Евразийский союз: как не проиграть интеграционную гонку

Минувший год ознаменовал 25‑летие идеи евразийской интеграции и 5‑летие Евразийского экономического союза. За это время странам-участницам этих интеграционных процессов удалось многого достичь, несмотря на внешнее давление и скепсис. На данный момент перед ЕАЭС стоит задача разработать стратегию развития на ближайшие пять лет, чем займется в начале 2020 г. новый состав евразийской экономической комиссии. Свое понимание стратегической перспективы развития ЕАЭС, того, чем оно определяется и в каких условиях будет продолжено, в данной статье представляет руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов.

Трудности старта

Никто из инициаторов евразийской интеграции не ожидал, что она окажется в столь враждебной внешней среде. Власти России, Казахстана и Беларуси декларировали открытость для сотрудничества с другими странами, а свой Таможенный союз видели не как альтернативу ЕС или попытку восстановить СССР: так евразийскую интеграцию с самого начала предпочитали трактовать в Вашингтоне и Брюсселе. Ограниченность первоначально декларированных планов евразийского блока экономик не могла быть воспринята на Западе спокойно в силу собственных его интересов на Востоке.

Ситуация обострилась с приходом Второй волны мирового экономического кризиса в 2013-2016 гг. По сути, евразийская интеграция в те годы оказалась в сложной ситуации, для сокрытия и преодоления которой не было видно средств. Россия находилась под сильным внешним давлением, а власти Украины настаивали: европейская интеграция (с ЕС) куда выгоднее и перспективнее евразийских проектов – она ведет Украину к процветанию.

В этой обстановке многое начало вставать на свое место, и первый вывод был таким: евразийское экономическое сближение идет само по себе и не ориентируется на благосклонность политиков в Брюсселе, а тем более в Вашингтоне; интеграция в Евразии должна решать задачу развития стран бывшего СССР в процессе создания общего рынка.

И в таком понимании Таможенный союз, а следом Евразийский экономический союз пришли на смену СНГ с его невнятной «союзностью» тех, кто на деле искал выгод на стороне и в обособлении от соседних стран.

Евразийский экономический союз отразил новые условия в Евразии. Одной их стороной было осознание пользы взаимодействия, а другой – враждебности среды. Эту среду создавали старые глобальные лидеры, к тому же считавшие себя победителями в Холодной войне и претендовавшие с 2011‑2014 гг. на роль новых кормчих в Евразии. На общее усиление их влияния были нацелены меры по перехвату Украины, буквально вырванной из евразийской повестки, хотя многие чиновники в этой стране летом 2013 г. были уверены, что только евразийский формат может обеспечить устойчивое экономическое развитие. На такой же перехват и деструкцию интеграции нацелены усилия старых центров мира в Армении, Казахстане и Азербайджане. Однако сколь бы тонкой ни была игра западных политиков с евразийскими обществами, она имеет серьезную преграду – местные администрации. Бюрократию.

Евразия и Латинская Америка

События в Латинской Америке 2013‑2019 гг. показали: механизмы либеральной демократии не могут остановить США, если те решат устранить «лишнего» президента и придавить местное общество. Только милитаризация и весьма явная бюрократизация властей Венесуэлы, далеко не всегда идущая во благо –естественно, при демократической в своей сути поддержке широких масс – защитила Николоса Мадуро от свержения, а, быть может, и убийства.

Бразилия, Эквадор и Боливия дают совсем иные примеры. В предельно проамериканской Колумбии согласие коммунистических партизан заменить многолетнюю вооруженную борьбу на борьбу политическую обернулось массовыми убийствами их лидеров и новым отступлением в джунгли. К слову, в этой стране повторилась ситуация начала 1980‑х гг. В Евразии же «в джунгли» отступил только Виктор Янукович, причем сделал это без всякого продолжения борьбы (вне зависимости от идей), которую с 2014 г. повели совсем иные люди.

Урок, который дала евразийским государствам Латинская Америка, должен рассматриваться в контексте Майдана в Киеве и протестов в Гонконге.

Китай, первоначально не одобрявший евразийскую экономическую интеграцию, после Второй волны кризиса (2014‑2016 гг.) и начала торговой войны с США смягчил свое отношение. Россия начала активнее выстраивать торгово-финансовые связи с евразийскими государствами за пределами границ бывшего СССР – в том числе, заключая соглашения о расчетах в национальных валютах – и это не просто поднимает значение Евразийского экономического союза, но и уравновешивает Китай. Так, через ограничение амбиций отдельных игроков, идет выстраивание Евразийского консенсуса, к которому тяготеют и страны других континентов. Однако, это констатация. Содержание урока не в этом.

Горькие уроки истории

Выводы таковы. Во-первых, внешняя среда активна, а не является лишь плохим фоном. Во-вторых, чем более обособленными являются континентальные государства (в Евразии, Африке или Латинской Америке), тем легче старым лидерам влиять на их политические системы. А если эти системы при общем либеральном демократизме лишены ограничений для враждебных, а часто и вовсе инородных политических сил, то велики шансы замены руководства таких стран на выгодные старым центрам.

Горькие уроки Латинской Америки предвидел еще Симон Боливар Освободитель. Он выступал за континентальную республику, экономическое и политическое объединение бывших испанских колоний, а после краха своих надежд сказал: «Никогда мы не будем счастливы». Этот урок, кажется, редко вспоминают южноамериканцы, но в Евразии должны понимать: только взаимная поддержка и экономическое сближение, вплоть до соединения, защитит от внешних ударов. Окружение не будет пассивным.

Евразийская интеграция определена потребностью не направляемых извне континентальных стран в развитии естественных экономических связей. Но, помимо внешней преграды, здесь есть внутренний препон. Интеграция – это движение, и оно неминуемо вступает в конфликт с национальным государством и его реальными сюзеренами, администраторами. ЕАЭС не мог избегнуть этой проблемы, но, возможно, она будет несколько сглажена, если интеграция примет форму объединения части крупных предприятий стран участников. Так будут крепнуть не только товарно-технологические, но и управленческие цепочки. Впрочем, и с этим едва ли будет просто.

Очевидно одно: расширение торговли и взаимной зависимости будет подталкивать правительства к большей близости, а интеграция преодолеет затруднения.

Помощь делу может оказать и понимание того, что Китай слишком велик как экономика и политически должен уравновешиваться близостью других евразийских стран.

Наконец, становящийся уже всеобщим протекционизм должен и далее между евразийскими странами ограничиваться, выстраиваясь скорее как всеобщая практика. Это совсем непросто, но проблема будет отчасти снята ростом использования в расчетах национальных валют и взаимным зацикливанием торговли, чтобы оказывать друг другу взаимную поддержку и тем взаимно стимулировать экономический рост. Еще одним важным компонентом успешной интеграции является развитие социальных систем в ЕАЭС, а не демонтаж их по неолиберальным рецептам в духе МВФ. Последнее опасно не только политически, так как обязательно используется внешними игроками из старого ядра глобального капитализма. Экономическая угроза исходит от плохой социальной политики, подрыва спроса и без того небогатых домашних хозяйств на постсоветском пространстве.

Взгляд в будущее

Не все трудности и проблемы, а также рецепты их снятия ныне очевидны кормчим евразийского сближения. И не всегда некоторые из них сознают его важность. Однако формирование континентального рынка и, вероятно, тесного политического союза – это не задача на короткое время. Ее решению, со всеми трудностями, включая и новые, будет посвящена целая эпоха.

Экономически то будет эпоха уже намечающейся повышательной волны по Николаю Кондратьеву. В своей новой книге «Капитализм кризисов и революций», помимо исследования крупных кризисов, я также говорю об идущем в мире неомеркантильном повороте. В Евразии он нуждается в развитии интеграции вместе с развитием понимания национальных интересов участников этого процесса. Сам же он через 25 лет даст на Континенте совершенно новую социально-экономическую реальность.

Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества