют уровню ПМУ), поставленных Россией двумя партиями в 2006-2007 гг. и 2014-2016 гг.

Также силам ВВС и ВПВО Беларуси передана техника войсковой ПВО – 4 дивизиона зенитно-ракетного комплекса (ЗРК) «Бук-МБ» и 2 дивизиона ЗРС С-300В (техническую готовность последних можно поставить под вопрос). Географически 75% всех белорусских систем ПВО сосредоточены в центре страны, формируя кольцо вокруг Минска. Остальные силы в основном поддерживают присутствие на западных границах: два дивизиона С-300ПС прикрывают Гродно на северо-западе, еще один дивизион С-300ПС располагается на юго-западе в Бресте.

Компоненты системы ПВО Республики Беларусь. Красным цветом выделены известные действующие позиции ЗРС С-300; синим цветом – радиолокационные станции (РЛС).

Ключевое геостратегическое положение Беларуси открывается при первом взгляде на карту. На западных границах с Польшей она формирует южный фланг группировки сил ВКС России в Калининградской области, тем самым отсекая потенциальную группировку войск НАТО в Прибалтике. В то же время второй эшелон ПВО проходит по линии Минск – Псков – Санкт-Петербург.

Воздушное пространство республики создает пятисоткилометровую «буферную зону» между Россией и НАТО, способную как минимум сдержать массированное воздушное нападение против целей в глубине территории России, а также осуществлять эффективный мониторинг возможной концентрации авиации НАТО на «прибалтийском плацдарме».

Неудивительно, что в таких условиях Россия остается остро заинтересованной в поддержании относительной высокой готовности сил ПВО Беларуси.

На примере большинства стран СНГ, будь то Восточная Европа или Центральная Азия, можно заметить, что без интенсивной военно-технической помощи российской стороны унаследованные от СССР компоненты бывшей единой ПВО за тридцать лет сокращений оказываются полностью разрушены или недееспособны. В случае Беларуси, несмотря на заметное устаревание материально-технической базы и вывод из эксплуатации комплексов предыдущих поколений С-75, С-125 и С-200, костяк систем ПВО технологического уровня 1980-1990-х гг. сохранил хотя бы базовую боеспособность.

Добиться этого удалось в основном за счет упомянутых поставок Россией четырех полковых комплектов С-300ПС (в том числе «на бартерной основе» в обмен на шасси МЗКТ-79221 для подвижных грунтовых комплексов «Тополь-М»). Зенитные ракетные комплексы этой модификации С-300 в качестве «главного калибра» обычно используют устаревшую зенитную управляемую ракету (ЗУР) 5В55РМ, максимальный радиус действия которой по высотным целям ограничен 90 км. Более поздние модификации ЗРС С-300 ПМ1/ПМ2 с конца 1990-х гг. «перешли» на ЗУР типа 48Н6, что позволило увеличить радиус действия более чем вдвое.

Таким образом, модификации С-300 уже тридцатилетней давности, составляющие ядро «противовоздушного щита» Беларуси, к началу 2020‑х гг. уже не соответствуют современному уровню и требуют замены на более продвинутые системы.

Это позволяет сделать вывод, что даже в отрыве от последних тенденций на укрепление военного сотрудничества двух стран после политических событий в Беларуси летом 2020 г. новые поставки российских ЗРС выглядят вполне последовательным шагом. В противном случае в воздушном пространстве СНГ на ключевом геостратегическом направлении возникла бы колоссальная «дыра», уязвимая для массированного удара со стороны вероятного противника.

В этих условиях единственной альтернативой могло бы стать непосредственное размещение в Беларуси группировки ВКС РФ с современными отечественными системами ПВО.

Но это крайне сложный вопрос по политическим причинам. Поставка четырех новых дивизионов С-400, по всей видимости, последовательно заменит наиболее устаревший компонент объектовой ПВО республики (4 дивизиона комплекса С-300ПТ, доставшихся Беларуси еще от 2-й отдельной армии ПВО СССР). Вероятнее всего, к концу 2020 г. у множества компонентов этих комплексов, произведенных еще в первой половине 1980-х гг., окончательно истекли сроки эксплуатации, и вся система в целом нуждается в наиболее срочной замене.

Выбор между «землей» и «воздухом»

Как и практически повсеместно на постсоветском пространстве, развал элементов бывшей советской единой системы ПВО прямо связан с отсутствием финансовых возможностей самостоятельно производить или закупать за рубежом дорогостоящие комплексы ЗРС большого радиуса действия. Себестоимость одного комплекса (1 дивизиона) С-300ПМ2 «Фаворит», по данным SIPRI, составляет около $113 млн, что сравнимо с себестоимостью наиболее продвинутых образцов многофункциональных боевых истребителей поколения «4+». Экспортные контракты на поставку ЗРС С-400 обходятся еще дороже: Индия заключила контракт на поставку 5 полковых комплектов (~10 дивизионов) за $5,43 млрд, Турции же два полковых комплекта обошлись в сумму $2,5 млрд.

Даже принимая во внимание внутренние закупочные цены ОДКБ, у Беларуси (равно как и у других стран СНГ) нет средств на приобретение таких систем в сколь-либо значимых количествах. Стоимость даже одного полкового комплекта может превысить весь годовой оборонный бюджет страны. При этом с точки зрения стоящих перед ВС Беларуси задач территориальной самообороны столь продвинутые системы ПВО явно избыточны. В силу специфики театра военных действий и количественной асимметрии даже первого эшелона интегрированного массированного воздушного удара вероятного противника, (не)присутствие отдельных дивизионов даже наиболее продвинутых ЗРС перестает играть решающую роль.

Простыми словами, несколько отдельных позиций С-400 «Триумф» сами по себе не обладают достаточной устойчивостью, чтобы противостоять полномасштабной агрессии с воздуха. Гораздо большее значение для обеспечения стратегической стабильности и безопасности имеют другие военно-политические факторы.

Здесь можно отметить, что это, строго говоря, общеевропейская тенденция: все небольшие, пусть и гораздо более богатые страны НАТО, начиная с 1990-2000-х гг. вынуждены делать взаимоисключающий выбор между сохранением развитой наземной ПВО или обновлением парка тактической авиации. В силу доктринальных различий между Западом и Востоком, как правило, НАТО приоритизирует воздушный компонент ПВО при полном отказе от наземных систем, которые иногда урезаются вплоть до портативных зенитно-ракетных комплексов (ПЗРК).

Воздушная компонента ПВО – более гибкая и мобильная сила. Интенсивность ее развертывания может прямо варьироваться в зависимости от остроты текущей военно-политической обстановки. Боеготовое звено даже устаревших истребителей-перехватчиков способно результативно и символически эффективнее выполнить задачи демонстрации суверенитета воздушного пространства. С другой стороны, развитая наземная ПВО обладает на порядок более высокой боевой устойчивостью и гораздо эффективнее обеспечивает постоянный контроль и мониторинг воздушного пространства.

Здесь прослеживается некоторое расхождение национальных интересов России и Беларуси, где развитая наземная ПВО последней играет гораздо более важную роль на уровне всего геостратегического направления в целом, но несколько снижается в рамках ограниченного ТВД республики. Неудивительно, что военно-техническое сотрудничество России и Беларуси в этой области во многом представляет собой традиционный политический торг относительно «справедливой цены» российских военных поставок. С одной стороны, двусторонние союзные отношения стратегически важны для обеих стран, с другой, вопрос распределения соответствующих издержек остается открытым. С учетом высокой стоимости, вероятнее всего поставки С-400 из России в Беларусь возможны исключительно на условиях как минимум частичной российской военной помощи, если не в принципе на безвозмездной основе.

Сенсоры вместо ракет

Еще одна важная особенность развития системы ПВО Беларуси состоит в ее тактическом и стратегическом взаимодействии с компонентами российской воздушно-космической обороны. В настоящее время между Россией и Беларусью действует соглашение о Единой Региональной Системе (ЕРС) ПВО. На практике оно означает, что в ходе постоянного боевого дежурства силы ВКС России и ВВС и ВПВО республики обмениваются между собой информацией мониторинга воздушного пространства, а также данными о воздушных целях в режиме реального времени. Известно, что с 2018 г. проводятся первые совместные военные учения ЕРС ПВО, включающие «практические вопросы управления силами и средствами ПВО… при отражении ударов воздушного противника».

И все же, при всем при этом обе системы ПВО остаются структурно отделенными друг от друга, в каждой из них поддерживаются отдельные «цепочки командования и управления».

Исторически, со времен позднего СССР, в Беларуси сложилась собственная уникальная научно-техническая школа создания автоматизированных систем управления (АСУ) для систем ПВО на базе Минского НИИ СА (Научно-исследовательский институт средств автоматизации). Именно в НИИ СА создавались системы управления войсковой ПВО – АСУ «Поляна-Д4», объединяющие в единую сеть управления такие комплексы, как С-300В, Бук-М1, Тор. В современной Беларуси на базе НИИ СА было создано предприятие «Агат», продолжающее создавать собственные автоматизированные системы «сетецентрического поля боя», обеспечивающие управление от центрального командного пункта до отдельной радиолокационной роты.

Понятно, что Беларусь стремится сохранить стратегическую автономию в управлении собственными вооруженными силами, и в мирное время, даже в период военно-политической напряженности, пределом интеграции систем ПВО двух стран остается формирование на западном геостратегическом направлении единого радиолокационного поля. На «пусковых кнопках» белорусских зенитных ракет и на центральных командных пунктах ПВО продолжают находиться офицеры Республики Беларусь, подчиняющиеся собственной независимой вертикали управления.

В этом ключе хорошо объяснима структура последних российских военных поставок в этой сфере. Помимо уже упомянутых 4 дивизионов комплексов С-300ПС в последние 5 лет в Беларусь было поставлено 8 радиолокационных станций (РЛС) дежурного режима «Противник-ГЕ», а также 2 батареи комплекса ЗРК «Тор-М2» (всего с 2010 г. было поставлено 5 батарей). «Тор», изначально проектировавшийся как комплекс войсковой ПВО, по тактико-техническим характеристикам оказался крайне эффективен для прямого перехвата средств воздушного нападения (управляемых авиабомб, крылатых ракет, барражирующих боеприпасов и тому подобного) и может существенно повысить устойчивость объектовой ПВО вокруг Минска.

Еще интереснее – поставки существенного количества РЛС «Противник-ГЕ», уникальных радаров дециметрового диапазона с очень высокой разрешающей способностью.

По своему назначению их можно грубо сравнить со всевысотным обнаружителем 96Л6Е в составе ЗРС С-400 – эти РЛС часто напрямую интегрируются в автоматизированную систему управления (АСУ) зенитно-ракетного полка и очень эффективны для точного распознавания класса цели, в том числе в условиях интенсивного радиоэлектронного противодействия. Особенность станций «Противник-ГЕ» также состоит в повышенной способности к идентификации и сопровождению баллистических целей.

Закупка не менее восьми подобных комплексов создает достаточную плотность и повышенную устойчивость системы ПВО Беларуси, а также значительно повышает «ситуативную осведомленность» военно-политического руководства страны в условиях гипотетического кризиса. В то же время в перспективе более глубокая интеграция российских и белорусских систем управления ПВО позволит значительно расширить «поле зрения» и российских ПВО, что неоценимо важно в силу геостратегического положения Республики Беларусь. При этом по стоимости отдельные станции РЛС обходятся гораздо дешевле полного комплекта всех радиотехнических средств целого зенитно-ракетного полка.

***

Подводя итоги, можно заключить, что несмотря на все финансовые и политические сложности, двухстороннее партнерство России и Беларуси в области развития единой системы ПВО строится на взаимовыгодной основе, пусть и в отдельных моментах обладает особой технической спецификой, не просматривающейся в пресс-релизах. Вопрос дальнейшей интеграции ПВО России и Беларуси будет оказывать серьезное влияние на стратегическое партнерство обеих стран и заслуживает пристального внимания со стороны экспертного сообщества.

Артем Мальцев, независимый военный обозреватель