«Основой должны быть наши ценности». Эксперт – о роли образования в интеграции Беларуси и России

Как подчеркивали в Минэкономики Беларуси, уход иностранных компаний с российского рынка открыл возможности в объеме более $11 млрд для интеграционного импортозамещения. Москва и Минск уже определили 20 совместных проектов, на которые российской стороной будет выделено $1,5 млрд. Однако одного этого мало для развития отечественного производства. Предприятиям нужны обученные специалисты и разработчики новых технологий. В каких направлениях Беларусь и Россия должны активнее развивать сотрудничество, и как обстоят дела с подготовкой новых кадров, в интервью «Евразия.Эксперт» объяснил член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси Сергей Рахманов.

– Сергей Кимович, на фоне усиления западных санкций перед Москвой и Минском встала задача активизации импортозамещения. Каким направлениям промышленной кооперации необходимо уделить больше внимания для создания независимого производства в ЕАЭС и Союзном государстве?

– Надо смотреть на вещи глубоко и видеть ключевые технологии. Нам нужно думать о таких проектах, как микроэлектроника, потому что эта сфера является ключевой отраслью, без которой развитие обрабатывающей промышленности и современной индустрии невозможно в принципе. После ошибок, которые были допущены после распада Союза, наши страны потеряли активы в микроэлектронике. Если Советский Союз имел 26% мирового рынка по разным видам микроэлектроники, то сейчас это доли процента. Поэтому надо выходить в мобилизационном режиме из этой ситуации и развивать кооперацию.

Нашим государствам нужно также серьезно заняться проблемами нефтехимии. Нам надо делать не 500-600 наименований продукции из нефти, а несколько тысяч. Нужно если не повторять опыт таких передовых стран, как Германия и Япония, которые делают по 7-8 тысяч товарных позиций, но хотя бы производить несколько тысяч. Для этого нужны инвестиции, совместные производства – инфраструктура должна быть распределенной, она не может находиться только на территории России или Беларуси. Нужно иметь комплекс заводов, которые бы занимались производством разнообразной продукции с высокой добавленной стоимостью.

Кроме этого, нам нужно сконцентрироваться на приборостроении, потому что мы покупаем очень много продукции этой отрасли, в том числе, точного приборостроения, в других странах. Сейчас на фоне санкций это оборудование становится вообще недоступным. Нужно объединять биотехнологический комплекс, заниматься не технологиями поверхностного уровня, а глубокими биотехнологиями, включая генные и клеточные. Это позволит объединить биологическое направление с химическим, с производственной линией и получить междисциплинарные проекты, без которых тоже двигаться невозможно.

Для всего этого необходимо объединить научно-технический потенциал. Нам нужно очень грамотно выстроить приоритеты и не рассредотачиваться по всем направлениям, а выбрать те стороны, которые для нас наиболее важны. Именно эти направления должны быть драйверами нашего развития, как минимум в ближайшее десятилетие. Здесь нужна серьезная стратегия, которая должна быть сформирована общими усилиями, реализовываться на практике, а также корректироваться по ходу развития событий.

По большому счету, нужно провести интеллектуализацию всей производственной научно-технической системы и управления. Только таким способом мы сможем выйти из текущего положения.

– Что нужно сделать Беларуси и России для развития цифровизации?

– Конечно, надо серьезно работать в сфере информационных технологий, где Беларусь тоже имеет очень серьезные позиции. Если говорить об информационных технологиях и цифровой трансформации, то здесь надо вместе уходить от имитации. Цифровая трансформация – это не только наличие смартфонов, компьютеров, коммуникационных сетей и так далее. Это трансформация системы государственного управления и управления в промышленности и всей системе производства. Если мы будем видеть только поверхностную составляющую, то наличие современного информационного оборудования не даст толку. Если не будет производственного содержания, то никакая цифровизация не поможет.

– В каких нишах Беларусь может заместить ушедшие с российского рынка западные компании?

– Доля обрабатывающей промышленности в Беларуси в несколько раз выше, чем в среднем у стран постсоветского пространства. Это говорит о том, что производство продукции с более высокой добавленной стоимостью в Беларуси поставлено на неплохой уровень. Это широкий спектр продукции: машиностроение, станкостроение, микроэлектроника, индустриальное сельское хозяйство, приборостроение. Беларусь является одним из мировых лидеров по производству рентгеновской техники для досмотра и медицины, входя в четверку ведущих стран мира. Минск производит много транспорта, в том числе электротранспорта и продукции сельхозмашиностроения. Здесь речь может идти и о некоторых химических и нефтехимических производствах, включая производство полимеров и изделий из них.

Но это все должно быть в комплексе. Дело в том, что у Беларуси не такая большая экономика, чтобы предлагать на постсоветском пространстве широкий спектр направлений. Но в пределах около 10 направлений мы имеем активы, которые могли бы быть применены достаточно широко. Важна система корпоративного управления. Она имеется в Беларуси и может быть распространена на территории постсоветского пространства.

– Развивать независимое производство невозможно без подготовленных кадров. Какие вызовы перед Москвой и Минском поставил выход из Болонской системы образования?

– Болонская система – это только фрагмент. На самом деле вопрос намного глубже. После распада Союза была потеряна воспитательная функция образования, прошел процесс технократизации, когда упор был сделан только на техническую, профессиональную составляющую. Однако, если не будет основ ценностной и цивилизационной идентичностей, то сохранить целостность нашего пространства будет трудно.

Болонская система была инструментом, с помощью которого произошло разрушение системы образования. Далеко не все западные университеты функционируют в ее рамках. Наиболее серьезные из них никогда ее не принимали, потому что понимали недостатки этой системы. Когда мы упростили систему подготовки, вместо пяти лет обучения начали заниматься образованием в рамках четырех лет с обрезанием спецкурсов и общих курсов, качество подготовки кадров упало. Это для ведущих университетов недопустимо. У них своя специфика, и в Беларуси есть целый ряд университетов, особенно медицинского профиля, которые вне Болонской системы. Именно поэтому медицинская часть в Беларуси очень хорошо сохранилась.

Мы должны резко усилить роль воспитания в системе образования, чтобы наши молодые люди стали носителями знаний, а не трансляторами информации. Сейчас очень большая доля молодежи не обладает способностью приобретать знания, а передает информацию по интернету, не задумываясь о ее содержании. Информация – это не знание. Понимая это, в рамках нашей системы образования надо действовать так, чтобы молодежь приобретала комплексные знания – не только из конкретной области, но и междисциплинарные, что позволит ориентироваться в глобальном пространстве.

Молодые люди должны понимать место наших стран в мире и свое личное место на нашем пространстве, чтобы не поддаваться на воздействие извне. В гуманитарной сфере в целом было очень много воздействия извне, не хватало консолидации собственного интеллектуального потенциала, и поэтому многие концепции, идеи и стратегии привносились с Запада. У нас своя специфика: мы можем лучше использовать то, что есть на Западе, но основой должны быть наши ценности и традиции. Если мы этого делать не будем, то превратимся в придаток и периферию западного пространства.

Беседовал Илья Шаныгин