Кризис «большой семерки»: почему G7 ждет переформатирование

26 августа французском Биаррице завершился саммит G7, одной из центральных тем которого стало возможное возвращение России в организацию. По итогам острых дискуссий с европейскими лидерами президент США Дональд Трамп не сумел убедить их в важности возвращения Москвы за стол переговоров, но все равно пригласил российского лидера Владимира Путина на следующий саммит в США. Ранее на страницах «Евразия.Эксперт» был проанализирован возможный эффект от возвращения России в G7 для постсоветской Евразии. В настоящей статье доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина раскрыла внутренние причины, заставляющие «большую семерку» рассматривать различные варианты переформатирования, и сформулировала прогноз развития организации в среднесрочной перспективе.

В настоящее время число разнообразных международных организаций, причём как правительственных, так и неправительственных, постоянно растет. Оценка эффективности их работы зависит во многом от того, насколько развита координация усилий стран-участниц и институциональная сторона деятельности. Однако вопрос лидерства конкретного государства или группы государств в той или иной международной организации остается открытым. Например, насколько допустимо явное и очевидное лидерство отдельно взятого государства, с точки зрения сохранения эффективности деятельности международной организации. Однако отсутствие тех или иных влиятельных государств в организации также делает невозможным реализацию международной повестки.

G7 на мировой арене

G7 – интересная во многих смыслах международная организация, которая явно создавалась как площадка для конструирования мировой политики. Важно, что на некоторое время она видоизменилась – была расширена за счет включения России. В формате G8 она просуществовала с 1998 г. по 2014 г., после чего вернулась в прежний формат G7.

G7 также можно расценивать и как организацию, обеспечивающую доминирование США и их союзников, поддерживающую так называемый либеральный мир, прежде всего в экономическом измерении.

Также интересно, что данная группа позиционируется как организация наиболее развитых и опережающих прочие государства мира в экономическом развитии стран. В начале функционирования G7 страны, входящие в нее, совокупно представляли около 50% мирового ВВП, что сегодня уже не соответствует действительности.

И при этом организация очевидно стремится по-прежнему влиять на международную систему. Однако в условиях постоянно растущей конкуренции со стороны других организаций, например, G20, это делать становится все сложнее, а в некоторых случаях практически невозможно, Так, очевидно, что без участия России многие глобальные проблемы не решались ранее и не решаются сейчас.

Внутренние противоречия

Западные СМИ уже последние несколько лет высказываются о встречах организации в негативном ключе. Например, The Guardian еще в 2015 г. назвала ее «безнадежной, разделенной и устаревшей» организацией, которая уже не влияет на процесс интернационализации в экономике. Помимо этого, единства не стоит ожидать и в дальнейшем, так как США, Германия и Великобритания по-разному смотрят на отдельные вопросы бюджета и налогов, климата и некоторые другие.

Разногласия между членами G7 только растут, в частности, в отношении антироссийских санкций, увеличения расходов на НАТО, международной торговли.

Для повышения значимости G7 необходимо действительно активизировать международную деятельность, взаимодействовать с другими игроками на мировой арене. Для решения многих международных вопросов G 7 уже давно не может действовать самостоятельно, не обращаясь к другим государствам. Кроме того, лидерство США продолжает оказывать влияние на организацию. И если ранее США всячески приветствовали данную площадку, то сегодня в лице Дональда Трампа США высказывают скепсис в отношении ее эффективности. Безусловно, на это оказывает влияние и сама позиция американского президента, который вообще с сомнением относится к международным организациям и договорам и стремится выйти из зоны обязательств.

Перспективы переформатирования

Нельзя также не учитывать и рост значения других государств, например, Китая и Индии. Симптоматично, что президент Франции подчеркивает, что к диалогу с G7 надо привлекать как раз новые растущие государства, ориентированные на демократические ценности, прежде всего, Индию и Бразилию. И совсем недавно из уст французского президента прозвучала идея о привлечении России к обсуждению разных вопросов на площадке G7. Появление новых растущих экономик заставляет задуматься о переконфигурации мира, превращая G7 в организацию, которая не способна предложить миру новую повестку. Поэтому, например, G20, образованная в 1999 г., представляется более адекватной современным реалиям, так как именно она включает новые влиятельные государства мира.

По этим причинам сегодня лидеры государств-участников обсуждают разные варианты придания нового импульса своей организации. В частности, речь идет о новом формате G7+, в котором могут найти свое место Китай, Индия, Бразилия.

При этом европейские государства, не доверяя Китаю и США, начинают обдумывать и подключение России к дискуссиям в новом формате. Поскольку данная задача сейчас как никогда актуальна, именно Франции, так как она председательствует в G7 в текущем году, предстоит поднять вопрос о ее переформатировании. Президент Франции Эммануэль Макрон уже сейчас рассматривает разные варианты коррекции ее деятельности за счет включения государств с большим региональным влиянием.

Таким образом, перед G7 стоит сложная задача поиска нового формата деятельности в условиях нарастающей нестабильности. Однако вряд ли ее участники смогут выработать общий подход, который обеспечит рост значения организации на мировой арене. Обсуждение возможного приглашения новых участников – это показатель неэффективности G7. Особенно симптоматично в этом отношении звучит идея о возврате России на данную площадку. Очевидно, что переформатирование организации за счет увеличения числа участников уже не решит проблему эффективности. И в России, не отказываясь от диалога, это также хорошо понимают.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ