Продолжение революции? Что ждет Армению после выборов

Досрочные парламентские выборы в Армении снова оставили «у руля» партию Никола Пашиняна «Гражданский договор». Как заявил и.о. премьера 5 июля, такой итог продемонстрировал «глубокие изменения» в конституционном сознании граждан. Первой задачей властей на новом этапе он назвал реформирование и становление государственных институтов, которые отвечают за внешнюю и конституционную безопасность. Какие еще задачи встанут перед Ереваном в 2021 г., и что ждет республику после победы действующей власти на внеочередных парламентских выборах, спрогнозировал преподаватель кафедры политологии Российско-Армянского (Славянского) Университета (Ереван) Норайр Дунамалян.

Победа партии действующего премьер-министра Армении Никола Пашиняна на внеочередных выборах стала для многих неожиданностью, почвой для которой в экспертной среде стали скорее субъективные предпочтения, чем объективный анализ. Соцопросы давали двойственную картину, оценивая потенциал правящей силы от 25% до 30%, однако в результате партия «Гражданский договор» получила 53,9% голосов. Реальная картина такова, что активная часть избирателей снова выбрала возглавляемую Пашиняном политическую силу, несмотря на поражение в войне. Причины такой ситуации уже были подробно проанализированы многими экспертами, а мы сфокусируем внимание на смутном политическом будущем Армении.

Продолжение революции

Несмотря на радикально противоположные мнения о победе Пашиняна и продолжении революции, стоит понимать, что после 44-дневной войны, а может и раньше, различные слои армянского общества создали для себя отдельные «мифологические пузыри», где каждый гражданин благополучно существовал, воспроизводя одни и те же мифы о Соросе, злых «бывших», «АнтиАрмении», «неолибералах», «сдаче Карабаха», ура-патриотизме и так далее. И когда эти пузыри столкнулись в результате выборов, то некоторым мифам было суждено победить другие.

К тому же основная проблема предвыборной кампании оппозиции заключалась в том, что она больше оперировала размытыми формулировками и пафосными высказываниями о будущем родины, нежели предлагала четкую конструктивную повестку. В обыденном сознании перед населением стоял выбор: проголосовать за оппозицию, которая вернет коррупционную систему управления и власть «бывших» (не пытаясь изменить итоги военного поражения), или избрать силу Пашиняна, которая сохранит сложившийся уклад политической системы после «бархатной революции» (также принимая итоги 44-дневной войны).

В таком идеологическом вакууме оставался только вопрос социальной справедливости, за которую выступал Пашинян, и оппозиция ни в коей мере не воспринималась в качестве альтернативы для решения такого рода вопроса, так как представляла слой «бывших и богатых».

Попытка оппозиции использовать популистские приемы провалилась, так как это поле было уже занято. К этой ошибке добавилась тактика консолидации оппозиционных сил и электората на основе негативной повестки (голосование против Пашиняна).

Проблема заключалась в том, что протестное голосование было направлено как против и.о. премьер-министра, так и экс-президента Роберта Кочаряна. Фигура Кочаряна даже в стане оппозиции вызывала много вопросов в контексте будущей системы жесткого управления. Вместе с тем оппозиционные силы, не создав единый блок, фактически конкурировали и между собой, и в результате блок во главе с Кочаряном, используя его политический имидж, стал лишь важным ресурсом, подточившим основание власти.

Кроме того, никакой ответственности за предыдущий период неэффективного управления, приход Пашиняна к власти и углубление раскола в обществе до 2018 г. ни Кочарян, ни Серж Саргсян на себя не взяли, поэтому результаты выборов говорят сами за себя. Основные причины «революции» никуда не делись, как и люди, ассоциирующиеся с этими проблемами.

Фактически мы имеем дело с продолжением «революции» на фоне изменяющихся внутренних и внешних условий, а также наличии социально-политического раскола, проникшего с «улицы» в парламент и грозящего новыми кризисами.

Ереван против регионов?

Многие отмечают контраст голосов, поданных за правящую и оппозиционные партии в Ереване и регионах, но нужно отметить, что «Гражданский договор» получил большую часть голосов именно в Ереване, хотя и довольно низкий процент в пропорции с иными регионами (рис. 1). Результаты голосования в регионах в пользу Гражданского договора были обусловлены отличием уровня благосостояния и социальных запросов жителей столицы, малых городов и сел.

В этом контексте можно говорить об уровне образования и ценностях избирателей, но ключевым фактором избрания той или иной силы была социальная составляющая, которая на фоне войны и политического кризиса еще больше углубила антагонизм различных социальных слоев. Это явление нельзя назвать «классовым» голосованием, поскольку в Армении социальные различия слишком размыты, и основная линия разграничения в общественном сознании проходит между «маргинальными» и «привилегированными» слоями населения.

Рис. 1. Результаты голосования в Ереване и по всей Армении.

Особого внимания заслуживает тактика предвыборной кампании основных фаворитов выборов в городах и регионах. И.о. премьера поставил акцент на очень активной кампании, используя весь арсенал стереотипов и недовольство граждан, направляя их в сторону оппозиции и говоря напрямую со своим электоратом, в то время как блоки «Айастан» и «Честь имею» всячески дистанцировались от собственного избирателя на уровне риторики и проведенных встреч. В результате получилась борьба между опосредованным дискурсом оппозиции (прежде всего, в медиа и соцсетях) и непосредственным общением «на месте» лидера революции с населением, что формировало миф об осажденной «народной» власти со стороны «злой» оппозиции «бывших».

Как следствие, блок «Айастан» не смог мобилизовать население для похода на выборы, хотя результат в 21% стал довольно высоким для второпях сколоченного блока. Остальные же партии способствовали распылению голосов, а тактика массового голосования, взятая на вооружение политтехнологами блока «Айастан», во многом не соответствовала интересам некоторых сил (к примеру, блока «Честь имею»).

С другой стороны, низкая явка в 49,4% подтвердила тезис об апатии населения, но даже высокий процент, скорее всего, не смог бы спасти оппозицию (рис. 2). Несмотря на то, что довольно внушительная часть избирателей не пришла на участки (более 1,3 млн), нужно отметить, что некоторые из граждан Армении, имеющих избирательное право, не проживают в республике, и общее количество избирателей (более 2,5 млн) требует серьезной корректировки.

Рис. 2. Распределение результатов выборов в Армении с учетом явки.

Серп, молот и звезда

Символизм прошедших в парламент сил уже во время предвыборной кампании выстраивался довольно странно. Так, «прощание с бархатом» Пашинян ассоциировал с демонстрацией молотка, Кочаряну подарили серп, а символом блока «Честь имею» во главе с экс-главой СНБ Артуром Ванецяном стала звезда. При этом из всех троих на место «социалиста» все еще претендует Пашинян, но этого не скажешь об остальных силах.

В новом парламенте места будут предварительно распределены следующим образом: Гражданский договор – 71 место, блок «Айастан» – 29 мест и блок «Честь имею» – 7 мест (последний прошел в парламент, согласно принципу о минимальном количестве политических сил в Национальном собрании, хотя и получил менее 7%, предусмотренных для блоков). Таким образом, возглавляемая Пашиняном партия сохраняет большинство в парламенте, в то время как оппозиция займет 1/3 Национального собрания.

Задача власти заключается в создании более однородной команды в правительстве и парламенте для укрепления своих позиций перед лицом многочисленных будущих непопулярных решений, чему способствует наличие в Национальном собрании именно правящей партии, а не блока. В таком формате легче структурировать власть, использовать «стальной мандат» и обеспечить субординацию внутри политической элиты, в отличие от оппозиционных блоковых образований.

Невзирая на то, что эксперты отмечают «непримиримость» нынешней парламентской оппозиции, блоки партий и независимых кандидатов при отсутствии единственного скрепляющего эти силы ресурса – власти – в нормальных условиях могут легко распасться.

Очень трудно вспомнить жизнеспособные оппозиционные альянсы в парламенте, которые смогли создать единую повестку для работы. Вместе с тем, Кочарян не является главой какой-либо партии и уже заявил о нежелании становиться депутатом парламента, поэтому блок «Айастан» может стать жертвой внутренних и внешних интриг, а малочисленность мест блока «Честь имею» не может играть значительной роли.

Фактически в парламенте на данный момент будет присутствовать пять политических сил, и угроза раскола блоковых фракций в течение времени вполне возможна. Неучастие в выборах некоторых влиятельных политических акторов также наводит на мысль, что оппозиционные элементы в Национальном собрании могут использоваться внепарламентскими силами для укрепления своих позиций перед следующими очередными или внеочередными выборами.

Что дальше?

Результаты выборов в Армении показали, что апатия и долгие годы социальной несправедливости могут нивелировать поражение в войне и человеческие потери, однако разрушить взаимосвязанность социальной поляризации и вызовов безопасности очень трудно. На протяжении многих лет связь между этими явлениями игнорировалась в армянском обществе, что в итоге привело к катастрофическим последствиям войны. Протест против власти или оппозиции обусловлен именно этим вопросом, и, хотя протестное голосование против Кочаряна дало второй шанс Пашиняну, проблема несоответствия социального развития и обеспечения безопасности сохранится.

Армянской власти предстоит переварить протестную часть своих голосов, работая на все общество, а не отдельные его сегменты, иначе Пашинян рискует обратить недовольство населения уже против себя.

С другой стороны, слабая власть и оппозиция будут способствовать повторению постоянных кризисов, способных привести к форс-мажорам и дальнейшей политической непредсказуемости. Во время победного митинга Пашинян заявил, что ненависть в обществе следует свести к минимуму, призвав к консолидации «здоровых» сил. Однако нужно понять, насколько правящая элита способна преодолеть недостатки своей прошлой политики, поскольку в предвыборной программе общая логика строилась по старой кальке.

К сожалению, можно констатировать, что внутриполитический контекст снова победил внешний, и прошедшие силы лишь закрепили социальный и политический раскол. Но вместе с тем, несмотря на прохождение в парламент жесткой оппозиции, будущее этих политических сил крайне неясно. И вообще, дальнейшая деятельность Кочаряна как политического деятеля также под вопросом.

Что касается власти, то от нее стоит ожидать продолжения «революции», проявляющейся в преодолении препятствий в виде судебных органов, мятежной муниципальной власти и СМИ, а также обеспечении экономического развития и обороноспособности армии. Именно для этого необходим «стальной мандат», анонсированный Пашиняном на одном из митингов. Другое дело, насколько руководство Армении сможет стабилизировать внутри– и внешнеполитическую ситуацию.

Внешнеполитическое измерение и интеграция

Первые страницы предвыборной программы правящей партии были посвящены модернизации вооруженных сил республики и отношениям с Российской Федерацией. Изменившиеся реалии региональной политики, как бы они ни вписывались в контекст выборов или косвенно использовались для критики тех или других, стали основными темами для каждой из программ. В своем выступлении после оглашения предварительных результатов Пашинян поблагодарил международных партнеров и, в частности, руководство России, однако публичные заявления о партнерстве и продолжении тесного сотрудничество скрывают глубинные проблемы.

Политические реалии на Южном Кавказе кардинально изменились, и очень сложно представить будущее этого региона в долгосрочной перспективе. Несмотря на то, что правящая партия в своей предвыборной программе отметила приоритет российско-армянских отношений, углубления сотрудничества в рамках ОДКБ и ЕАЭС, необходимости построения «особенных» отношений с Грузией и Ираном, а также очередной раз подчеркнула приверженность договоренностям от 9 ноября и 11 января, большой пласт проблем все еще предстоит урегулировать.

Вместе с тем, проблема углубления отношений в рамках ОДКБ и ЕАЭС постепенно выходит за рамки простой риторики, так как разблокировка транспортного сообщения, проникновение Турции на Южный Кавказ и укрепление ее влияния в странах Центральной Азии полностью изменили контекст взаимодействия стран региона.

Та же проблема проведения транспортного сообщения через Мегри и угрозы Баку в вопросе принуждения армянской стороны открыть сообщение с Нахичеванью косвенно ударяют по перспективам расширения ЕАЭС и наличия устойчивых связей в рамках Зоны свободной торговли с Ираном. Исламская республика, в свою очередь, предлагает инвестировать в развитие автомагистралей внутри Армении, связующей Иран с Грузией, которая так же озабочена возможным открытием дорог и потерей части грузопотока через свою территорию.

В текущих условиях нельзя говорить об углублении отношений и игнорировать реальное положение дел. Армяно-российские отношения проходят через довольно сложный период. Очевидно, что дальнейший диалог должен строиться вокруг восстановления доверия на элитарном и общественном уровнях, так как проблема заключается не только во «внешнеполитическом популизме» Пашиняна, но и в вопросе региональных амбиций РФ, которые плохо сопрягаются с наличием слабого союзника в одном из сложнейших регионов мира.

В свою очередь, азербайджано-турецкое сотрудничество начинает носить элементы формата «союзного государства» (после Шушинской декларации). В этой связи перед Россией и Арменией стоит задача построения единого пространства безопасности.

Норайр Дунамалян, кандидат политических наук, преподаватель кафедры политологии Российско-Армянского (Славянского) Университета (Ереван)