Космическая интеграция сблизит страны ЕАЭС сильнее торговли – эксперт

Космическое пространство, как нечто неизведанное и таинственное, всегда притягивало внимание людей. Однако со времени первого полета человека в космос он уже не кажется таким далеким и непонятным. На сегодняшний день в гонку за освоение внеземных просторов включаются не только государства, но и крупные корпорации. В преддверии международного дня космонавтики корреспондент «Евразия.Эксперт» выяснила у кандидата технических наук, члена Экспертного совета при Правительстве Российской Федерации Андрея Ионина, каковы последние достижения Евразии в сфере освоения космоса, как страны Центральной Азии планируют кооперироваться для создания новых космических разработок и почему использование бразильского аэродрома Соединенными Штатами не изменит баланс сил в гонке к звездам.

- Андрей Геннадьевич, в начале года в Евразийской экономической комиссии было проведено заседание, посвященное освоению космоса. На нем было решено создать единую Евразийскую межкосмическую группу для формирования единой космической политики ЕАЭС. Как вы относитесь к этой идее?

- Отношусь положительно, потому что считаю, что международная кооперация в космосе оправдана сама по себе. Касается это не только дальнего космоса, но и ближнего. Это как в бизнесе – тоже считается, что лучше сотрудничать, чем конкурировать в лоб. Поэтому идея достаточно верная, другой вопрос – ее реализация. Ведь разговоры о подобной структуре идут еще с момента образования СНГ, но ничего так и не произошло. Здесь важна правильная реализация.

- А что необходимо для успешной реализации подобных проектов в Евразии?

- На мой взгляд, необходимо для начала привлечь к этому частный бизнес всех стран, потому что бизнес понимает, что зачем и сколько должно стоить, плюс у бизнеса есть деньги. А от государства требуется не мешать и помогать системными и стратегическими мерами, т.е. дать доступ к технологиям, к космодромам и гарантировать, что в случае, если наши инвесторы достигнут определенного результата заранее, то им будет предоставлен доступ к государственным научным закупкам. Этого, в принципе, будет достаточно.

Поэтому вопрос не в идее, которая понятна и которую я тоже разделяю, а в способе ее реализации.

Все упирается в реальный механизм того, как все это будет реализовываться. Если это делается для того, чтобы создать еще одну комиссию, где будут сидеть представители космических агентств, то сразу можно сказать, что это будет холостой выстрел – кто бы там ни был, мотивация таких людей состоит лишь в привлечении больших государственных бюджетов и их утилизации (именно «утилизации»). А если привлечь крупный бизнес и помочь ему государственной системной поддержкой, то да, это имеет под собой почву.

- Давайте поговорим про потенциал евразийских проектов в космической сфере. Будет ли евразийская космическая программа выгодна для всех стран-участниц? Ведь для общего дела иногда нужно чем-то жертвовать, а, как мы видим на примере торговых споров, не все готовы на это идти.

- Я бы даже сказал, что вообще никто не готов на самом деле. Даже те же Соединенные Штаты, которые очень много помогают другим странам якобы безвозмездно. Мы прекрасно понимаем, что за этой безвозмездностью понимается определенная отдача в части следования их политическому и экономическому курсу. Пока за Россией никто следовать не готов, а основные космические технологии находятся именно у нее, поэтому здесь надо искать формы взаимодействие.

Эта комиссия при ЕАЭС должна стать некой площадкой, где бизнес наших стран будет встречаться, находить точки соприкосновения, готовить совместные проекты и предложения, а государства будут помогать этим проектам реализовываться.

Но, опять-таки, речь не идет о государственных бюджетах, про них вообще надо забыть. Потому что там, где есть государственный бюджет, появляются государственные предприятия, и там не мотивации. А бизнес как раз понимает, как меньше потратить и при этом потом больше заработать. Космические технологии в наших странах есть – есть космодром «Байконур» у Казахстана, у России много технологий в части спутникостроения, ракетостроения, использования различных космических сервисов. Как показал опыт Илона Маска, у государства очень много того, что бизнес, взяв даже не очень новое, может эффективно превратить в интересный и нужный продукт.

Поэтому надо действовать так: государство должно помогать, а бизнес должен делать. А не наоборот, когда государство что-то делает, а потом принуждает бизнес это использовать. Этот путь тупиковый.

- Недавно прошел первый Центральноазиатский форум. На нем Казахстан предложил создать систему спутников, которые будут в первую очередь заниматься дистанционным зондированием земли. Если учитывать новость о том, что страны ЕАЭС тоже начинают сотрудничество в этой сфере, не будут ли эти проекты накладываться друг на друга? Может быть, проще скооперироваться всем вместе и не делать одну работу несколько раз?

- Нужно не только кооперироваться всем вместе, но и искать еще выход из этой кооперации на более широкое, глобальное сотрудничество. Вся космическая система по определению действует глобально. Ведь когда запускают спутник, он видит всю землю, а не только территорию Казахстана или России. Поэтому, создавая такую космическую систему в Центральной Азии, следует сразу думать о том, как ее встроить в более широкие международные форматы: ШОС, например, или БРИКС (хотя эта структура сейчас в связи с ситуацией в Бразилии выглядит эфемерной).

Известно, что космические системы наиболее эффективны там, где есть большие территории при низкой экономической активности. Задача эта общая, хотя понятно, что в Европе таких мест мало, а вот в Азии достаточно. Для стран ШОС этот вопрос гораздо более актуален, чем для Евросоюза.

Еще хочу высказать мысль, что в России в последние годы (особенно после 2014 г.) стали говорить о повороте на Восток, в сторону Азии. На мой взгляд, кроме слов ничего не происходит.

- Почему?

- Потому что все договоренности, встречи и даже совместные военные учения важны, конечно, они помогают понять друг друга, отработать некие совместные взаимодействия. Но понятно, что в любой момент их можно прекратить, как в ситуации в БРИКС с Бразилией. К власти пришел новый президент, который сказал, что будет ориентироваться на сотрудничество с Соединенными Штатами – и все сотрудничество в организации сейчас прекратится, на мой взгляд. Для Бразилии это неправильно, но это их решение. Проекты же, связанные с высокими технологиями, причем космическими, прекратить в одночасье невозможно. Сейчас плохие отношения между Россией, Соединенными Штатами и Евросоюзом, но проект Международной космической станции существует, и закрывать его никто не собирается. Или у нас не лучшие отношения с ЕС, но «Северный поток – 2» строится.

На мой взгляд, высокотехнологичные проекты связывают страны намного более крепкими связями, чем любые культурные, исторические, экономические и политические. А именно высокотехнологичных проектов между нашими странами и не хватает.

Есть политические проекты, экономические договоренности, есть даже газо-нефтепроводы, которые идут из России в Китай, но, как показывают наши отношения с Евросоюзом сейчас, это все не имеет никакого отношения к стратегическому партнерству. Стратегическое партнерство отдельно, газопроводы – отдельно. А вот проект МКС все еще всех нас объединяет, оставаясь единственным, что в технологиях связывает Россию и Соединенные Штаты.

А в рамках ШОС и ЕАЭС таких проектов тоже нет, а должны быть. И космос, на мой взгляд, важная область – это общее дело. Здесь будут и высокотехнологичные проекты, и высокая экономическая эффективность, и у всех есть интерес – потенциально это самая прочная связь между нашими странами.

- Недавно в СМИ появилась новость о том, что новые власти Бразилии разрешили США использовать их космодром. Имеет ли это стратегическое значение?

- История бразильской космической программы очень длинная, начали они ее еще в 1960-х гг., но исторически отношения между Бразилией и Соединенными Штатами были очень сложными. США препятствовали даже получению Бразилией космических технологий и любому ее сотрудничеству с другими странами в области космоса. Кроме того, 10 лет назад случилась страшная авария на этом космодроме, но Бразилия продолжала своими силами космическую программу, пытаясь делать свои небольшие ракеты. Во время той аварии при подготовке ракеты к пуску погибли 40-50 человек – и это были практически все люди в Бразилии, которые занимались подобными проектами. Таким образом, космическая программа страны была полностью обезглавлена.

После этого Бразилия пыталась найти партнеров, даже Украина пыталась что-то делать на этом космодроме, и с Россией были проекты («Южный крест»), но все это ничем не заканчивалось. Поэтому данную ситуацию я рассматриваю, как игру, потому что строительство космодрома – крайне дорогостоящая вещь.

А в мире сейчас ни у кого нет недостатка в космодромах: в Америке есть космодромы, плюс Маск строит свой космодром на побережье Мексиканского залива, у Европы есть, у России есть, поэтому кого-то пригласить приехать и начать что-то делать бессмысленно.

Это представляло бы интерес при наличии у Бразилии каких-то крупных программ и инвестиций в эти программы. А так это похоже, к сожалению, на те заявления, которые у нас иногда звучат. «Если бы да кабы» – это из той же области. Действия бразильского президента я бы отнес к разряду политической риторики.

- То есть это не повлияет никак на расстановку сил в космосе?

- Никак не повлияет. И во многом это упирается в то, что все ракетные технологии находятся под серьезными международными ограничениями. И пока эти ограничения, в отличие от договоров по разоружению, никто не отменял и отменять не собирается, чтобы не допустить распространения подобных технологий. Никакие крупные компании (а уж американские стартапы тем более) попасть туда не могут, разве что под жестким государственным контролем. Даже на территории Соединенных Штатов этот контроль будет слабее, нежели в случае вывоза технологий, потому что сегодня складываются позитивные отношения с Бразилией, а при следующем президенте они могут быть другими.