Курс на конфронтацию: какой политики ждать от стран Прибалтики в 2025 году

8 января в МВД Эстонии сообщили о разработке законопроекта, который ограничит работу Эстонской православной церкви (ЭПЦ) Московского патриархата. А власти Латвии работают над законопроектом об ужесточении проверок для въезжающих граждан стран СНГ. Курс на русофобию и преследование несогласных с ним в Прибалтике сохраняется. Его поддерживают в Вашингтоне и Брюсселе: не случайно экс-премьер Эстонии Кая Каллас стала новым верховным представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности. Ключевые тенденции в политике прибалтийских стран, которые перейдут в новый 2025 г., разобрал советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН Всеволод Шимов.

Милитаризация и русофобия

2024 г. не принес каких-то принципиальных изменений в политику прибалтийских стран. Продолжается курс на конфронтацию с Россией, остается неизменной внутренняя русофобия, дискриминация русского населения и преследование политических диссидентов.

Уходящий год для Прибалтики прошел под знаком милитаризации. Эти небольшие и небогатые государства тратят на военные нужды все больше средств. Их расходы давно превысили 2% ВВП, необходимые по нормативам НАТО. В 2025 г. Литва намерена довести объем своих военных расходов до 4% ВВП и даже готова ради этого влезть в долги.

В милитаристском угаре от Литвы не отстает Эстония. Таллин также планирует довести свои военные расходы до 4% ВВП к 2026 г. По словам министра обороны Эстонии Ханно Певкура, развитие оборонного комплекса позволит создать новые рабочие места и внесет важный вклад в экономику страны. Также оборонное ведомство страны анонсировало разворачивание производства боеприпасов в 2025 г.

Литва, Латвия и Эстония активно расширяют свою военную инфраструктуру, строят новые полигоны для стрельб и учений. Периодически это приводит к конфликтам с местным населением, которое не в восторге от подобного соседства.

Всего к 2027 г. НАТО намерено разместить на территории стран Прибалтики целый ряд военных и инфраструктурных объектов: немецкую танковую бригаду численностью 5 тыс. военнослужащих, многонациональную бригаду НАТО (3,5 тыс. военнослужащих), оружейный завод Rheinmetal, центр НАТО по кибервойне, сеть бункеров на границе с Россией, склады для хранения военной техники и хаб боеприпасов для HIMARS.

Ключевые для НАТО страны в регионе

В 2024 г. в Прибалтике чередой проходили военные учения НАТО. В качестве основной принимающей стороны выступала Литва. «Храбрый грифон», «Черный ястреб», «Железный волк», «Сильная воля», «Огненный гром» — вот далеко неполный список из громких названий маневров, которые состоялись на литовской территории.

Такое внимание к Литве неслучайно, ведь с точки зрения безопасности восточного фланга НАТО это ключевая страна. Именно здесь находится Сувалкский коридор, соединяющий Прибалтику с остальным ЕС. Кроме того, Литва с двух сторон зажата территориями Беларуси и Калининградской области, и в случае возникновения в Прибалтике реального вооруженного конфликта именно Литва станет одним из основных его театров.

Не менее значимой в военно-стратегическом смысле является и Эстония, границы которой пролегают в непосредственной близости от Санкт-Петербурга – второго самого значимого города России. С высокой долей вероятности ряд диверсионных запусков беспилотников на северо-западе России был осуществлен именно с территории Эстонии.

Кроме того, вместе с Финляндией Эстония заигрывает с темой блокады Финского залива. Такой сценарий предлагает изоляцию России от Балтийского моря. В этой связи весьма зловеще выглядели военные учения НАТО «Ледяной ветер-2024», которые проходили у побережья Финляндии.

Впрочем, в 2024 году прибалтийские страны жили не только военными приготовлениями. В Эстонии и Литве произошли значимые перестановки в высшем политическом руководстве.

Перестановки для вида

В Эстонии Кая Каллас покинула пост премьер-министра, где ее сменил Кристен Михал. Было сразу понятно, что Каллас уходит «на повышение» в международные структуры. Ее уже давно прочили на различные должности вплоть до генсека НАТО. В итоге Каллас получила должность главы европейской дипломатии, сменив на этом посту Жозепа Борреля. Для российско-европейских отношений это нельзя назвать хорошей новостью, учитывая, что Каллас всегда специализировалась на политической русофобии. Вместе с тем, назначение такого человека многое говорит о самом ЕС и его текущих внешнеполитических приоритетах.

Что касается Кристена Михала, несмотря на то, что по отношению к Каллас он считался оппозиционным политиком, вполне очевидно, что он продолжит курс своей предшественницы, основанный на русофобии, милитаризации и нагнетании внешнеполитической истерии. При этом сама правящая коалиция в Эстонии не претерпела сколько-нибудь существенных изменений.

В Литве, напротив, произошла смена правящей коалиции. По итогам выборов в Сейм правительство христианских демократов уступило место социал-демократической коалиции. Это стало личным поражением политического клана Ландсбергисов. По итогам выборов Габриэлюс Ландсбергис покинул пост главы партии и объявил о приостановке своей политической карьеры. Одной из причин этого стало то, что сам Ландсбергис проиграл выборы в одномандатном округе.

Это первая смена правительства, которая произошла в государствах Прибалтики после начала специальной военной операции на Украине. Победу социал-демократов в Литве связывают с запросом на более умеренный курс, ориентированный прежде всего на решение внутренних социальных проблем. Однако ожидать каких-то перемен во внешней политики Вильнюса не стоит. Лидер социал-демократов Вилия Блинкявичюте уже заявила, что внешнеполитический курс предыдущего правительства будет продолжен. Литва и дальше будет наращивать расходы на оборону, хотя литовские избиратели явно ожидали другого.

Выборы в литовский Сейм наглядно показали, что от смены фигур во власти в Прибалтике принципиально не меняется ничего.

Всеволод Шимов, советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований, старший научный сотрудник Центра белорусских исследований Института Европы РАН