«Анкара вместо Лондона»: Вступит ли Турция в ЕС после брекзита

С окончательным выходом Британии из Евросоюза вновь встал вопрос о ее возможной «замене» одной из стран-кандидатов на вступление. Самой подготовленной к присоединению к ЕС уже много лет является Турция, однако разногласия между Анкарой и Брюсселем, в частности, из-за Греции, затормозили процесс. 12 января президент Турции Реджеп Эрдоган заявил о перспективе «новой эры» в отношениях с Афинами, а также подчеркнул, что принятие Турции в ЕС «помогло бы ликвидировать пробел, оставшийся после Brexit». Что стоит за этими словами и сможет ли Анкара заменить Лондон, проанализировала доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.

Сложные отношения Турции и ЕС

Отношения Анкары с Брюсселем на практике оказываются намного сложнее взаимодействий последнего с Лондоном. Поэтому заявление президента Турции Реджепа Эрдогана о необходимости ее включения в состав ЕС для решения проблемы имиджа и позиций Союза на мировой арене нельзя расценивать иначе как стремление повысить статус Турции, с мнением и интересами которой следует считаться. При этом Эрдоган делал такие заявления неоднократно. В общем, пока что мы не видим чего-то нового, хотя на этот раз слова Эрдогана прозвучали, казалось бы, в совершенно иных условиях постбрекзита.

Однако Анкара не учитывает тот факт, что Брекзит многому научил Брюссель. Прежде всего, тому, что само вступление в ЕС вовсе не является гарантией приверженности страны коллективным ценностям, что уже показал опыт Британии. В этой связи очевидно, что если ранее ЕС использовал возможность вступления Турции как инструмент давления на нее, то теперь аналогичную позицию заняла сама Турция. Статус страны-кандидата предлагает ей очевидные преимущества.

История развития отношений сторон полна взлетов и падений. Турция подала заявку на вступление в ЕЭС еще в 1987 г. (до этого она развивала взаимодействия в разных направлениях, например, в 1963 г. было заключено Соглашение об ассоциации Анкары, а в 1995 г. был создан Таможенный союз), хотя только в 1999 г. Совет ЕС признал право Турции на вступление в состав Союза. Диалог сторон развивался неравномерно. В 2018 г. переговоры фактически были заморожены.

Препятствия для углубления диалога

Кипрский вопрос остается существенным для взаимодействия сторон, и Турция вполне осознает этот аспект. Чтобы продвинуться вперед и интенсифицировать диалог с ЕС, ей придется согласиться с признанием Республики Кипр и формированием единого государства. Однако для Турции это вопрос принципа, которым она не поступится. Аналогичную позицию она занимает в отношении признания геноцида армян, курдской проблемы. Вряд ли Турция согласится признать их, как того требует Брюссель.

Усугубила ситуацию разведка месторождений нефти и газа на шельфе Кипра в 2008 г. А в августе 2020 г. в Восточном Средиземноморье столкнулись греческий и турецкий фрегаты, причем это случилось сразу после заключения соглашения Греции и Египта о демаркации морских зон. Оно закрепило право греческих островов на морской шельф и исключительную экономическую зону, с чем не согласилась Турция, приведя свой флот в боевую готовность. Большинство стран Евросоюза, а также Израиль и Египет выступили на стороне Греции, что вызвало очередное осложнение ситуации в Восточном Средиземноморье и в отношениях Турции с ЕС. А ведь это обстоятельство только сильнее демонстрирует нацеленность Турции стать важнейшим энергопоставщиком в мире.

Таким образом, вопрос Кипра – это основной инструмент для влияния Брюсселя на Анкару, причем используемый не для того, чтобы решить данную проблему, а для того, чтобы сформировать непреодолимый барьер для вступления Турции в ЕС.

Забавно, что когда в самой Турции росли антиевропейские настроения, Брюссель всегда реагировал чувствительно, смягчая жесткость своих заявлений и полагая, что Анкару можно использовать на важных направлениях мировой политики. Однако, например, попытка использовать ее как посредника и «своего человека» на Ближнем Востоке для ЕС не увенчалась успехом, так как Турция откровенно показала, что соблюдает только свои национальные интересы и не играет по чужим правилам. Неудивительно, что она так сильно показала заинтересованность в «Турецком потоке», который стал еще одним способом продемонстрировать значимость перед Брюсселем, тем более, что Турция сохраняет значение в энергетических потоках в Европу.

Примеры сотрудничества

Тем не менее, позиция Турции не может быть проигнорирована по вопросам безопасности, терроризма и миграций. В этих сферах ЕС активно развивает сотрудничество, несмотря на проблемы в области демократии, верховенства закона и прав человека.

Миграционный вопрос связан с безопасностью и борьбой с терроризмом. Именно в Турции отмечается постоянный рост беженцев, причем из Сирии в Турцию уже прибыли около 4 млн человек. Совместный план действий между ЕС и Турцией был согласован в октябре 2015 г. и активирован на саммите ЕС-Турция 29 ноября 2015 г. Он был направлен на наведение порядка в миграционных потоках и сдерживание притока нелегальной миграции.

ЕС и Турция подтвердили свое общее обязательство положить конец нелегальной миграции из Турции в ЕС, противодействовать контрабандистам.

В 2015 г. также был создан Фонд ЕС для беженцев, через который Брюссель направляет финансы на решение миграционного вопроса (общий объем – €6 млрд). Первый транш предназначен для финансирования проектов до середины 2021 г. (большинство проектов завершается раньше). Второй транш предназначен для финансирования проектов до середины 2025 г.

Кроме того, Турция входит в пятерку крупнейших торговых партнеров Евросоюза. Примерно 42% турецкой торговли приходится на ЕС.

Союз также важен для Турции как инвестор. Так, до окончания 2021 г. Турция получит средства по различным общим проектам в размере €485 млн. Благодаря Инструменту подготовки к вступлению в ЕС Турции были направлены средства в размере €3,2 млрд за период 2014-2020 гг. Однако финансовая помощь Турции по данной программе была сокращена в связи с отсутствием продвижения в реформировании и нарушениях прав человека. Также в период 2014–2020 гг. для Турции были мобилизованы €479,9 млн на необходимые социально-экономические проекты. В связи с коронавирусом ЕС дополнительно оказал Турции помощь в размере €83 млн.

Вывод

Взаимодействие Турции и ЕС в некотором смысле сродни отношениям Брюсселя и Лондона: много претензий друг к другу, много явных причин для взаимных угроз и политического шантажа. Кроме того, Кипр остается неразрешимой проблемой. Очевидно, что Анкара не пойдет на урегулирование этого вопроса, а для Брюсселя это удобный инструмент, чтобы держать ее под некоторым контролем, но вне ЕС. При этом новое заявление Эрдогана подтверждает тот факт, что европейское направление является критически важным во внешней политике Турции. Ни Брюссель, ни Анкара в действительности не желают изменений в отношении евроинтеграции Турции.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ