Китай уверен в ослаблении Запада: эволюция и философия инициативы «Пояс и путь»

По итогам «олимпийской встречи» в Пекине руководители Китая и России заявили о планах активизировать работу по сопряжению ЕАЭС и инициативы «Один пояс, один путь». Карта глобального сотрудничества китайского проекта насчитывает уже 148 стран и 32 международных организации, выведя его за пределы Евразии. Связанное с этим расширение влияния Китая побуждает Запад создавать свои глобальные инвестиционные проекты. Какую роль «Пояс и путь» стал играть в международных связях страны, и как Пекин трансформирует приоритеты своей внешнеполитической стратегии, разобрал эксперт Центра изучения перспектив интеграции Владимир Нежданов.

После провозглашения председателем КНР Си Цзиньпином начала реализации инициативы «Один пояс, один путь» во время визитов в Казахстан и Индонезию в 2013 г. проект успел стать одной из важнейших составляющих мировой политики. Его суть заключается в поиске, формировании и продвижении новой модели международного сотрудничества, а развитие «Пояса и пути» предполагает поддержку со стороны стран-участниц международной торгово-экономической системы, базирующейся на нормах и принципах ВТО и системы международных отношений во главе с ООН.

Более того, инициатива «Пояса и пути» рассматривается в том числе в качестве инструмента, который будет способствовать глобальному восстановлению мировой экономики после пандемии. Наконец, принятое на 6-м пленуме ЦК Коммунистической партии Китая (ноябрь 2021 г.) решение по основным достижениям и историческому опыту столетней борьбы партии подчеркивает роль инициативы, называя ее важной платформой для международного сотрудничества.

От регионального проекта к глобальной системе

Продвижение инициативы шло параллельно с ее идейным развитием. Так, в 2014 г. премьер Госсовета КНР Ли Кэцян выступил с предложением сделать инфраструктурное строительство движущей силой «Пояса и пути», взаимодействие в области производственных мощностей – рычагом, а финансовое сотрудничество – опорой проекта [1].

В 2015 г. МИД КНР опубликовал концепцию «Прекрасные перспективы и практические действия по совместному созданию Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути XXI века», отметив пять приоритетов инициативы: политическую координацию, развитие взаимосвязанной инфраструктуры, продвижение свободной торговли, финансовую интеграцию участников и свободное передвижение капитала, а также гуманитарные обмены.

Вместе с тем в короткие сроки Китаю удалось сформировать основные финансовые инструменты для реализации проектов. Так, в октябре 2014 г. был основан Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, а в декабре 2014 г. был учрежден «Фонд Шелкового пути».

Финансирование проектов также предоставляется национальными банками и фондами: Государственным банком развития Китая, Экспортно-импортным банком Китая, Банком развития сельского хозяйства Китая, Промышленным и коммерческим банком Китая, Банком Китая, Китайским строительным банком, Новым банком развития, Китайской государственной корпорацией страхования экспортных кредитов [2]. Наконец, проекты «Пояса и пути» могут привлекать частных инвесторов, реализовывать потенциал государственно-частного партнерства.

Инициатива «Один пояс, один путь» в качестве государственной стратегии КНР предполагала форсированное строительство взаимосвязанной инфраструктуры в сопредельных странах, а также продвижение новой идеи глобального управления, которая бы способствовала установлению более справедливых и рациональных международных экономических и торговых правил, новой модели глобального управления [3].

Показателем успешности инициативы стали итоги проведения Форумов «Пояса и пути». Первый был проведен в мае 2017 г., собрав 29 глав государств и правительств, а также трех руководителей международных организаций, в том числе генерального секретаря ООН Антонио Гутерриша. Второй прошел в апреле 2019 г., собрав представителей 150 стран, включая 40 глав государств, а также директора-распорядителя МВФ и генерального секретаря ООН.

По состоянию на 23 июня 2021 г., Китай подписал соглашения о сотрудничестве в рамках «Пояса и Пути» со 140 странами и 32 международными организациями.

Таким образом, за восемь лет существования «Пояс и путь» прошел путь от регионального проекта, предполагающего форсированное развитие инфраструктуры в Евразии, до международной системы. Дальнейшее развитие и трансформация китайской инициативы будут отталкиваться от накапливаемого Китаем опыта, а также исходя из динамики китайско-американской конкуренции.

Политическая составляющая

Мюнхенская конференция по безопасности 2020 г. пополнила политический словарь неологизмом «Westlessness» («Беззападность»), что говорит об осознании Западом собственного ослабления. Вместе с тем, в Китае тоже говорят об изменении ситуации в международных отношениях. В июне 2018 г. председатель КНР Си Цзиньпин предложил оборот «изменения, которые происходят один раз в сто лет», смысл которого заключается в том, что система международных отношений и глобального управления переживает глубокие изменения, укрепляются позиции стран Востока, мир движется к многополярности. Как следствие, в сложившейся ситуации Китай должен использовать открывшуюся стратегическую возможность для сохранения и укрепления собственных позиций.

В этой связи нужно учитывать, что инициатива «Один пояс, один путь» изначально была включена в контекст достижения «двух столетних целей»[4] и реализации «китайской мечты». Она зарождалась как результат осознания руководством КНР ключевой роли внешней политики Пекина в отношении соседних стран и в системе международных отношений.

Подобный нюанс в понимании инициативы важен, поскольку «китайская мечта» и так называемая «мировая мечта» направлены на построение «Сообщества единой судьбы человечества». Оно подразумевает квинтэссенцию идей глобализации и глобального управления и преследует три цели: возрождение китайской нации наряду с возрождением всех стран и цивилизаций; выход за пределы зависимости «центр-периферия»; достижение качественных инноваций в развитии.

Развитие «Пояса и пути» происходит в контексте эволюции подходов Китая к определению международного порядка. Если раньше в Пекине говорили о складывании «нового международного порядка» или «нового политического и экономического международного порядка», то теперь утвердилась формула «более справедливый и рациональный новый международный порядок», продвигается концепция «международные отношения нового типа».

Исследователи нередко отмечают, что инициатива «Один пояс, один путь» выступает новым словом в теории марксизма. Так, современный мировой рынок нельзя считать продуктом капиталистического развития, поскольку в него входят в том числе социалистические страны. Согласно марксистской теории, мировой рынок отражает структуру общественного взаимодействия, а значит, «Пояс и путь» выступает системообразующей конструкцией. Инициатива также рассматривается в контексте продолжения и углубления политики реформ и открытости, определяясь в качестве «квинтэссенции стратегического замысла о развитии открытости»; инструмента, позволяющего достичь открытости как внутри Китая, так и за рубежом; основы для создания многосторонней, сбалансированной международной экономической системы.[5]

Таким образом, политическая база «Пояса и пути» основана на уверенности Пекина в ослаблении Запада и готовности принять на себя больше международных обязательств, а также связанности инициативы с внутренней идеологической повесткой.

Значение для постсоветской Евразии

Стремительное развитие китайской инициативы наряду с ростом амбиций Пекина в сфере глобального управления накладывает ряд специфических черт на дальнейшее развитие взаимодействия стран постсоветской Евразии и КНР в рамках «Пояса и пути».

Во-первых, необходимо учитывать, что инициатива уже сопряжена с ЕАЭС и казахстанским проектом «Нурлы Жол». При этом китайская сторона видит «Пояс и путь» шире, чем процесс интеграции и развития инфраструктуры в Евразии. В этой связи, поскольку китайская инициатива сегодня выступает в качестве глобального проекта, Пекин может рассматривать устанавливаемые в ее рамках нормы в качестве универсальных и, теоретически, продвигать их в рамках регионального сотрудничества в Евразии.

Во-вторых, инициатива «Один пояс, один путь» рассматривается в качестве продолжения политики реформ и открытости. В этой связи особую важность приобретает изучение и наблюдение не только за развитием политического процесса в КНР, но и за развитием концептуальных основ внешней политики Пекина, а также за развитием идеологических подходов Компартии Китая. Поскольку в качестве базы идейных подходов в Китае выступает теория марксизма, необходимо проводить ее детальный разбор и оценку.

Наконец, необходимо рассматривать «Пояс и путь» не в качестве самостоятельного плана экономического и инфраструктурного сотрудничества, а в контексте других концептуальных моделей: «китайской мечты», «сообщества единой судьбы», «международных отношений нового типа» и других. Хотя подобное действие потребует дополнительных затрат при принятии политических решений со стороны постсоветских стран, оно позволит избежать взаимного недопонимания и противоречий в будущем.

[1] Цинь Юйцай, Чжоу Гупин, Ло Вэйдун. Один пояс и один путь: комментарии / М.: ООО Международная издательская компания «Шанс», 2017. - 279 с.

[2] Geraci M., Cooper A., Li M. Blue Dots and Red Roads: Frictions and the Potential for Limted Cooperation Between Chinese and U.S. International Development Models / Institute for China-America Studies, 2020. C. 61

[3] Ключевые слова Си Цзиньпина. «Учебная группа» зарубежного издания «Жэньминь жибао». ООО Международная издательская компания «Шанс», 2021. 351 с.

[4] К 2021 г., столетнему юбилею КПК, полностью построить в стране общество средней зажиточности, удвоить ВВП и средний доход на душу городского и сельского населения по сравнению с показателями 2010 г. К 2049 году, столетнему юбилею КНР, построить процветающее, сильное, демократическое, цивилизованное и гармоничное модернизированное социалистическое государство, достигшее уровня среднеразвитых стран.

[5] Шэнь Хайсюн. Си Цзиньпин и политика реформ и открытости. ООО «Международная издательская компания «Шанс», 2021, 799 с.