«Знаковая отставка»: что стоит за уходом Иванишвили из грузинской политики

11 января основатель правящей партии Грузии Бидзина Иванишвили объявил, что его миссия выполнена, и он навсегда уходит из политики. При этом он выразил уверенность, что его уход не ослабит, а, напротив, усилит партию. Своим главным достижением на политическом поприще он назвал преодоление режима экс-президента Михаила Саакашвили и его «Единого национального движения». Сам Саакашвили, однако, считает, что Иванишвили пошел на поводу у США, поскольку финансировал кампанию проигравшего Дональда Трампа и опасается немилости новой власти в Вашингтоне. Что именно стоит за уходом Иванишвили из политики и как он изменит внутриполитические расклады республике, специально для «Евразия.Эксперт» разобрал ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика» Сергей Маркедонов

Знаковая отставка

Отец-основатель партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили заявил о своем окончательном уходе из политики. В обращении к соратникам и согражданам он констатировал: «Среди всех существующих сегодня политических субъектов правящая команда действительно лучшая и безальтернативная. Убежден, что команда в составе этих людей сможет достойно заменить мой труд, авторитет и навыки». Решение покинуть пост лидера правящей партии, недавно одержавшей третью победу подряд на парламентских выборах, Иванишвили аргументировал своим возрастом: 18 февраля он отметит свое 65-летие.

Впрочем, такое объяснение содержит в себе определенное лукавство. В политике 65 лет – это если не юношеский, то уж точно не преклонный возраст. Многие государственные деятели в это время только достигают заветной вершины, чтобы начать реализацию задуманного. Между тем, Иванишвили к своим 65 годам успел многого достичь и как бизнесмен, и как политик.

После того, как созданная им разнородная коалиция в 2012 г. выиграла парламентские выборы, оставив позади Единое национальное движение во главе с занимавшим в то время пост президента Михаилом Саакашвили, Иванишвили не только вывел из игры эксцентричного главу Грузии, сломал его властную систему, но и создал свою собственную. Коалиция политических сил, созданная им, впоследствии трансформировалась в партию, в 2016 и в 2020 гг. побеждавшую в ходе парламентских кампаний.

В 2013 и в 2018 гг. политики, выдвинутые или поддержанные правящей партией, становились президентами. Несмотря на то, что значение этого поста в современной Грузии невелико, сами выборы до той поры, пока оставались всенародными, имели немалое значение. Фактически они становились тестами для системы Иванишвили, которые она проходила успешно, хотя и не без некоторых проблем (особенно в 2018 г.).

Впрочем, в случае с Георгием Маргвелашвили политические пути избранного главы государства и фактического хозяина страны расходились. Зато Грузия может по праву гордиться таким политическим ноу-хау, как формальный президент–оппозиционер: именно так определял свое кредо сам Маргвелашвили.

За все время после распада Советского Союза в независимой Грузии еще ни одна сила не смогла достичь подобных результатов. Но означает ли уход Иванишвили из политики нечто большее, чем политический прием? Сохранится ли созданная им система без своего архитектора? Возможны ли изменения во внешней политике официального Тбилиси?

Из оппозиционеров в премьеры и начальники партии

Ответы на поставленные вопросы лучше всего начать с характеристики самой системы Иванишвили. В плане политической конкуренции Грузия на фоне многих постсоветских государств заметно отличается в выгодную сторону. Исход выборов трудно предсказать, все названия партий и политических блоков сложно запомнить без специальной подготовки, сюрпризы всегда возможны, избирательные кампании, как правило, сопровождаются массовыми протестными акциями и даже бойкотом работы парламента. При этом властные системы, сменявшие друг друга на протяжении уже трех десятилетий, несли на себе неизменную печать персонализма. Так было и во время недолгого правления Звиада Гамсахурдиа, и во время куда более длительного пребывания у власти Эдуарда Шеварднадзе и Саакашвили. Впрочем, и в оппозиционных партиях значение персоны лидера не стоит недооценивать.

Что нового привнес в эту традицию Иванишвили? Он начал свой путь в политике после удачной бизнес-карьеры. Иванишвили проделал сложную эволюцию от лидера оппозиционной предвыборной коалиции до фактического хозяина страны. На первом этапе «Грузинская мечта» (своеобразный «синдикат недовольных» правлением Саакашвили) выиграла выборы в парламент. Эта победа произошла на фоне конституционной реформы, задуманной экс-президентом и нацеленной на перераспределение полномочий между ключевыми институтами. С помощью данного механизма Саакашвили, покидая пост президента (пребывание в этой должности было ограничено конституцией двумя легислатурами), планировал при удачном исходе парламентских выборов возглавить правительство и таким образом остаться у власти на максимально продолжительный период.

Однако в 2012 г. он проиграл избирательную кампанию, и кабинет министров был сформирован его оппонентом – Иванишвили. Грузия вступила в период двоевластия, когда президентская канцелярия и аппарат премьер-министра сосуществовали. В течение года новый премьер шаг за шагом перетянул властные полномочия на себя, заменив судейский, дипломатический корпус, руководство силовых структур своими сторонниками. В 2013 г. его креатура Маргвелашвили выиграл президентские выборы. Таким образом, все ключевые государственные институты оказались подконтрольны Иванишвили, после чего он покинул премьерский пост и до мая 2018 г., когда его избрали председателем «Грузинской мечты», не занимал официальной должности, сохраняя при этом неформальное влияние на процессы принятия ключевых решений. Такого вида управления страной постсоветская Грузия еще не знала.

Кристаллизация «Мечты»

В 2013-2016 гг. произошла кристаллизация «Грузинской мечты», и ее позиции упрочились внутри страны и на международной арене. Это объединение превратилось из широкой предвыборной коалиции, в которой сошлись разнородные силы, выступавшие против Саакашвили, в монолитную партию. Следует иметь в виду, что, сосредоточив в своих руках полноту полномочий, Иванишвили направил все силы на маргинализацию оппонентов.

Уже к ноябрю 2014 г. против экс-президента Саакашвили было открыто четыре уголовных дела, а ряд его ближайших соратников (бывший премьер-министр и глава МВД Вано Мерабишвили, Бачана Ахалая, возглавлявший в разные годы министерства обороны и внутренних дел, экс-мэр Тбилиси Гига Угулава) были приговорены к различным срокам заключения. Близкий к Саакашвили экс-министр юстиции Зураб Адеишвили был объявлен в международный розыск.

Таким образом, бывший глава государства и ряд его сподвижников были либо выдавлены за границу, либо лишены свободы. Во многом это было ответом на пожелания избирателей, у которых накопилось недовольство злоупотреблениями утратившего власть руководства страны. При этом тотального преследования лидеров Единого национального движения не было, многие из них продолжили публичную деятельность. Партия сохранила за собой неформальный статус главной оппозиционной силы страны, имеющей к тому же крепкие связи на международной арене.

В 2016-2020 гг. «Грузинская мечта» упрочила свои позиции, взяв на парламентских выборах конституционное большинство. И в то же самое время, начиная с 2018 г., отчетливо обозначилось общественное разочарование правящей партией. Все чаще стали происходить массовые акции (их пики пришлись на так называемую «ночь Гаврилова» летом 2019 г. и на период конца 2019 – начала 2020 гг., что было связано с нежеланием «мечтателей» реформировать конституцию в угоду оппозиционным силам).

Как бы то ни было, партии удалось пережить испытание и коронавирусной пандемией, и оппозиционными акциями, и внешним давлением. Далеко не все в Вашингтоне и Брюсселе были готовы принять монополию «Грузинской мечты» во внутренней политике Грузии.

Впрочем, их давление было относительно несложно выдержать, так как во внешней политике Иванишвили не изменил стратегических приоритетов своего предшественника и продолжил курс на интеграцию Грузии в евроатлантические структуры. Более того, на этом пути грузинское правительство добилось определенных успехов, таких как подписание Соглашения об ассоциации с Евросоюзом и получение статуса «привилегированного партнера» НАТО, хотя вопрос о формальном вступлении Тбилиси в евроатлантические структуры существенно не продвинулся.

При этом Грузия во времена Иванишвили изменила некоторые тактические приоритеты, заявив о нормализации отношений с Россией, но без выхода за «красные линии» (речь о статусе Абхазии и Южной Осетии). Курс на нормализацию отношений с Россией мотивировался необходимостью преодоления препятствий для Грузии по пути вступления в НАТО, опасением того, что эскалация напряженности на российском направлении может закрыть такую перспективу.

Кроме того, благодаря нормализации отношений с Россией были сняты ограничения для грузинских товаров на российском рынке. Это подтолкнуло экономический рост в Грузии и укрепило популярность правящей партии. Остается только сожалеть, что этот тренд прервался в 2019 г. Впрочем, пресловутая «ночь Гаврилова» лишь подчеркнула уязвимость нормализации ограниченного радиуса действия. Последующие события показали, что Иванишвили, как и его оппоненты, к содержательному политическому диалогу с Москвой за рамками требований о возвращении Абхазии и Южной Осетии не готов.

Новые лидеры и старые лица?

Скорее всего, правящую партию, взявшую большинство в парламенте после очередных выборов в 2020 г., возглавит 42-летний Ираклий Кобахидзе. У него за плечами немалый опыт: в ноябре 2016 – июне 2019 гг. он был спикером национального парламента Грузии. Именно его считали фаворитом Иванишвили, отставленным на второй план на фоне массовых протестных выступлений после «ночи Гаврилова», чтобы в удобный момент снова вернуть ему былые позиции.

Похоже, время Кобахидзе настало. Но насколько серьезны намерения Иванишвили покинуть грузинскую политику? Такие вопросы не выглядят праздными. Дело в том, что еще в свою бытность оппозиционным лидером и борцом против Саакашвили он обещал: «Через пару лет я покину политику, и если вернусь, то только как оппозиционер».

И действительно: в ноябре 2013 г., через год после взятия власти, Иванишвили покинул политический Олимп страны. Он ушел с поста премьер-министра и формально не занимал официальных позиций, хотя и оппозиционером не стал. Более того, он влиял на все ключевые решения, принимаемые кабмином и парламентским большинством.

В мае 2018 г. создатель «Грузинской мечты» был избран ее председателем и уже в этом качестве курировал и выборы президента, и парламентскую кампанию, которые завершились победой представителей партии власти. Таким образом, прецеденты ухода и возвращения Иванишвили в политику уже имели место. И не факт, что в час «Х» он не решит тряхнуть стариной и в том или ином качестве включиться в определение перспектив Грузии.

Резонный вопрос: зачем основатель правящей партии принял решение об уходе «здесь и сейчас»? Очевидно, что итоги парламентских выборов, несмотря на успех «Грузинской мечты», не разрешили бурлящих противоречий между властью и оппозицией, которые определяли внутриполитическую повестку последних двух лет.

Оппозиция, несмотря на внутренние разногласия между ее лидерами, едина в своем неприятии нового созыва парламента. Налицо попытка представить уход мэтра как обновление, выдвижение «новых лиц». Хотя с Кобахидзе такая метафора выглядит более чем сомнительно.

Зная темперамент Иванишвили, трудно представить его в роли императора-затворника. Скорее всего, кулуарное влияние на принятие решений сохранится, но оно не будет столь интенсивным. Таким образом, власть и внутри страны, и на внешней арене стремится представить некий проект обновления, чтобы разрядить обстановку. Переговоры с оппозиционными партиями, отказывающимися занять депутатские кресла и заявляющими о фальсификациях итогов голосования, не увенчались успехом, но власть не спешит их завершить, напротив, готова продолжать. В этом плане уход Иванишвили будет, скорее всего, представлен как компромисс. И это может иметь определенный результат, как минимум, тактический. Но стратегия – дефицитный товар не только в Грузии, но и на всем постсоветском пространстве в целом.

Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика»