«Энергетическая ловушка»: США пытаются навязать Армении свой газ

Сегодня правительство Армении разрабатывает стратегию развития энергетической отрасли вплоть до 2040 г. Кроме планов по линии ЕАЭС она учитывает в том числе и расчеты, сделанные специалистами Агентства США по международному развитию, которые представили свой «План развития армянской энергетики на 2020-2036 гг. по минимальным затратам» в минувшем ноябре. Хотя в Министерстве территориального управления и инфраструктур Армении отказались придавать рекомендациям американских специалистов внимания больше, чем «некому ориентиру», очевидно, что в США при подготовке документа держали в уме вполне определенную цель. О том, чего пытается добиться Вашингтон и чего будет стоить Еревану воплощение идей американских партнеров, читайте в статье президента Института энергетической безопасности (Армения) Ваге Давтяна.

В 2019 г Агентство США по международному развитию (USAID) разработало и представило план развития армянской энергетики на 2020-2036 гг. На первый взгляд, это привычный для данной организации вид деятельности, однако при углубленном анализе этого документа можно обнаружить все признаки присутствия в нем элементов «энергетических войн», основной задачей которых является продвижение стратегических интересов некоторых ключевых геополитических игроков. То, что в Плане в качестве базовой фигурирует энергетическая компонента, вовсе не превращает его в профессиональный документ по развитию энергетики. Впрочем, и с геополитической точки зрения его трудно охарактеризовать как «профессиональный» инструмент, поскольку его конъюнктурность и излишняя идеологизированность бросаются в глаза. Не требует особой проницательности и распознание завуалированных целей. Ниже мы рассмотрим основные положения Плана USAID по развитию армянской энергосистемы.

О стратегии и последствиях ее отсутствия

Предваряя это рассмотрение, необходимо отметить, что в Армении фактически отсутствует доктрина энергетической безопасности. С точки зрения стратегического управления формирование каких-либо планов или программ действий по развитию любой отрасли без наличия доктрины не может быть достаточно эффективным и перспективным, так как отсутствие общей концепции приводит к вольной трактовке любого тезиса или пункта таких планов и программ. Если бы все ограничивалось вольной трактовкой, это не вызвало бы сильных опасений, однако за трактовкой могут последовать действия.

Разнородные действия в рамках отрасли, не противоречащие отдельным положениям программы, но не работающие на общую цель, определенную доктриной, могут генерировать риски энергетической безопасности. При этом всевозможные отсылки к Доктрине обеспечения энергетической безопасности Республики Армения от 2011 г. не состоятельны, так как ее отдельные положения и тезисы потеряли актуальность, а документ в целом, по своей сути, не вписывается в существующий геополитический ландшафт и не отвечает современным вызовам, стоящим перед энергетикой республики. Фактически, доктрина 2011 г. не актуальна, и ее нельзя рассматривать как базу для формирования долгосрочной стратегии обеспечения энергетической безопасности.

Формирование плана развития в отсутствие доктринального управления энергосистемой само по себе сомнительно, однако с учетом того факта, что этот план сформирован иностранной организацией, его можно рассматривать лишь в контексте обслуживания интересов конкретных геополитических игроков.

Если бы это было не так, то в государственную повестку, в первую очередь, должен был быть включен вопрос модернизации доктрины энергетической безопасности, без чего не возможно рассмотрение проблем энергетического развития страны в контексте обеспечения национальной безопасности. Однако модернизация доктрины в последние годы не проводилась и не наблюдаются какие-либо сигналы, свидетельствующие о том, что этот вопрос может быть в повестку включен.

Кстати, в подобной ситуации оказалась также Украина. Разработка программы развития энергосистемы этой страны осуществлена той же организацией – USAID. В результате реализации данной программы начался безудержный рост тарифов на коммунальные услуги в последние годы, были сняты ограничения на рост тарифов на электроэнергию, газ и горячую воду (см. решение правительства Украины от 17 ноября 2019 г.), что не противоречит положениям принятой программы. Указанное, в свою очередь, вызвало высокий уровень социальной напряженности и привело к большой вероятности потери около $3 млрд ежегодно в результате прекращения или резкого сокращения объемов транзита российского газа. Список нежелательных последствий можно продолжить, однако в нашу задачу не входит анализ энергетической (и не только) безопасности Украины. Украинский кейс можно рассматривать лишь как иллюстрацию возможных последствий принятия программы развития в условиях отсутствия разработок стратегического характера.

Политический мотив

Перейдем к рассмотрению нашей непосредственной задачи: коснемся двух базовых положений, вокруг или с учетом которых, по мнению американского агентства USAID, должна развиваться армянская энергетика в ближайшие шестнадцать лет.

«В плане максимально просто и всеобъемлюще представлены пути по надежному и стабильному обеспечению энергией по максимально доступным ценам для потребителей. Это пример того, как выбранная политика может повлиять на инвестиционную структуру в энергетической сфере Армении. Применение плана может не только способствовать диверсификации в сфере энергетики, но и углубить взаимодействие Армении и Грузии», – подчеркнула руководитель миссии USAID в Армении Дебора Гизер. Отметим, что план не должен быть «максимально простым» – он должен быть максимально эффективным.

Акцентируя внимание на грузинском направлении, представитель агентства практически игнорирует ключевое для армянской энергетики направление – иранское.

В связи с этим будет не лишним вспомнить, что в настоящее время ведутся работы по строительству третьей воздушной высоковольтной линии электропередачи Иран-Армения (400 кВ), которая нацелена на увеличение взаимообмена между энергосистемами двух стран и, в особенности, на увеличение экспорта генерируемой в Армении электроэнергии. Если учесть при этом, что грузинское направление экспорта армянской электроэнергии имеет нестабильный характер и демонстрирует отрицательное сальдо (по результатам 2018 г. экспорт армянской электроэнергии в Грузию составил 7,8 млн кВт.ч., импорт – 82,3 млн кВт.ч.), то поставки в Иран продолжают оставаться одной из важнейших компонент межгосударственных торгово-экономических отношений (экспорт электроэнергии из Армении в Иран в 2018 г. составил порядка 1,2 млрд кВт.ч). Следовательно, наращивание экспорта в иранском направлении является перспективным для Армении, особенно с учетом наличия электроэнергетического дефицита в исламской республике и энергоизбыточности Армении.

С учетом вышеизложенного, заявление представителей USAID о необходимости импортировать произведенную в Грузии электроэнергию по причине более дешевой генерации, является проявлением отсутствия долгосрочного стратегического видения развития и обеспечения безопасности армянской энергосистемы. Несмотря на то, что данная модель вполне вписывается в программу либерализации армянского рынка электроэнергии, ее реализация, скорее всего, создаст предпосылки для развития грузинской энергосистемы, которая более конкурентоспособна. Как минимум – по себестоимости генерации.

Армянскому рынку предлагаются более низкие цены, но на самом деле это является лишь краткосрочным решением, а в перспективе может иметь негативное влияние.

В целом, в контексте развития энергодиалога с Грузией и Ираном, формирование электроэнергетического коридора «Север-Юг» (Иран-Армения-Грузия-Россия) является ключевым вызовом для энергетической безопасности Армении. Это обстоятельство, однако, полностью проигнорировано авторами Плана. Очевидно, что рекомендация продиктована американо-иранскими и американо-грузинскими политическими отношениями, а никак не интересами Армении.

Экология или экономика?

Не менее важным представляется предлагаемое USAID положение о том, что к 2027 г., вероятнее всего, цена на природный газ на границе Армении составит $299 (сегодня она составляет $165). Очевидно, что речь преимущественно идет о поставляемом из России «голубом топливе». Американские эксперты, исходя из этой вероятной цены, считают, что диверсификация, осуществляемая посредством развития возобновляемой энергетики, является неизбежной. Такое умозаключение вполне объективно, хоть и не является эксклюзивным.

Необходимость диверсификации очевидна для любого специалиста, занимающегося проблемами безопасности. Однако смысл данного тезиса именно в Плане USAID становится предельно ясным при обращении к опыту американской внешней энергостратегии, котрая часто выстраивается на основе «зеленой» риторики, но на деле является лишь стратегией «расчистки» рынков для своего сжиженного природного газа, как, например, в Украине или Польше.

Последнее вполне вписывается в энергетическую стратегию Вашингтона, а также удовлетворяет личные амбиции президента Трампа, объявившего после избрания на пост президента о начале «золотой эпохи американского энергетического доминирования» (First Energy Plan). Из вышеизложенного следует, что полностью принимая важность диверсификации в сторону возобновляемой энергетики, в случае с Арменией, однако, такая диверсификация должна осуществляться в рамках национальной стратегии обеспечения энергетической безопасности и обязательно проводиться параллельно с развитием традиционных мощностей.

Ваге Давтян, доктор политических наук, президент Института энергетической безопасности (Армения)