Кортунов: Путин и Лукашенко могут договориться об ускорении интеграции

На 14 сентября запланированы переговоры президентов Беларуси и России Александра Лукашенко и Владимира Путина. О повестке встречи делаются самые невероятные предположения. Как отметил 10 сентября белорусский лидер, за последние дни Минском и Москвой были достигнуты «очень хорошие договоренности» по решению накопившихся проблем. Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что темы грядущей встречи не будут разительно отличаться от традиционных. Перспективы разрешения белорусского политического кризиса и позицию России в интервью «Евразия.Эксперт» оценил генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.

– Андрей Вадимович, 27 августа в интервью телеканалу «Россия» президент Владимир Путин подчеркнул, что Москва ведет себя «гораздо более сдержанно и нейтрально по отношению к событиям в Белоруссии, чем многие другие страны, и европейские, и американцы». Каких целей добиваются ЕС и США в республике?

– Во-первых, США и ЕС преследуют разные цели. Поскольку для Соединенных Штатов Беларусь – довольно отдаленная страна, у них нет серьезных экономических интересов, то будет правильным сказать, что для США это геополитика. Вашингтон заинтересован в том, чтобы дистанция между Минском и Москвой была расширена. Это традиционная политика Соединенных Штатов – действие на укрепление самостоятельности бывших советских республик с тем, чтобы они в меньшей степени находились в зависимости от Москвы. Поэтому предыдущие американские акции – в частности, визит Помпео в Минск, договоренности о поставках нефти с Лукашенко – были направлены именно на это. То есть, Беларусь интересна в контексте России и более общей американской стратегии в отношении Москвы.

Если говорить о Европейском союзе, то здесь картина более сложная, поскольку для целого ряда стран Беларусь – соседнее государство, существуют очень серьезные экономические, а также культурные и исторические связи.

Также для ЕС это очень важный транспортный коридор между Россией и Европой, поэтому здесь интересы более существенные. Они, конечно же, включают в себя и противостояние России, но помимо всего прочего это еще и желание распространить европейские ценности на территорию Беларуси, укрепить свои экономические позиции, не допустить дестабилизации, когда многочисленные беженцы могли бы через Беларусь прибывать на территорию Евросоюза.

При этом, к сожалению, эти интересы включают в себя и возможный разрыв отношений между Минском и Москвой, или, по крайней мере, создание такой ситуации, при которой Беларусь могла бы балансировать между Востоком и Западом и сокращать свою зависимость от Москвы за счет укрепления связей со своими западными соседями.

– Почему Россия избрала стратегию невмешательства в белорусскую политическую ситуацию?

– Говорить о невмешательстве России можно только с оговоркой, поскольку Россия оказывает значительное воздействие на процессы в Беларуси. Это главный торговый партнер Беларуси, это страна, наиболее близкая Беларуси в культурном плане. Есть очень большая гуманитарная составляющая отношений двух стран, поэтому Россия, естественно, влияет на Беларусь. Другое дело, что Россия не преследует цели сменить политический режим или повлиять на те процессы, которые там сейчас протекают.

Это связано с тем, что традиционная российская политика – это поддержка правительств и непринятие нелегитимной смены власти. Так было и в отношении Украины в 2014 г., и в отношении Сирии, когда Россия оказала поддержку Башару Асаду. То есть, Россия выступает за сохранение государственности и, соответственно, против революционных изменений, которые могут произойти.

Играет роль и то обстоятельство, что сейчас никто не может сказать, как будут дальше развиваться события в Беларуси, поэтому делать жесткие ставки только на одну сторону – значит создавать себе политические риски на будущее. Если бы сейчас Россия бросила все силы на поддержку Лукашенко, то это оттолкнуло бы значительную часть белорусского общества, которая сейчас поддерживает оппозицию, от Москвы.

Дистанцирование позволяет сохранять не только свободу маневра, но и потенциальную возможность сохранения и развития отношений с Беларусью независимо от того, какое руководство окажется у власти в Минске.

Помимо принципиальных вопросов есть еще и прагматичные соображения, которые заставляют Россию вести себя отстраненно, хотя мы видим, что контакты продолжаются, идут переговоры, развиваются отношения. Сказать, что Россия из Беларуси ушла и каким-то образом предоставила эту страну собственной участи, было бы неверно.

– Президент России Владимир Путин подтвердил готовность оказать помощь Беларуси в случае дестабилизации ситуации и перехода «экстремистских элементов» к «разбою». Насколько такой сценарий вероятен в Беларуси? Что может стать для него спусковым крючком?

– Я очень надеюсь, что это гипотетическая ситуация, что этого не произойдет, и что российская помощь в такой форме не потребуется. Конечно, среди многочисленных сценариев развития событий в этой стране возможен и сценарий превращения Беларуси в так называемое неудавшееся государство: когда центральная власть утратит контроль над ситуацией, на улицах городов начнутся столкновения, появятся мародерство и грабежи, в Россию потянутся беженцы, встанет вопрос о сохранении социальной инфраструктуры. В этих условиях вмешательство, очевидно, возможно, хотя и в этом случае восстановление порядка – прежде всего дело самого белорусского народа, а уж насколько потребуется поддержка извне, сказать трудно.

Если говорить об использовании российского ОМОНа или Росгвардии, то сейчас в этом нет необходимости, поскольку, если подсчитать количество силовиков на душу населения, то здесь Беларусь находится впереди России.

Острого дефицита в спецоборудовании или средствах по противодействию уличным беспорядкам у Лукашенко нет. До тех пор, пока силовики останутся ему лояльны, едва ли российская поддержка ему потребуется, а если силовики перейдут на другую сторону, то российская поддержка не будет нужна тем более, поскольку российские омоновцы не будут на улицах белорусских городов противостоять ОМОНу белорусскому.

– Задержание 33 граждан России в Беларуси, по словам белорусского президента, стало результатом действий украинских и американских спецслужб. Как обезопасить себя от подобных инцидентов, наносящих урон двусторонним отношениям?

– Даже если предположить, что все было организовано украинскими и американскими спецслужбами, это не отменяет того факта, что российских граждан задерживают белорусские спецслужбы. Сказать, что это делал кто-то другой довольно-таки трудно. Поэтому, если это действительно так, то это вопрос к профессиональным качествам белорусского КГБ и других служб, которые участвовали в этой операции.

Если это «разводка» со стороны Украины и Соединенных Штатов, значит, встает вопрос о том, как так получилось, что белорусские специальные службы и сам президент, который жестко высказывался по этому поводу в отношении России на начальной стадии кризиса, повелись на такую спецоперацию. Почему они не смогли ее вовремя раскусить и фактически подыграли противникам российско-белорусского сотрудничества. Поэтому попытка сказать, что «мы здесь ни при чем, что это все наши враги», несостоятельна. Отрицать участие белорусской стороны в этой операции невозможно.

– Какого развития событий в Беларуси следует ждать в ближайшем будущем? Способны ли длительные протесты вынудить белорусское руководство пойти на переговоры с оппозицией?

– Политический транзит в этой стране уже начался, то есть вернуть ситуацию, скажем, на начало августа этого года никто не может – ни Лукашенко, ни силовики, ни оппозиция. Страна начинает меняться, и она будет меняться и дальше. Это движение можно вовремя заметить и направить по нужному руслу, но процесс уже пошел.

Здесь существуют различные варианты транзита. Первый вариант – упорядоченный внутренний транзит власти. Иными словами, это когда для Лукашенко подбирается преемник из его внутреннего круга. В этом случае проводится поэтапная политическая реформа, проводятся изменения в Конституции и новые выборы, нынешний президент Лукашенко уходит с почетом и получает символическую должность. Его преемник очень медленно и осторожно ведет экономические реформы и проводит политические преобразования, не меняя общих контуров белорусской внутренней и внешней политики.

Другой вариант можно условно обозначить как «армянский транзит», то есть повторение тех событий, которые мы не так давно наблюдали в Армении: когда к власти приходит не человек из круга предыдущего лидера, то есть не силовик или человек из экономического блока правительства или близкий белорусским властям бизнесмен, а приходят люди совершенно другие, с другой политической культурой.

Это гораздо более глубокий транзит и, по всей видимости, гораздо менее последовательный с точки зрения сохранения нынешних институтов и преемственности. Как показал опыт Армении, такой транзит – тоже не конец света, он может быть осуществлен, не ставя под угрозу общей геополитической картины.

Армения не вышла ни из ОДКБ, ни из Евразийского экономического союза, и продолжает ориентироваться на Россию как на своего основного политического партнера, хотя траектория ее политического развития, конечно, сильно изменилась.

С теми или иными поправками можно предположить и такой вариант. В этом случае наследие Лукашенко будет пересматриваться гораздо более основательно, но при этом Беларусь не отменяет своих приоритетов внешней политики, политики безопасности и экономических связей: остаются и Союзное государство, и ЕАЭС, продолжаются переговоры по поводу углубления российско-белорусской интеграции и так далее.

Возможен и третий – украинский, майданный. Я думаю, что он наименее вероятен в силу того, что белорусский народ сильно отличается от Украины по всем параметрам.

– В ближайшие две недели планируется встреча президента России Владимира Путина и президента Беларуси Александра Лукашенко. Каких результатов стоит ожидать от встречи?

– Эта встреча активно готовится: в частности, в Минске побывал премьер-министр России Михаил Мишустин. Уже анонсированы некоторые договоренности в финансовых и торгово-экономических вопросах. Идут очень активные контакты между военными России и Беларуси: проводились фактически параллельные учения.

Поэтому, встреча лишь зафиксирует уже подготовленные решения, касающиеся экономического сотрудничества, может быть, касающиеся определенных финансовых бонусов, которые Беларусь могла бы получить от России.

По всей видимости, будут подтверждены взаимные обязательства в сфере безопасности. Возможно, речь пойдет о неких следующих шагах по ускорению интеграционных проектов, форсированию продвижения вперед на пути Союзного государства. Может быть, будет расширена российская военная инфраструктура в Беларуси или будут зафиксированы иные шаги по расширению сотрудничества в сфере безопасности. То есть, понятно, что эти переговоры будут трудные, но с учетом сложившейся ситуации, многие процессы, которые тормозились, получат сейчас дополнительное ускорение.

– О чем говорит история с перехватом Беларусью переговоров якобы между Польшей и Германией по поводу отравления Алексея Навального?

– Сейчас белорусскому руководству выгодно играть на обострение. Во-первых, очень важно увязать события внутри Беларуси с событиями в России. «Месседж», который Лукашенко направляет в Москву – «если вы позволите моему режиму рухнуть, то тогда все это рано или поздно перекинется на Россию». Запад планирует параллельные акции против Минска и против Москвы, и эпизод с Навальным следует рассматривать в контексте западного вовлечения в дела Беларуси.

Сейчас белорусскому руководству выгодно играть на обострение и позиционировать себя в качестве защитника не только своей страны, но и России. Исторически это не новый прием. Лукашенко хочет показать, что защищает сейчас стабильность, порядок и законность не только у себя, но и в России, а поэтому он нуждается в поддержке, понимании и, как минимум, сочувствии.

Беседовала Мария Мамзелькина