04 августа 2020 г. 18:45

«Четвертая волна кризиса»: почему Запад отказывается от свободной торговли

/ «Четвертая волна кризиса»: почему Запад отказывается от свободной торговли

Коронакризис, очевидно, стал сильным ударом для экономики – по прогнозам Всемирного банка, падение ВВП в 2020 г. составит от 5 до 7,1%, тогда как в 2009 г. мировое производство упало всего на 1,7%. При этом примечательны цифры падения, которые во втором квартале этого года продемонстрировали страны Запада: 33% – США, 18,5% – Испания, 13,8% – Франция, 12,4% – Италия, и даже Германия – 10,1%. Но только ли коронавирус обуславливает трудности, с которыми они столкнулись? Об истоках современного кризиса и о том, какие перемены для Запада несет кризисная эпоха читайте в статье руководителя Центра политэкономических исследований Института нового общества Василия Колташова.

Четыре этапа западного кризиса


Когда в 2008 г. фондовые и товарные рынки пошли вниз, пресса с упоением приводила слова некоторых экономистов, утверждавших, что настал первый кризис глобальной экономики, но таковым он не был. Подобные большие кризисы случаются на всех стыках длинных волн Николая Кондратьева – периодов развития в 20‑25 лет, которые принято делить на волны повышательные и понижательные. Современный кризис позволил провести анализ таких явлений, а автору статьи даже выпустить книгу «Капитализм кризисов и революций». Но сколь бы этот кризис не походил на ситуацию 1973‑1982 гг., и как бы ни пугал мир призраком Великой депрессии 1929‑1933 гг., он имел свои подлинные особенности. При этом он, естественно, не был ни первым, ни последним в истории мировой торговли крупным кризисом, н нес огромные перемены.

В 2000‑2009 гг. кризис познакомил мир со своей первой волной. Она могла бы быть много сильнее и в основном составить кризис, если бы финансовые регуляторы (центробанки) и правительства не боролись с ним согласовано и не жалея денег. В итоге для всех частей мира возникли особенности «посткризисного» глобального кризиса.

Первая волна почти не задела ЕС, зато в 2010‑2013 гг. этому блоку стран досталось все ее горькое послевкусие, тогда как США демонстрировали прохождение кризиса. Именно демонстрировали, так как вызвавшие кризис проблемы не были решены. И все-таки, экономика США пережила некоторое оживление, что едва ли было бы возможно без роста государственного заимствования. ЕС, наоборот, не мог заимствовать, а боролся с долгами правительств, которые слишком смело взяли на себя проблемы финансистов. Пострадал и рынок Японии.

По сути, эти события составили три первых этапа кризиса на Западе. За первым шоком последовал европейский этап, а после – стабилизация и оживление, которое совпало с крайне непростой ситуацией в экономиках полупериферии и периферии, куда относятся и страны бывшего СССР, и Китай с Индией.

Падение цен на нефть, паника в Шанхае летом 2015 г., волны девальваций валют, колоссальный отток капиталов – все это оказалось выгодно для Запада. Капиталы принимал он. Несмотря на тревожные вести с «развивающихся рынков», здесь выдавали оптимистические прогнозы относительно своего финансового влияния в мире. Впрочем, в эти самые годы Второй волны кризиса, всеобщей и растянувшейся на 2013-2016 гг., США и ЕС развернули политическую атаку на полупериферийные и периферийные государства. Ее неудача в Евразии, по сути, может считаться четвертой фазой кризиса на Западе.

Революции, которых не было… или были?


В 2016-2019 гг. Запад окончательно убедился, что взлома важнейших и, быть может, следующих за ними в ценности рынков полупериферии в Евразии не выходит. Следовательно не получается властного вхождения американских и европейских корпораций на эти рынки, исключая, наверное, одну Украину (все остальные перевороты провалились), некому раздавать жесткие директивы МВФ, получая в ответ новые потоки капиталов на Запад. США принялись за Латинскую Америку, но в Евразии местные бюрократии дали отпор. К евразийскому лагерю потянулись страны Африки, Южной Америки и Юго-Восточной Азии. Начали выстраиваться общие правила игры, где старым центрам глобального капитализма роль патронов более не отводилась.

Если то и была революция, то совсем не такая, какую ожидали от столь сильного кризиса.

Основатель мир-системного анализа Иммануил Валлерстайн поддерживал надежду на левый поворот Запада. В него верили многие, и он казался возможным благодаря усилению таких сил, как «Сириза» в Греции или «Подемос» в Испании, как казалось, выкованных в кузнице антиглобализма и полных обличительных фраз по адресу неолиберализма. Но если в государствах Евразии сдвиг пошел сверху и борьба за новую – неомеркантильную политику развернулась на бюрократической вершине, чего сторонники теории их вечной периферийности никак не ожидали, то на Западе с его богатым опытом социального протеста и высокой активностью граждан, казалось, следует ожидать если и не революции, то диктуемых снизу реформ.

Бурю восторгов в 2016 г. вызвало выдвижение Берни Сандерса кандидатом в президенты США, правда, только в рамках праймериз Демократической партии. Массы ожили и пошли за стареньким, но очень правильным в критике социальной несправедливости вождем. Однако если в Греции глава «Сиризы» Алексис Ципрас обманул надежды сторонников после победы на выборах, когда пошел на сделку с еврократией, Сандерс разочаровал народ заранее. Американский рабочий в итоге проголосовал за республиканца-протекциониста Дональда Трампа. Вот только это не исцелило экономики США, так как финансовая элита и ее люди в политике заблокировали многие начинания нового президента. Массы везде оказались разочарованы.

Состояние общества в старых центрах


Неудачи Запада на четвертом для него этапе мирового кризиса (пусть без рецессии) совпали с ростом амбиций новых экономических лидеров в Евразии. Поворотная эпоха не оказывалась выгодной. Евразийские державы явно не желали жертвовать своими ресурсами для поддержания богатства и могущества старых центров, а стремились занять позиции новых центров капитализма – относительно самостоятельных пунктов развития, не обслуживающих интересы глобального ядра, а претендующих на его роль. Здесь они отвечали на экономические и политические вызовы, созданные недружелюбием Запада.

Таково было фундаментальное изменение в мировой политике, произведенное кризисом. Сам он в 2016-2019 гг. вновь казался минувшим, хотя и напоминал о себе в декабре 2018 г., когда упали мировые цены на нефть, и позднее – ожиданием нового негативного развития событий, как минимум в формате коррекции рынков. При этом старые центры мировой экономики и глобализации 1982-2008 гг. столкнулись к 2020 г. с новой ситуацией, когда разговоры политологов о многополярном мире сменились реальной поляризацией принятия решений.

При этом успех Запада в удержании контроля над собственными финансовыми проблемами обернулся просто их сохранением в виде долговых и биржевых пузырей при консервации источников кризиса в экономике в отсутствие желаемого обилия новых ресурсов извне. Последнее – главная проблема.

По сути начавшаяся в 2008 г., кризисная эпоха очень серьезно изменила мир. И она весьма сильно переменила Запад, а точнее – старые центры капитализма. Они утрачивают монополию на лидерство и определение торговых правил, не могут устранить дороговизну собственного производства и ослабить ими самими выращенных конкурентов. Огромной проблемой является вздутость цен на недвижимость, избыток правительственных, корпоративных и личных долгов. Вынесенное за пределы Запада производство обеспечило базу для развития новых центров, которое стремится быть все более независимым. Все это создает ситуацию социального и политического кризиса центров старых, который они, вероятно, не смогут быстро преодолеть.


Василий Колташов, руководитель Центра политэкономических исследований Института нового общества

Комментарии
20 мая
РЕДАКТОРСКая КОЛОНКа

Москва сделала геостратегический выбор поддерживать Минск.

Инфографика: Силы и структуры США и НАТО в Польше и Прибалтике
инфографика
Цифра недели

35 млрд

кВт*ч электроэнергии суммарно выработала БелАЭС с момента начала работы. В 2024 г. выработка уже составила более 12 млрд кВт*ч: почти на 6% выше, чем за весь 2023 г.
– Пресс-служба БелАЭС