Зачем Белоруссия хочет построить вторую атомную электростанцию

23 августа Беларусь организовала пресс-тур на БелАЭС для казахстанских журналистов и экспертов. Станция уже почти год работает на полную мощность, обеспечивая около 40% энергопотребления республики. Опыт реализации совместного с Россией проекта может служить универсальной моделью для других стран постсоветского пространства. В то же время, в Минске уже задумываются о дальнейшем развитии атомной генерации и строительстве следующих блоков. Для чего это может понадобиться, оценил эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

Энергопотребление в Белоруссии

Белорусское руководство продолжает обсуждать возможность строительства второй атомной станции в республике. 4 августа об этом в интервью СМИ рассказал занимавший тогда пост министра энергетики Виктор Каранкевич (позже был назначен на пост вице-премьера). В пользу решения о создании дополнительных мощностей на базе ядерной энергии он привел несколько доводов. В частности, в Белоруссии растет энергопотребление и нужно иметь запас мощностей для удовлетворения будущего спроса. Речь идет о периоде 2040-х гг. и далее.

По данным Energy Institute, средний ежегодный рост потребления электроэнергии в Белоруссии в период с 2013 по 2023 г. составлял 2,9%. А в 2023 г. рост составил 5,3%. То есть, если бы не падение потребления энергии в ковидный 2020 г., то среднегодовой рост за последнее десятилетние был бы еще больше. Хотя, это замечание справедливо фактически для всего мира.

Источник: Energy Institute Statistical Review of World Energy.

При сохранении имеющихся темпов энергопортебления прогноз, сделанный Каранкевичем о выходе на потребление 47 ГВт*ч. электроэнергии к 2030 г., выглядит вполне реалистичным. Однако из данного прогноза он делает вывод о необходимости строительства новых генерирующих мощностей для удовлетворения возрастающего спроса. И как один из вариантов рассматривается как раз строительство второй АЭС. Но стоит помнить, что новая атомная генерация – это только один из вариантов избежать дефицита мощностей.

Альтернативы второй АЭС

В том же интервью Каранкевич рассказал, что с момента запуска БелАЭС удалось сэкономить около 9 млрд куб. м газа. Важно отметить, что это не ежегодная экономия, а накопленный объем. АЭС выработала к августу 2024 г. около 33,5 млрд кВт*ч. Если бы аналогичный объем электроэнергии производился на газовой станции, то потребовалось бы использовать 9 млрд куб. м. Первый энергоблок АЭС был введен в эксплуатацию в 2021 г., а второй – в ноябре 2023 г.

При нормальной работе двух энергоблоков полный календарный год они заместят газовую генерацию примерно на 5-6 млрд. куб. м в год. Получается, что Белоруссия с запуском АЭС диверсифицировала свой энергетический баланс.

Но газовые электростанции, вытесненные атомной генерацией, не закрывают окончательно: они переходят в резерв. Поэтому по мере роста энергопотребления в Белоруссии их можно будет при необходимости возвращать в эксплуатацию. Такой сценарий является альтернативой строительства второй АЭС. Первая АЭС позволит производить около 40% необходимой Белоруссии электроэнергии, а значит, резервных мощностей газовых станций хватит как минимум до 2030 г. при нынешних темпах энергопотребления.

Вариант постепенной дозагрузки газовых электростанций в Белоруссии выгоден тем, что не нужно вкладывать деньги в новые мощности – станции уже давно построены. Хотя, возможно, часть электростанций придется модернизировать, так как сейчас в резерв выводят, в том числе, наиболее неэффективные электростанции. Но в случае возврата в эксплуатацию газовых станций доля АЭС в энергобалансе страны постепенно будет уменьшаться. А надежность энергосистемы, увеличенная за счет появления большого резерва мощностей после запуска БелАЭС, сократится.

Зачем могут понадобиться новые энергоблоки

Каранкевич привел и другие доводы в пользу строительства второй АЭС. В частности, атомная энергетика позволяет снизить выбросы парниковых газов. Этот фактор может быть актуален в случае отхода Евросоюза от политики применения незаконных санкций. Брюссель создает систему отслеживания «углеродного следа» товаров, которые импортирует, и в соответствии с размером этого следа будет взимать углеродный пограничный сбор.

То есть, если в какой-то стране произвели товар с помощью электроэнергии от угольной или газовой станции, предполагается, что такой товар спровоцировал больше выбросов парниковых газов в атмосферу, чем аналогичный товар, произведенный с помощью электроэнергии от ветряка, солнечной панели или АЭС. А значит, себестоимость низкоуглеродного товара будет меньше, ведь за него не нужно платить углеродный пограничный сбор при завозе в Евросоюз.

Следовательно, рост доли атомной энергии в энергобалансе страны сделает ее более конкурентоспособной. Но даже в среднесрочной перспективе снижение углеродного следа актуально только при торговле с Евросоюзом, который является пионером углеродного регулирования.

Также Белоруссия много лет была экспортером электроэнергии, преимущественно в прибалтийские страны по системе энергетического кольца БРЭЛЛ (Белоруссия-Россия-Эстония-Латвия-Литва). Но сразу после запуска БелАЭС Литва остановила импорт белорусской электроэнергии по политическим мотивам, хотя ссылалась на соображения безопасности (фактически, это бойкот в знак протеста против строительства АЭС). Даже в случае снятия европейских санкций с Белоруссии Литва вряд ли возобновит закупку белорусской электроэнергии. Но в перспективе для Минска могут открыться и другие новые рынки электроэнергии.

Таким образом, у Белоруссии еще много времени для обсуждения перспектив строительства второй АЭС. Совместно с Россией белорусскому руководству нужно просчитать взаимоприемлемые условия. Будет ли на строительство выделяться кредит из России, как это было с первой станцией, и под какой процент. Что выгоднее – торговать газом или построить и обслуживать АЭС. Этот вопрос актуален для обеих стран.

Игорь Юшков, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности России