«Открытость не оправдалась»: почему ЕС отказывается инвестировать в Беларусь

19 ноября верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Борель заявил, что Брюссель «больше не переведет ни единого евро режиму Лукашенко». Напротив, без тени смущения ЕС пообещал направить финансирование на поддержку антиправительственных протестов в республике. Двусторонние отношения, и так натянутые, это охладило. В то время как ЕБРР и ЕИБ заморозили программы сотрудничества с Минском, МИД Беларуси заявил о понижении уровня участия в «Восточном партнерстве» и приостановке диалога по правам человека. Тем не менее, глава ведомства отметил, что «альтернативы тесному сотрудничеству между Беларусью и Европейским союзом нет». Оправдан ли такой подход белорусских властей, и насколько ЕС готов к реальным инвестициям в республику, проанализировал научный сотрудник Билефельдского университета (Германия) Анатолий Бояшов.

Надежды на оттепель

В 2018-2019 гг. многочисленные СМИ пестрели новостями об улучшении диалога между Беларусью и западными финансовыми группами. В апреле 2018 г. Совет директоров Группы Всемирного банка одобрил кредитный портфель Беларуси на 2018-2022 гг. Европейский инвестиционный банк повысил инвестиционное портфолио Беларуси до €550 млн. Были привлечены дополнительные ресурсы Европейского банка реконструкции и развития. Тогда новостные издания и социальные сети повсеместно упрощали картину: одни твердили о так называемой «демократизации» Беларуси, другие – о пресловутом «развороте» Беларуси на Запад. Менее громкие оценки тогда мало кого интересовали. Действительно, можно ли в современном мире делать бизнес так, чтобы не предавать стратегические приоритеты? Ведь строительство дорог и мостов, на первый взгляд, не связано с политическим курсом страны и евразийской интеграцией.

Как заметили многие издания, активное сотрудничество международных финансовых учреждений с Беларусью началось после «отмены» санкций ЕС в 2016 г. Не заметили главного: отменены санкции ЕС не были.

На самом деле, Евросоюз лишь временно вывел ряд лиц из санкционного списка, а нормативный акт ЕС о введении санкций в отношении Беларуси остался в силе. Евросоюз может в любой момент внести в этот список как частные, так и юридические лица. Девять крупных предприятий Беларуси находятся в санкционном списке США; видимо, на них вскоре будут наложены и европейские санкции. В числе этих предприятий – Белнефтехим и его торговая дочка в США, полоцкое Стекловолокно, Белорусский нефтяной торговый дом, Нафтан, Гродно Азот, Гродно Химволокно, Белшина. Санкции Евросоюза могут серьезно ударить по взаимодействию этих компаний с европейскими партнерами, но прибыль потеряют и сами европейцы.

Возвращение к политике кнута

Несмотря на «потепление» в отношениях с Западом, Беларусь не отказалась пересматривать свои стратегические приоритеты. Это привело к очередному витку «охлаждения» отношений.

Недавно Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития отказались от запланированных инвестиций в Беларусь по политическим причинам. В ответ Беларусь приостановила один из основных приоритетов Евросоюза – Диалог по правам человека. Этот инструмент, который служил «кнутом» Евросоюза в отношениях с Беларусью, приостановлен до тех пор, пока ЕС не изменит решения Европейского банка реконструкции и развития и Европейского инвестиционного банка. Помимо этого, Беларусь понизила уровень участия в так называемом «Восточном партнерстве». Если ранее Беларусь участвовала лишь в многостороннем треке этой «инициативы», то теперь от Беларуси, по-видимому, будут участвовать лишь эксперты в личном качестве.

Чуть ранее, в ответ на очередные санкции Брюсселя и Оттавы, Беларусь дополнила ответный санкционный список по каждой из стран Евросоюза и Канаде. К этим мерам присоединилась и Российская Федерация. 13 ноября Европейская Служба внешних действий Евросоюза заявила, что в скором времени будет обсуждаться расширение санкций против Беларуси. Собственно, это то, к чему призывают альтернативные силы в республике. Будут ли это секторальные санкции против белорусских предприятий, покажет время, но, по-видимому, ответ на такие санкции будет аналогичным, а возможно, и с более широким привлечением государств евразийского региона.

Чем руководствуется Брюссель?

В академической литературе встречается суждение о том, что политика Европейского союза в отношении Беларуси продиктована стремлением этой группы государств распространять свои ценности и политическую модель. В действительности политика Евросоюза продиктована тремя вещами: геополитическими интересами, экономической прибылью, интересами внутренних групп по перераспределению финансовых средств. Чем это подтверждается?

Во-первых, политические реформы в Беларуси не привели к изменению приоритетов западноевропейской группы. Не изменили ситуацию и предложения по конституционной реформе и либерализации политической системы Беларуси.

Во-вторых, Европейский союз еще никогда не возводил в приоритет ценности, когда речь шла о бизнесе или геополитике.

Несмотря на то, что Евросоюз вводит дополнительные правочеловеческие условия в экономические соглашения, права человека еще ни разу в истории не привели к выходу Евросоюза из экономических соглашений.

Даже если не упоминать нарушения прав человека в западных странах, в самом иллюстративном примере Ирана, отключение Персии от финансовой системы SWIFT, в итоге привело к запуску системы INSTEX со штаб-квартирой в Париже. Соответствующие международные системы межбанковских платежей функционируют и в России, и в Китае.

О геополитических интересах западноевропейских государств ярко говорят оценки западных мозговых центров: отсутствие полноценного экономического давления со стороны Евросоюза обусловлено риском (для западных стран) «поворота Беларуси к России» – глубокой евразийской интеграции. Такой анализ навязывает Беларуси борьбу с нулевой суммой и выбор «или-или».

В-третьих, беспрецедентное увеличение финансовой поддержки альтернативных групп в Беларуси нацелено, в первую очередь, на интересы внутренних групп в западноевропейских государствах. Европейская счетная палата (Европейский суд аудиторов) после проверки финансовых инструментов Евросоюза заключила, что Европейский инструмент соседства не представляет никакого стимула тем государствам, которые сами не желают вводить политические реформы. Европейские аудиторы рекомендовали, в частности, проводить распределение финансовой помощи в соответствии с результатами их бенефициаров. Этого не случилось – очередной финансовый цикл Инструмента соседства вместо оценки по достигнутым результатам включил оценку по «выступлению» (results-based approach vs. performance-based approach), а финансовая помощь Евросоюза до сих пор остается привилегией узких групп, связанных с внутренними бенефициарами в Брюсселе.

Текущая ситуация в Беларуси отличается лишь тем, что в борьбе за европейские деньги появились новые лица. Этим деньгам не суждено дойти до обычных белорусов.

Привлечение инвестиций международных финансовых учреждений связано с политическими преобразованиями, и западные государства – основные инициаторы решений международных групп – этого не скрывают, хотя и предпочитают формулировать политические приоритеты через гуманитарный аспект прав человека.

Двойные стандарты

Западным инвестициям в Беларусь предшествовала беспрецедентная открытость белорусского государства к сотрудничеству в области прав человека. В 2015 г. запущен Диалог по правам человека между ЕС и Беларусью, в 2017 г. разработан Национальный план по правам человека. В 2010, 2015 и 2020 гг. республика прошла Универсальный периодический обзор СПЧ ООН, представив полноценные доклады о ситуации в области прав человека, поддержав и выполнив большинство рекомендаций государств-членов ООН.

Беларусь также регулярно представляет доклады о ситуации в области прав человека в международные квазисудебные договорные органы. С 1990‑х гг. республика сняла большинство оговорок к основным международным договорам в области прав человека, подписала и ратифицировала большинство конвенций в области прав человека, в частности, ряд факультативных протоколов, обеспечивающих возможность индивидуальных заявлений в договорные органы.

Понимая, что финансовые инвестиции в конечном счете несут прибыль западным транснациональным корпорациям, многие эксперты недоумевали, будет ли привлечение финансовых ресурсов в Беларусь означать пересмотр ключевых приоритетов, в первую очередь, в области евразийской интеграции. Этого не случилось.

Что будет дальше

Особенность сегодняшней ситуации заключается в том, что внутренние проблемы западных стран являются первоочередными: излишняя нацеленность на внешний контур не позволяет сконцентрироваться на них.

Даже в случае Беларуси, которая находится под санкциями с 2004 г., решение ЕС о расширении санкций прошло, с трудом преодолев европейский консенсус – дипломаты Кипра требовали отказаться от двойных стандартов и принять аналогичные меры в отношении Турции. В Европарламенте незамедлительно развернулась дискуссия о том, чтобы пересмотреть принцип консенсуса и заменить его квалифицированным большинством. Если в отношении санкций такой механизм может частично пройти, то в отношении всей Общей внешней политики и политики безопасности ЕС – вряд ли.

Старые методы давления работают с трудом. Появляются новые формы.

Страны западно-европейской группы работают над новыми механизмами внешней политики, которые могли бы обойти международное право и существующие соглашения в рамках Устава ООН. Особенно активно идет развитие «глобального режима Магнитского»: соответствующие предложения уже подготовлены не только в США, Канаде и Великобритании, но и в Евросоюзе. В опережающем порядке против Беларуси ввели санкции прибалтийские страны: Литва, Латвия, Эстония. Речь идет о том, чтобы обосновать односторонние санкции и их негативное влияние, заключить соответствующее региональное соглашение и признать его универсальным – разумеется, в одностороннем порядке. Для этого нужна новая «холодная война», которая бы перечеркнула якобы «старые» договоренности. А для тех, кому эта холодная война не нужна, отказ от накала страстей является первостепенной задачей.

Анатолий Бояшов, научный сотрудник Билефельдского университета (Германия)