На пороге дефолта: Коронавирус застал экономику Украины врасплох

29 марта президент Украины Владимир Зеленский обратился к народу с речью, в которой заявил о риске дефолта. Избежать его, по словам украинского лидера, могло позволить лишь принятие «двух жизненно важных законов», открывающее дорогу финансовой помощи с Запада. 30 марта эти законопроекты были приняты. Один открывает в Украине рынок земли, что лидер парламентской оппозиции Юлия Тимошенко уже окрестила «сдачей» страны. Другой запрещает возврат национализированных банков бывшим акционерам. Помогут ли эти шаги властям спасти экономику от краха, и какую роль в развитии событий сыграла эпидемия коронавируса, специально для «Евразия.Эксперт» проанализировал доцент кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ Александр Гущин.

Проверка коронавирусом

Начало весны 2020 г. стало, пожалуй, одним из самых турбулентных и нестабильных периодов в Украине с момента прихода к руководству страной Владимира Зеленского и партии «Слуга Народа». И связано это было далеко не только с внутриукраинскими причинами. Кризис, который в течение многих лет пророчили эксперты, наконец пришел, и оказалось, что ни технически, ни экономически, ни морально мир к нему не готов. Рецессия мировой экономики теперь уже совершенно очевидна, и целому ряду стран это грозит дефолтами и социальными протестами. При этом относительно бедные страны находятся в группе особого риска, и среди них – Украина.

Коронавирус как индикатор высветил многие современные проблемы страны, показал, насколько хрупок запас экономической устойчивости, который у нее есть.

Первым значимым общественным событием, связанным с эпидемией, стало возвращение группы украинцев из Китая. Тогда, с трудом выполнив логистическую задачу на первом этапе – на пути из Уханя в Украину – государство не смогло обеспечить беспроблемное расселение прибывших в условиях изоляции внутри страны. В целом ряде мест, в том числе на Западной Украине, возникли протесты местного населения, а в Новых Санжарах дело закончилось столкновениями с полицией, организованными, в том числе, провокаторами. Кроме того, государство провалило коммуникацию: не смогло донести до людей на местах важность общенационального единства перед лицом эпидемиологического вызова, важность благосклонного отношения к приехавшим.

Тем не менее, тогда оказалось, что ситуация не так опасна – среди прибывших не было выявлено заболевших. Несмотря на ужасную организацию прилета и протесты населения, высокую степень архаизации и регионализации украинского общества и уровень его недоверия власти как таковой, государство продемонстрировало, что все же может удержать ситуацию под контролем. Однако тот вызов был для Киева только первым звонком. Если в январе-феврале казалось, что эпидемия в Китае мало касается Украины, то март принес настоящую беду – Европа стала новым очагом эпидемии, и в этом контексте среди всех стран Центральной и Восточной Европы та оказалась, пожалуй, самой уязвимой.

Экономические последствия эпидемии

Сегодня можно с уверенностью констатировать, что ни о каком росте ВВП в 2020 г. речи уже не идет. Скорее всего, мы увидим падение ВВП в коридоре 5-10%. Большое значение имеет фактор трудовых мигрантов: с началом эпидемии в Европе тысячи людей решили вернуться на родину. Это само по себе несло серьезный эпидемиологический риск, ведь довольно большая группа лиц из числа приехавших могла быть заражена коронавирусом. Еще один важный фактор состоит в том, что трудовые мигранты обеспечивали приток валюты в страну, и в 2019 г. этот приток был в разы больше, чем все прямые иностранные инвестиции в Украину: порядка $12 млрд.

На данном этапе такой большой приток был важным фактором социальной и экономической стабильности. Его одномоментное резкое сокращение, которое будет наблюдаться в 2020 г., скажется на экономической ситуации в стране. Кроме того, в условиях эпидемии даже люди, оставшиеся в Европе, уже не смогут стабильно работать. Остается под вопросом и то, как вернувшиеся будут устроены в Украине: будет ли у них работа, как долго они смогут жить на накопленные деньги и так далее.

Любые серьезные ограничительные меры, подобные режиму чрезвычайного положения, несут в себе довольно значимый экономический урон. Уже сегодня режим ЧС оказал очень негативное воздействие на экономику Украины. Это касается розничной торговли, малого и среднего бизнеса – эпидемия принесла огромные убытки туристической индустрии, сфере услуг и другим. Ужесточение мер – это еще бо́льшие потери.

Остается открытым вопрос о том, способна ли такая бедная страна, как Украина выдержать такие строгие карантинные меры. Однако для власти опаснее быть обвиненной в смертях от коронавируса, чем медленно убивать экономику карантином.

Конечно, следует помнить, что вовсе не только и не столько коронавирус стал причиной ухудшения экономической ситуации в стране. Промышленное производство в Украине падает последние восемь месяцев, в стране растет долг за услуги ЖКХ. В 2020 г. Украина должна выплатить около $6 млрд. по внешним займам, еще $2,8 млрд – по валютным внутренним долгам. Спекулятивный капитал при этом выходит из ОВГЗ, слишком укрепившаяся гривна начала падение и в условиях обострения кризиса сохраняются риски ее дальнейшей девальвации. При этом вполне реальным выглядит прогноз в 32-35 гривен за доллар на конец 2020 г.

Здравоохранение под ударом

Помимо социально-экономического фактора есть и фактор эпидемический. Сколько копий было сломано в Украине относительно того, можно или нет расселять относительно небольшой контингент украинцев, прибывших из Китая, в том или ином регионе страны. Тогда все боялись, что заражение через приехавших может распространиться в самой Украине. Но теперь, когда в сотни раз больше людей пересекли границу Украины с запада, оказалось, что риски с той стороны гораздо больше. А украинское государство оказалось неспособным обеспечить эффективный контроль прибывающих.

Целый ряд стран в процессе купирования коронавируса пошли по пути точечной работы с контактами «первого уровня», с наиболее уязвимыми возрастными группами граждан, при этом не идя на тотальные меры в духе введения чрезвычайного положения или закрытия транспортного сообщения в стране. Например, такую антивирусную политику проводят Беларусь и Швеция.

Эти страны смогли обеспечить эффективный контроль за контактерами, обеспечить карантин, а главное, проводить в массовом порядке тесты и экспресс-тесты. Ничего этого в Украине сделано не было. Тесты проводились в ничтожном количестве, карантинные мероприятия после приезда людей обеспечены не были, даже измерения температуры проводились выборочно. Безусловно, все это в большой степени усилило риск развития эпидемии внутри страны.

Украинская система здравоохранения оказалась еще более неготовой к такому серьезному вызову, как коронавирус, даже по сравнению со многими проблемными в этом плане европейскими странами.

Многие украинские эксперты говорят, что такое плачевное положение – это наследие реформы здравоохранения, проводимой Ульяной Супрун. Отчасти, это так и есть. Проведение антисоциальных реформ в здравоохранении, разрушение централизованной системы санитарно-эпидемиологической защиты очень негативно сказалось на потенциале Украины противостоять эпидемии. Перед властями стоит вопрос о серьезном корректировании реформы, что встречает мощное сопротивление ее лоббистов, а отправленный в отставку министр здравоохранения Илья Емец, сторонник введения жестких мер, пробывший на посту менее месяца, заявил, что именно лобби Супрун вынудило его и его команду уйти. Емец выступал против реализации новых этапов медицинской реформы.

Ошибки в борьбе с вирусом

Украинское правительство ввело режим чрезвычайной ситуации, который в отдельных аспектах гораздо более жесток, чем специальные режимы, введенные в европейских странах. В частности, было остановлено метро в Киеве и других городах, прекращено движение поездов внутри страны, позже было закрыто движение наземного городского транспорта. На первый взгляд, в таких мерах есть резон, ведь именно в толпе в транспорте риск заражения довольно велик. Однако меры вводились несинхронно: в то время как метро не работало, наземный общественный транспорт, будучи переполненным, функционировал. Кроме того, эти меры только сейчас начали дополняться более строгими карантинными мероприятиями, и то далеко не так хорошо организованными, как следовало бы.

Безусловно, эпидемия требует жестких мер, но все же следует признать, что основная часть населения, попадающая в группу риска – это старшие возрастные группы. Важна их изоляция, работа со школьниками и студентами, у которых заболевание может проходить бессимптомно, но которые могут быть переносчиками инфекции. Все это в должной мере организовано не было.

Поэтому можно говорить о том, что изначально довольно жесткие меры украинской власти принимались из опасения, что система здравоохранения не справится со вспышкой инфекции, и были рассчитаны на упреждение.

Осложнило ситуацию и то, что даже примерное число зараженных людей невозможно определить ввиду очень малого числа тестовых систем. Недавно из Китая прибыла партия в 250 тыс. тестов, это часть от предполагаемого к получению миллиона, но все равно, этого слишком мало для 40 млн населения страны.

Министр внутренних дел Арсен Аваков выступает в пользу введения ЧП – с одной стороны, стремясь облегчить себе контроль за порядком в период эпидемии, а с другой – отчетливо стремясь укрепить свои политические позиции и стать человеком номер два в руководстве страной с реальным силовым ресурсом в руках в условиях карантинных мер. Среди сторонников введения ЧП называют и Сергея Шефира. Однако многие другие влиятельные люди, среди которых называют главу офиса президента Андрея Ермака и самого Зеленского, пока выступают против. И дело здесь не только в боязни усиления Авакова, которое само по себе несет в себе угрозу для многих членов команды президента: неслучайно уже сегодня между Ермаком и Аваковым идет довольно серьезная борьба.

Законотворчество «под шумок»

Многие эксперты в Украине говорили о возможном дефолте. Безусловно, сам по себе дефолт, то есть прекращение выплат по долгам, был бы стране невыгоден. Другое дело – возможная реструктуризация долга. Однако, вопрос в том, как она будет проведена. Пока же 30 марта Верховная Рада приняла два стратегических решения: «антиколомойский» закон и закон об открытии рынка земли. Оба эти события можно оценить как реванш прозападных транснациональных сил, реванш тех, кто ориентируется на МВФ. Для обеспечения голосования пришлось обращаться к голосам «Голоса» и «Европейской солидарности» Петра Порошенко, который лично выступал за «антиколомойский» закон о недопущении возврата банков прежним владельцам. Это, конечно, будет использоваться Порошенко для минимизации рисков дальнейшего уголовного преследования.

Принятие «антиколомойского» закона и закона о рынке земли, который запускает его с 1 июля 2021 г. и предусматривает продажу только распаеванной земли сначала физическим лицам, а потом, с 2024 г. – и юрлицам с синхронным повышением лимита со 100 до 10000 гектаров (более мягкая редакция, чем была изначально) демонстрирует не только зависимость руководства страны от МВФ и международных финансовых организаций, но и то, что в стране фактически нет монобольшинства.

Сама процедура принятия законов также вызывает много вопросов, как из-за спорной даты голосования, так и ввиду того, что голосование проходило в полупустом зале. Можно ожидать, что многие депутаты обратятся в Конституционный суд. $2 млрд пойдут в бюджет для стабилизации экономики Украины, чья макростабильность зависит от помощи МВФ, но стратегически такая модель неспособна обеспечить рост и развитие.

Что в итоге?

Сегодня Украина стоит перед лицом традиционного долговременного экономического кризиса. На повестке дня остается вопрос о реструктуризации внешнего долга и удержании падения гривны на уровне приемлемой девальвации. Остро стоит и вопрос о роли региональных элит и их отношениях с центральной властью – кризис отчетливо продемонстрировал, что значительная часть руководителей крупных городов, причем очень влиятельных, не горит желанием выполнять спорные распоряжения центрального руководства.

Более того, мэры и близкие к ним бизнесмены вступили в конфронтацию с губернаторами-ставленниками Киева, как это случилось в Днепре и Харькове. И все это происходит на фоне очевидного размывания партийной структуры «Слуги народа» и падения рейтинга этого политического бренда, который очень далек от показателей лета 2019 г.

Ко всем этим кризисным тенденциям добавился коронавирус, к приходу которого украинская система здравоохранения и украинская экономика явно не были готовы. Многое в этой связи будет зависеть от того, как будет складываться ситуация в ближайшие дни и покажут ли прибывшие из Китая тесты взрывной характер роста заболевших. Однако даже вне зависимости от этого становится все более очевидно, что сложившаяся конфигурация власти в Украине подвергается все более сильным испытаниям, все более размывается, а способность нового правительства и президента правиться с такими вызовами остается крайне сомнительной.

Александр Гущин, старший научный сотрудник Института постсоветских и межрегиональных исследований, доцент кафедры стран постсоветского зарубежья РГГУ