Евросоюз боится потерять влияние на Сербию из-за ЕАЭС – эксперт

29 октября завершились российско-сербские учения «Славянский Щит», в ходе которых Россия впервые перебросила за рубеж С-300 в тренировочных целях. Накануне же, 25-го, Сербия подписала соглашение о свободной торговле с Евразийским союзом. Такая активность евразийских стран беспокоит руководство Евросоюза, который и ранее высказывался о несовместимости курса на евроинтеграцию и сотрудничества с Востоком. О том, как будут развиваться отношения балканских стран с членами ЕАЭС и в чем кроется корень претензий Брюсселя к открытости Белграда на восточном направлении, в интервью порталу «Евразия.Эксперт» рассказал научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН Георгий Энгельгардт.

– Георгий Николаевич, 25 октября состоялось подписание Соглашения о зоне свободной торговли между Сербией и ЕАЭС. Почему, на Ваш взгляд, Евросоюз так резко отреагировал на подписание этого договора? Ведь, насколько известно, Сербия уже подписала договор о евроассоциации?

– Да, абсолютно верно, соглашение о стабилизации и ассоциации было подписано еще в 2007 г. Последней его ратифицировала Голландия в 2012 г., а с 2014 г. идет собственно переговорный процесс. Думаю, что недовольство Брюсселя вызвано самим фактом подключения государства к альтернативной модели интеграции (или к другому центру интеграции).

То есть государство, которое уже давно рассматривалось как абсолютно безальтернативно входящее в зону политического и экономического доминирования ЕС, вдруг позволило себе, пусть даже теоретически, какую-то иную форму интеграции с другой структурой.

Это вызывает раздражение, особенно в контексте проблем самого Евросоюза в целом, таких как возможность выхода из его состава Великобритании, а также в его ключевых странах в отдельности. Сейчас ЕС переживает не лучшие времена, что также не способствует спокойной реакции на события, которые даже не несут никакой прямой угрозы.

– Насколько я понимаю, весьма схожая ситуация была у стран ЕАЭС с Хорватией до момента ее вступления в Евросоюз: до 2009 г. шла торговля, и тогда никто этому не препятствовал. Почему же тогда в случае Сербии такая реакция?

– Дело в кардинальном отличии ситуации десятилетней давности от нынешней. Кризис 2014 года в отношениях России и Евросоюза породил мощные санкционные режимы с двух сторон. Несмотря на позитивную динамику последнего года в политических отношениях Москвы и Брюсселя, они и сейчас находятся на куда более низком уровне, чем до 2013 г. Удар украинского кризиса, удар 2013‑2014 годов, по сути, до сих пор еще не преодолен.

Мы помним, как Евросоюз воспринял новость о создании ЕАЭС с нескрываемой усмешкой, говорил о невозможности сравнивать их уже «отлаженную и десятилетиями прекрасно работающую» мощную систему с нашей «импровизацией». О ЕАЭС даже никто не хотел серьезно говорить и не понимал, что из этого может получиться. Сейчас же постепенно выясняется, что есть «какое-то политическое достижение», выраженное в том, что страна из зоны влияния ЕС заинтересовалась евразийской системой, и это даже уже приняло форму официальной декларации.

– Поговорим об отношениях Сербии с Россией, которая является ее центральным партнером в ЕАЭС. Товарооборот между странами не сильно поражает, однако есть большой поток российских инвестиций в Сербию. На что они направлены?

– В российско-сербских экономических отношениях традиционно доминирует энергетический сектор. Сербия представляет собой редкий пример в зоне доминирования Евросоюза, когда российская корпорация смогла купить национальную энергетическую компанию. Также это инвестиции в инфраструктуру (кредит РЖД на модернизацию сети железных дорог).

Это – два основных столпа. Остальные инвестиции пока не блещут на фоне немецких, австрийских и даже, как ни странно, турецких инвестиций в экономику Сербии, потому что там, как правило, во всех трех случаях речь идет о среднем бизнесе: не о гигантах, а о более мелких бизнесах, которые очень широко и диверсифицированно входят на сербский рынок. Особняком стоят китайские корпорации, активно наращивающие крупные вложения в сербские активы (металлургический комбинат в Смедерево, цветная металлургия в Боре, инфраструктурные проекты).

– А какие интересы преследует в Сербии Турция? Тоже сырьевой сектор?

– Нет, это легкая промышленность, пищевая промышленность и есть даже крупные инфраструктурные проекты, например, дорожное строительство (основное – автострада Белград – Сараево, а также модернизация дорожной сети региона Санджак, расположенного между Сербией и Черногорией).

Турция уже давно позиционирует себя в качестве протектора мусульманских общин на Балканах, в первую очередь это относится к боснякам в Боснии, Сербии и Черногории, а также к косовским албанцам, мусульманским меньшинствам в Болгарии и Греции.

– Завершая разговор о зоне свободной торговли, скажите, какие вы видите сценарии дальнейшего развития ситуации? Действительно ли Сербия рассматривает Евразийский экономический союз как альтернативу евроинтеграции?

– Вероятнее всего, продолжится развитие нынешних тенденций. В рамках этого своего нового Соглашения о свободной торговле Сербия, возможно, попробует использовать какие-то свои дополнительные возможности в отношении Армении и Кыргызстана. Хотя в случае этих стран ограничителем являются масштабы их рынков, экономики этих государств по структуре своей очень сопоставима с сербской. Пока трудно сказать, какие ниши там могут оказаться перспективными для товарооборота.

Сейчас подписание соглашения носит скорее политический и рамочный характер, но история Европейского экономического сообщества показывает, что само наличие таких соглашений с течением времени может дать бизнесу поначалу неожиданные возможности, новые ниши, которые он эффективно заполняет.

Возможно, с подписанием соглашения российский бизнес и бизнес стран ЕАЭС получит больший доступ на сербский рынок. Например, тот же «Аэрофлот», которому около десятилетия назад был заинтересован в приобретении сербского национального авиаперевозчика, что было перспективно для развития бизнеса компании в Европе. Тогда это не удалось. В ходе визита премьера РФ Дмитрия Медведева 21 октября в Белграде был подписан и меморандум о намерении компании «Эр Сербия» рассмотреть возможность закупки российских «Суперджетов». Таким образом, пусть пока на уровне меморандумов о намерениях, но уже сейчас создается более благоприятный контекст.

– С 23 по 29 октября в Сербии состоялись военные учения «Славянский щит», в рамках которых, Минобороны России впервые направило С‑300 за пределы территории РФ. Как вы считаете, являются ли они дополнительным доказательством того, что сербская сторона рассматривает вариант активного взаимодействия с ЕАЭС?

– Специфика Сербии в том, что бомбежки НАТО в 1999 г. нанесли сербскому обществу глубочайшую психологическую травму. Одно из последствий этой травмы – представление о том, что система ПВО С‑300 является своего рода спасительным зонтиком, который, будь он у Югославии в тот момент, спас бы жителей от пережитых ими ужасов. Безотносительно к обоснованности этого представления, оно очень широко распространено во всех слоях сербского общества и очень глубоко укоренено. На данный момент это – абсолютно необсуждаемая национальная аксиома, в понимании сербского общества С‑300 – это чудо-оружие. И то, что оно вдруг оказалось на сербской земле, очень значимо в первую очередь с внутриполитической точки зрения, с точки зрения самоощущения, спокойствия. Поэтому этот факт трудно переоценить. Он очень сильно повысил в стране и без того достаточно высокий авторитет России.

Ведь зачастую все противники РФ говорили Сербии о том, что «Россия вам и тогда С‑300 не привезла и никогда этого не сделает», и этот риторический прием зачастую очень хорошо работал. Сейчас он девальвирован.

Есть очень сильные ожидания того, что так или иначе эти системы там останутся, хотя официальные власти заявляют о том, что купили пока только «Панцирь». Мы видим, что НАТО и другие страны региона пока очень сдержанно на это реагируют, но при этом совершенно очевидно, что все ждут окончания учений, когда станет ясно, что осталось, а что вернулось в Россию. На данный момент официально заявлено, что сербские экипажи прошли подготовку на российском комплексе ПВО, в том числе отстрелялись на них на полигоне Ашулук под Астраханью. Ситуация в этом отношении на данный момент напряженная, и она еще не разрешилась. Как только мы получим ответ на этот вопрос, то сразу увидим, какое пойдет движение в регионе (реакции, заявления, действия и так далее).

– Последний вопрос касается России и ее влияния в Балканском регионе. Ожидаются ли какие-то подвижки, или наоборот, регрессии в ближайшее время?

– Пока все, на мой взгляд, достаточно предсказуемо. Россия на данный момент располагает наибольшим влиянием в Сербии и в Республике Сербской (автономии соседней Боснии). За пределами этих стран влияние России намного меньше. Например, в албанской зоне (Албания, самопровозглашенное Косово) присутствие и влияние России вообще минимально (и если Албания хотя бы заявляет о своем намерении развивать отношения, то говорить то же самое о Косово очень и очень преждевременно). С федерацией Боснии и Герцеговины у России намного меньше взаимодействия и сотрудничества, чем это было бы, наверное, возможно. Очень хорошие финансовые отношения у России со Словенией, несколько менее экономически заметные, но также позитивные – с Хорватией.

Что же касается Восточных Балкан, то известно, что очень напряженная ситуация сложилась в Болгарии, где определенный прогресс по инфраструктурным проектам сопровождается регулярными политическими скандалами, попытками искоренить российское влияние и вообще саму традицию русско-болгарских отношений. У России относительно нейтральные и корректные отношения с Румынией, учитывая, что эта страна наименее связана с Россией экономически на фоне всех остальных государств региона (она является энергетически самодостаточным государством). Достаточно неоднозначно развиваются отношения с Грецией, со стороны которой есть периодические попытки развивать сотрудничество, которые идут с переменным успехом. С Черногорией остается достаточно напряженная ситуация с политической стороны, потому что руководство этой страны сделало одним из козырей отношений с Западом свою антироссийскую политику, но, с другой стороны, делаются отдельные намеки о том, что они сопереживают, когда пытаются очернить роль России во Второй мировой войне. В целом – пока ситуация стабильно нестабильная.

Беседовала Ксения Волнистая