Сергей Третьяк

«Евразия.Эксперт» публикует продолжение интервью с заведующим отделом новейшей истории Беларуси Института истории НАН Беларуси, кандидатом исторических наук, доцентом Сергеем Третьяком. Историк объясняет, почему немцы не поддержали независимость БНР, хотя до этого признали Литовское Королевство, рассказывает об уникальности белорусского нациестроительства и о роли наследия БССР в современной Беларуси.

- Иногда можно услышать мнение, что белорусское движение поддерживалось спецслужбами Германской Империи. Насколько это утверждение обосновано?

- Это очевидный бред. Будь это так, оккупированные в кампанию 1915 г. этнические белорусские земли не были бы в 1918 г. включены оккупантами в состав марионеточного Литовского Королевства. Будь это так, судьба Белорусской Народной Республики в 1918 г. сложилась бы совсем иначе, нежели в исторической действительности.

Факт остается фактом: германское военное командование и германское правительство к моменту оккупации Виленской и Гродненской губерний видели на этих территориях русских, поляков, литовцев, их политические и национально-культурные организации и центры, но не видели белорусов.

Отсюда и основные направления оккупационной политики: подавление и зачистка русской культуры, заигрывание с поляками («Вильно – перл Короны Польской», по словам Вильгельма II) и одновременное создание Литовского Королевства со столицей в Вильно и при опоре на литовские политические круги.

Открытие наличия в крае белорусов и белорусского национального политического и культурного движения было для Германии неприятным сюрпризом, с которым до самого краха Германской Империи в ноябре 1918 г. политики во фраках и мундирах не знали, что делать.

- Почему немцы удовлетворили претензии литовцев на создание своей государственности, но не захотели даже разговаривать с Радой БНР на этот счет?

- Германское политическое и военное руководство знало литовских политиков в лицо и контактировало с ними еще до 1914 г. Оно прекрасно понимало, на что литовские политические круги способны, а на что нет. Обширное (с включением Ковенщины, Виленщины, Сувалкии и большей части Гродненской губернии) Литовское Королевство со столицей в Вильно, связанное с Германией узами династической унии, политического, военного и хозяйственного союза, должно было в послевоенном мире послужить буфером между Германией и Россией. А заодно умерить внешнеполитические притязания Польского Королевства, уходившие в сферу влияния «лоскутной» Австро-Венгерской монархии.

Тот факт, что этнические литовцы – титульный и формально господствующий этнос – составляли бы менее половины населения Литовского Королевства, делал бы это изначально подверженное межэтническим конфликтам и антагонизмам государственное образование крайне зависимым от германской поддержки. Именно поэтому германское правительство и оккупационная администрация дали добро на провозглашение 16 февраля 1918 г. независимости Литвы и сразу же признали эту независимость.

В случае с Белорусской Народной Республикой все было иначе. Провозглашение 25 марта 1918 г. в оккупированном германскими войсками Минске независимости БНР было для немцев абсолютной неожиданностью. Контакты с белорусскими политиками и политическим кругами Германия налаживала на протяжении 1915–1918 гг., по мере оккупации все новых белорусских территорий.

В том, насколько искренними были белорусские национальные деятели, предлагая Германии свою дружбу, у Берлина были обоснованные сомнения. Тем более, что по силе и влиятельности белорусское национальное движение в разы уступало и польским краевцам, и литовскому национализму, и еврейскому движению в городах, и местным отделениям всероссийских политических партий и организаций.

Кроме того, признание Германией независимости БНР в провозглашенных границах (все территории с этническим преобладанием белорусов) обрушило бы с такой тщательностью возводимое здание Брест-Литовской системы межгосударственных отношений на востоке Европы. Оно мигом поставило бы под вопрос не только установленную Брестским миром советско-германскую государственную границу. Под вопросом оказались бы восточные границы Литовского Королевства, Польского Королевства, а также северная граница Украинской Державы – государственных образований, которые в Берлине рассматривались как важнейшие инструменты обеспечения германского влияния на востоке Европы и «вытеснения России в Азию».

Издержки превзошли бы выгоды. Поэтому Германия увязала признание независимости БНР со своей стороны с признанием таковой независимости со стороны РСФСР. На деле это был высказанный дипломатическим языком отказ признать независимость БНР.

- Насколько белорусское нациестроительство отличается от нациестроительства польского или, скажем, прибалтийского? Как на белорусов повлиял тот факт, что они не имели своего буржуазного нациестроительства?

- Начнем с того, что национальное белорусское государство и модерная белорусская нация строились не по восточноевропейским лекалам этнического национализма с упором на язык и культуру титульного этноса. Белорусская модель нациестроительства гораздо ближе к классической западной модели строительства нации – с упором на государственность и государство. Успешный белорусский национализм – гражданский, а не этнический.

Национальное белорусское государство состоялось в советской форме. Маленькая Белорусская Советская Социалистическая Республика второго провозглашения, которая после Рижского мира 1921 г. контролировала только шесть уездов бывшей Минской губернии, в 1924–1926 гг. собрала вокруг себя практически всю Восточную Беларусь и возродила по сути ту границу, которая существовала между Великим княжеством Литовским и Россией начиная с середины XVI в и до первого раздела Речи Посполитой в 1772 г. А в 1939 г. произошло восстановление исторической справедливости. Грабительский для Беларуси Рижский мир был денонсирован – Западная Беларусь воссоединилась с Восточной и Центральной. Произошло воссоединение белорусского народа.

Советская эпоха сделала белорусов одним из трех великих народов, на котором держался Союз Советских Социалистических Республик. Так и перечисляли: русский, украинский и белорусский великие народы. На самом финале советской эпохи с начала 1980-х гг. к этой триаде упорно стремился присоединиться казахский народ, но Советскому Союзу не было отпущено столько времени.

Та Беларусь, в которой мы сегодня живем – сверхиндустриализированная, сверхурбанизированная, с образованным и культурным населением, как ее еще называют, «самая европейская из восточнославянских республик и стран постсоветского пространства» – продукт советской эпохи. Хотя редко услышишь то же про бывшие республики СССР, которые теперь стали членами Евросоюза.

Отказ от советского прошлого, провозглашение его черной дырой, делает нелегитимным сам факт существования Республики Беларусь в современном мире. Конечно, мы пошли дальше. Мы помним советское прошлое и свято к нему относимся, но переросли советское мировоззрение.

В Беларуси советская программа индустриальной модернизации дала наибольший эффект в 1960–1980-е гг., когда половина населения стала промышленными рабочими. Она коренным образом отличалась от классической западной модернизации тем, что опиралась на солидарные структуры в обществе. Капиталистическая модернизация в то же время разрушала старые добуржуазные, традиционные солидарные структуры и создавала индивидуализированную личность – человека прежде всего разумно эгоистического. Современная Беларусь в своей модернизационной политике стремится соединить элементы каждого из этих противоположных подходов.

Политика в культурной сфере страны во многом связана с той, что проводилась в советские времена. БССР в 1960–1980-х гг. была включена в общесоветской народнохозяйственный, научно-культурный комплекс, имела прямой выход за границу. На уровне повседневной культуры она переходила на русский язык и «русифицировалась». Но что касается республиканского и областного телевидения и радио, они в то время были полностью белорусскоязычными. И вообще поддержание белорусскоязычия проводилось за счет государственных дотаций.

Сегодня также проводится курс мягкой белорусизации, но в условиях рыночной экономики это дело становится более трудным. Например, издателю сейчас выгодно печатать ту книгу, которая принесет прибыль. Способна ли на это белорусская литература за редкими исключениями? Поэтому Иван Шамякин так и написал в 1990 гг.: «Ляснецца наша беларуская літаратура. Але ж добрая была...».

Беседовал Петр Петровский

7 ноября 2017 г. в Беларуси на государственном уровне отмечается столетняя годовщина Октябрьской революции. Это событие стало поворотным в формировании белорусской государственности. Однако по мере приближение праздничной даты вновь разгорелись дискуссии о роли Октябрьской революции в белорусской истории и об особенностях нациестроительства Беларуси. Предлагаем вниманию читателей «Евразия.Эксперт» интервью с заведующим отделом новейшей истории Беларуси Института истории НАН Беларуси, кандидатом исторических наук, доцентом Сергеем Третьяком.

- Сергей Александрович, что представляла собой Беларусь в момент Октябрьской революции?

- Важное влияние на исход политической борьбы в Беларуси в 1917 г. оказала неблагоприятная внешнеполитическая ситуация, вызванная Первой мировой войной. Беларусь к октябрю 1917 г. была разрезана пополам линией фронта. Западная часть – под немецкой оккупацией, в восточной части всеми делами заправлял российский Западный фронт Первой мировой войны. Это 1,5 млн солдат и офицеров без учета рабочих тыловых предприятий, дружин ополченцев и гарнизонов тыловых городов.

В Минске располагался штаб Западного фронта. Особая заинтересованность в том, чтобы Западный фронт удержал свои позиции и пошел за большевиками, привела к тому, что большевики особое внимание уделяли именно работе среди солдат и офицеров. В армии и на флоте к октябрю 1917 г. у большевистской партии были два ударных кулака. С одной стороны – Балтийский флот в Кронштадте и Петроградский гарнизон. С другой стороны – Западный фронт. Именно этот фронт сыграл на белорусских землях решающую роль после того, как в Петрограде большевики взяли власть.

Оккупация в ходе кампании 1915 г. германскими войсками Западной Беларуси нанесла национальному движению неизмеримый вред. Линия окопов не только разрезала Беларусь, изолировав сторонников белорусского национального возрождения в Вильно и в Минске друг от друга. Сама идея белорусского национально-государственного строительства по разные стороны фронта долгое время развивалась в разных направлениях.

Если белорусские деятели виленского лагеря склонялись к идее возрождения Великого княжества Литовского в исторических границах, в союзе с Германией и с опорой на нее, то лидеры национального движения в неоккупированной части Беларуси выступали за автономию белорусских земель в составе России.

Война существенным образом изменила социальный и национальный состав населения Беларуси. Более 700 тыс. жителей Беларуси были мобилизованы в царскую армию. Вместе с тем перенос в Беларусь, ближе к месту военных действий, военных мастерских и тыловых учреждений, даже не принимая во внимание солдат и офицеров Западного фонта, заметно увеличил присутствие в белорусских городах рабочих, чиновников, врачей и инженерно-технических работников иных национальностей.

Окончательно запутало этническую ситуацию переселение 1,1 – 1,3 млн беженцев-белорусов во внутренние губернии России и одновременный наплыв в Беларусь полумиллиона беженцев из Польши и Прибалтики. Понятно, что люди, занесенные в Беларусь войной и не связанные с краем, были скорее противниками, нежели сторонниками идеи белорусского национального возрождения.

- Как население Беларуси восприняло события Октябрьской революции?

- Октябрьская революция 1917 г. в Центральной и Восточной Беларуси была типичной солдатской революцией. Когда весть о революции достигла Беларуси, исполком Минского Совета создал Военно-революционный комитет (ВРК), который объявил о взятии власти в свои руки. Здесь также руководящие должности занимали в основном люди, служившие на Западном фронте и принесенные на наши земли Первой мировой войной.

Но полномочия ВРК оспаривал коалиционный орган представителей умеренных социалистических партий – Комитет спасения революции. На стороне ВРК был 1-й Минский революционный полк численностью 2 тыс. штыков и боевые дружины минской Красной гвардии. А их противники имели в своем распоряжении казачью дивизию в 20 тыс. штыков и сабель. Большевики вступают в переговоры с комитетом, которому временно передается власть. А тем временем ВРК связывается с фронтовыми частями и перебрасывает с фронта верные большевикам части. В том числе бронепоезд под командованием подпрапорщика Пролыгина. Прибытие бронепоезда как раз и решило исход переговоров в пользу большевиков.

В конце октября – середине ноября 1917 г. советская власть на однопартийной основе утвердилась в Витебске, Гомеле, Орше, Борисове, Бобруйске, Полоцке, Лепеле, Жлобине, Мозыре, Речице, Рогачеве, Осиповичах, Слуцке, Бешенковичах, Койданово, в ряде других городов Беларуси. Советы, в которых большевики и сторонники Октябрьского переворота составляли меньшинство, по возможности распускались и переизбирались либо заменялись большевистскими Военно-революционными комитетами.

Население Беларуси поддержало Октябрьскую революцию. В адрес СНК Российской Республики и Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих и солдатских депутатов из Беларуси поступали сотни резолюций собраний и митингов рабочих, крестьян, солдат о поддержке новой власти.

Эти документы отражали настроения измученного войной, материальными лишениями, беспомощностью и некомпетентностью местных органов власти Временного правительства трудового люда. В конце 1917 – начале 1918 гг. были сформированы уездные органы советской власти. В январе – марте 1918 г. было завершено создание волостных Советов. По своему социальному составу Советы Западной области и фронта были преимущественно крестьянско-солдатскими.

С другой стороны, действительная власть в Советах с первых же ее дней стала принадлежать не выборным руководителям, а функционерам партии большевиков и уполномоченным-комиссарам вышестоящих органов – тем, кто имел реальные навыки и достаточный уровень подготовленности для политической руководящей работы.

Буквально в день революции, 25 октября 1917 г., минская большевистская газета «Буревестник» заявила: «Нам нужно отменить помещичьи права на землю и передать без выкупа всю землю крестьянским комитетам».

Однако с декретом «О земле» на наших землях как раз вышла заминка. Понятно, что он не мог претворяться в жизнь на территориях, занятых немцами. Но и в восточной части раздела конфискованных у помещиков земель не было. Областные и губернские органы власти предписали волостным земельным комитетам и Советам имения и иное имущество помещиков лишь взять на учет, переписать.

Более того, для обеспечения войск Западного фронта продовольствием и фуражом был разработан проект организации народных имений. То есть национализированные помещичьи имения по сути передавались во фронтовую собственность. Раздел земли встречался лишь в связи с крестьянским и дезертирским бандитизмом – в виде самозахватов и разграблений. Так, от действий «банды самокатчиков», орудовавшей на мотоциклах, и подбитых ими на бунт крестьян пострадал даже Эдвард Вайнилович – белорусский и польский политический и общественный деятель конца ХIХ – начала ХХ вв., инициатор строительства Красного костела святых Симона и Елены в Минске. Крестьяне Витебщины и Могилевщины получили землю только в 1918–1919 гг. – после проведенной здесь аграрной реформы. А в Минской губернии эта реформа прошла лишь летом 1921 г., после заключения мира с Польшей и стабилизации границ.

- Декан Факультета философии и социальных наук В.Ф. Гигин утверждает, что большевики не ставили целью разгон Первого Всебелорусского конгресса. Этот разгон был следствием борьбы группировки Облискомзапа с национально ориентированными большевиками и эсерами? Как вы оцениваете такую точку зрения?

- Такая точка зрения имеет право на существование. Действительно, центральное советское правительство в Петрограде, давшее согласие на созыв Всебелорусского съезда Советов и ассигновавшее значительную денежную сумму на его проведение, было очевидным образом не заинтересовано в его разгоне. Тем не менее съезд был разогнан. Чтобы понять, почему это произошло, нужно обратиться к особенностям формирования краевой советской власти в Центральной и Восточной Беларуси после Октября 1917 г.

К концу ноября 1917 г. советская власть была установлена на всей неоккупированной части Беларуси. Относительно легкая победа большевиков объясняется тем, что все надеялись на разрешение Октябрьской революцией актуальных, наболевших вопросов о мире и земле.

Поэтому на выборах в Учредительное собрание, состоявшихся 12 – 19 ноября по избирательным кругам Беларуси, перевес получила партия большевиков: большевиками были 30 депутатов из 56 избранных.

19 – 21 ноября в Минске состоялся съезд Советов рабочих и солдатских депутатов Западной области, 460 из 560 делегатов которого поддерживали большевиков. Съезд одобрил декреты о мире и земле, потребовал безоговорочного подчинения новой власти служащих и чиновников государственных учреждений старого режима, чистки офицерского корпуса армии от контрреволюционеров.

О своей всемерной поддержке советского правительства заявил проходивший одновременно съезд крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний, принявший решение в целях наиболее последовательного осуществления Декрета о земле переизбрать все волостные комитеты, земские управы и милицию.

Под лозунгом признания советской власти прошел 20-25 ноября 2-й съезд делегатов армий Западного фронта. На нем присутствовало 714 делегатов, в т.ч. 473 большевика и 74 левых эсера. Съезд избрал командующим войсками Западного фронта большевика прапорщика А. Мясникова, одобрил перемирие, заключенное между армиями Западного фронта и противостоящими ему германскими и австрийскими армиями и утвердил «Положение об управлении Западной областью и Западным фронтом».

На основании «Положения», избранные на этих трех съездах исполнительные комитеты объединились и создали Исполнительный комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов Западной области и фронта – Облискомзап.

На политической карте России появилось своеобразное военно-гражданское государственное образование, распространившее свою власть на Минскую, Могилевскую, Витебскую и часть Виленской губернии, а также на всю территорию Западного фронта.

Председателем Облискомзапа был избран большевик Н. Рогозинский. В числе 100 членов Облискомзапа не было ни одного белоруса, а его президиум состоял только из военных. 26 ноября 1917 г. Облискомзап сформировал областное и фронтовое правительство – Совет народных комиссаров Западной области и фронта (СНК Зап), избрав его председателем большевика К. Ландера.

Большинство белорусских национальных партий и организаций в конце 1917 г. стояло на позиции необходимости создания суверенной Беларуси в этнографических границах. Признав советскую власть в России, они отказывались признавать существовавшую советскую власть в Беларуси. По их мнению, фронтовые большевики вооруженной силой узурпировали гражданскую власть в крае, а съезд крестьянских депутатов Минской и Виленской губерний не имел права принимать решения от лица крестьянства всей Беларуси.

- Как складывались отношения большевиков с другими политическими и национальными движениями на белорусских землях?

- Белорусские партии и организации конфликтовали с Северо-Западным областным комитетом РСДРП(б), руководство которого не признавало существования белорусской нации, а все требования национально-государственного самоопределения Беларуси воспринимало как антисоветские и контрреволюционные. Вместе с тем ни политических, ни военных рычагов для смены местной советской власти у белорусских партий и организаций не имелось.

Несмотря на имевшиеся разногласия, руководство белорусских национальных партий и организаций было едино в том, что только общенациональный съезд в состоянии демократическим путем решить основные и политические, и социально-экономические проблемы Беларуси.

Организация национального демократического государства стала для белорусского национального движения исключительно сложной задачей. Лозунг Октябрьской революции о праве наций на самоопределение вплоть до государственного отделения партии и организации, группировавшиеся вокруг Великой Белорусской Рады (ВБР) и Белорусской Социалистической Громады, восприняли как требование безотлагательного национально-государственного самоопределения Беларуси и ее отделения от советской России. Немалая часть их лидеров понимала, что собственных сил для успешной борьбы за независимость окажется недостаточно.

В поисках внешней опоры их взгляды обращались к Германии, Польше, Литве, Украине. Стремление ВБР к провозглашению независимой Белорусской Республики поддерживали белорусская интеллигенция, часть солдат и офицеров-белорусов, т.н. «старые белорусские деятели» из числа полонизированной белорусской шляхты. Съезды белорусских организаций и военнослужащих-белорусов Западного и других фронтов, избранные съездами исполкомы, обратились к белорусскому народу с призывом взять в свои руки управление краем.

На иной платформе стоял Белорусский областной комитет при Всероссийском Совете крестьянских депутатов в Петрограде (БОК). Он считал себя идейным и организационно-политическим центром той части крестьянства и интеллигенции, которые ориентировались на Россию и считали своей задачей достижение автономии Беларуси в составе России.

БОК обратился к трудовому крестьянству, земским и городским органам самоуправления, кооперативам, Советам крестьянских депутатов, воинам-белорусам, крестьянской интеллигенции в лице учительства, ко всему населению Беларуси с призывом объединиться для борьбы за автономию Беларуси как части Российской Федеративной Демократической Республики.

В целях создания «отдельного центра Беларуси как автономного государства», БОК еще в конце ноября 1917 г. обратился в Народный комиссариат по делам национальностей Российской Республики с ходатайством об открытии при нем отдела БОК, который бы представлял в СНК Российской Республики интересы Беларуси.

В результате 31 января 1918 г. при Наркомнаце РСФСР был образован Белорусский национальный комиссариат (Белнацком), которому были переданы дела БОК. Тогда же, в конце ноября 1917 г., БОК получил от СНК Российской Республики ссуду в 50 тыс. рублей для созыва и проведения совместно с «Советом в Минске» краевого съезда Советов Беларуси, который бы сформировал представительные гражданские органы советской власти Белорусской области и провел в жизнь Декрет о земле и остальные декреты центрального советского правительства.

Для осуществления самоопределения Беларуси ВБР совместно с БОК созвали Всебелорусский съезд. 5 декабря 1917 г. делегаты, прибывшие в Минск по приглашению ВБР, постановили открыть работу съезда и признали его правомочность решать вопросы национально-государственного устройства Беларуси. Фракция БОК, однако, отказалась признать правомочность «съезда 5 декабря» и саботировала его заседания. Во избежание раскола было принято компромиссное решение работать во фракциях и землячествах, пока не съедется большинство делегатов.

14 декабря 1917 г. Всебелорусский съезд в Минске торжественно начал работу. На съезд прибыли 1872 делегата, в т.ч. 1167 с правом решающего голоса, которые представляли всю этнографическую белорусскую территорию – от Белостока до Смоленска. Съезд заслушал доклад А. Бонч-Осмоловского по земельному вопросу, но единой позиции по аграрным преобразованиям не выработал, отложив решение на потом.

Основная же борьба развернулась по вопросу о формах национально-государственного самоопределения Беларуси и ее взаимоотношениях с Россией. Делегаты съезда раскололись на две практически равные части.

Одна из них, поддерживая ВБР, выступала за немедленное провозглашение Белорусской Республики, независимой от России, другая, поддерживавшая БОК, упорно защищала курс на создание автономной Беларуси в составе Российской Федерации.

В проекте резолюции «О власти», выработанной левой фракцией съезда, предлагалось установить в крае власть белорусских Советов крестьянских, рабочих и солдатских депутатов «по принципу общероссийской советской власти». Относительно же той советской власти, которая уже имелась в Беларуси, один из лидеров левой фракции Язэп Мамонько 14 декабря 1917 г. на заседании фракции сказал прямо и без обиняков: «Нынешнюю власть как не пользующуюся общим доверием мы оставить не можем».

Ни одно из предложений, внесенных ВБР, БОК и левой фракцией, принято не было. Стремясь к утверждению в пределах Беларуси демократического республиканского строя, съезд принял компромиссное решение об образовании временного краевого органа власти – Всебелорусского Совета крестьянских, солдатских и рабочих депутатов.

В состав Совета предполагалось включить по 10 представителей от земских самоуправлений и городских дум, 26 представителей от православных, католических и еврейских религиозных организаций, по 3 представителя от торговцев и предпринимателей, землевладельцев, профсоюзов и союза железнодорожников. Кооптация в Совет представителей крестьян и рабочих не предусматривалась, хоть Всебелорусский Совет и назывался органом крестьянских, солдатских и рабочих депутатов. Совету поручалось подготовить и созвать краевое Учредительное собрание, которое и должно было решить вопрос о белорусской государственности.

- Как происходил разгон Съезда и какая была реакция в обществе?

- Съезд не успел завершить свою работу. 17 декабря 1917 г. СНК Зап «в целях защиты советской власти в области и на фронте от контрреволюционного покушения» принял решение распустить Всебелорусский съезд и предложил его президиуму покинуть пределы области и фронта. В ночь на 18 декабря 1917 г., в момент голосования съездом по «Постановлению о краевой власти», член СНК Зап Л. Резауский и начальник Минского гарнизона М. Кривошеин во главе отряда солдат силой вышвырнули делегатов Всебелорусского съезда из занятого ими помещения, арестовали президиум и некоторых делегатов. Фактически съезд был разогнан. Поэтому функции Всебелорусского Совета возложил на себя исполнительный орган Всебелорусского съезда – Совет съезда (43 человека).

Общественностью Беларуси неправомерный роспуск Всебелорусского съезда не только не осуждался, но даже одобрялся.

Решение СНК Зап признали справедливым крестьяне Рясненской волости Чаусского уезда, Мстиславльской волости Климовичского уезда, деревень Межилесье и Ольницы Бобруйского уезда и др., крестьянские съезды Оршанского и Слуцкого уездов, IV Могилевский губернский съезд крестьянских депутатов, Витебский губернский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

В их резолюциях выражалось стремление поддержать советскую власть и сохранить Беларусь в составе советской России, возможно, в качестве ее автономной единицы. Рабочая, солдатская и крестьянская масса единодушно полагала, что только областной (краевой) съезд Советов, который должен был собраться 28 февраля 1918 г., правомочен выносить решение о самоопределении Беларуси.

В том, что съезд был распущен, есть вина Северо-Западного обкома РСДРП(б), советских органов Западной области и фронта, которые не в праве были игнорировать почти двухтысячный форум представителей белорусского народа.

Занятие областными партийными и советскими органами конструктивной позиции в отношении съезда обеспечило бы совершенно иные его итоги. Ведь среди делегатов преобладали крестьяне, солдаты и разночинная интеллигенция, но практически отсутствовали рабочие.

Продолжение следует.

Беседовал Петр Петровский

В преддверии праздника Дня Победы над фашистской Германией редакция «Евразия.Эксперт» пообщалась с кандидатом исторических наук, заведующим отделом новейшей истории Института истории Национальной академии наук Беларуси Сергеем Третьяком.

– Какую роль Великая Отечественная война (ВОВ) играет в белорусском национальном сознании? Какие элементы белорусского национального самосознания сформировались именно в период войны? Можно ли ВОВ в белорусском контексте назвать национально-освободительным движением?

– Характер народа не есть арифметическая сумма характеров людей, составляющих этот народ. Данное обстоятельство надо учитывать, поскольку люди бывают разные, и нельзя судить о характере народа по характерам отдельных его представителей. В годы Великой Отечественной войны белорусский народ проявил те черты национального характера, которые таились глубоко под спудом. История нашего народа, который в Средние века и Новое время не раз оказывался перед угрозой физического уничтожения от рук иноземных захватчиков, и которому необходимо выживать, способствовала культивированию вполне определенных черт характера. 

И вот народ терпеливый и трудолюбивый, не склонный к крайностям, живущий по правилу «от добра добра не ищут», – конформист и приспособленец, оказался в условиях терминального выбора. И сделал выбор, поднявшись на борьбу с врагом, который изначально стремился зачистить Беларусь от белорусов и никакого иного будущего, кроме физического уничтожения раньше, либо позже, белорусам не обещал. И полиэтничный народ Беларуси показал в этой борьбе такой патриотизм, такой массовый героизм и массовую жертвенность, что имя «Республика-партизанка» стало неофициальным именем нашей страны.

Первым этапом битвы за Беларусь были тяжелейшие оборонительные бои Красной Армии в июне – августе 1941 года. В эти месяцы, благодаря мужеству и героизму советских солдат, на белорусской земле были сорваны замыслы врага по запланированным срокам разгрома СССР, был сорван план германского «блицкрига».

Основным вкладом белорусского народа в разгром врага была всенародная борьба партизан и подпольщиков на оккупированной территории, когда в 1941–1944 гг. 440 тыс. белорусских партизан и подпольщиков в тяжелейших условиях фашистской оккупации вели беспощадную войну с захватчиками.

За эти годы на территории Беларуси было уничтожено 500 тыс. оккупантов и их пособников. В мире Беларусь по праву стали называть «республикой-партизанкой».

Завершающим этапом битвы за Беларусь была стратегическая наступательная операция «Багратион», которая закончилась полным разгромом вражеских войск и освобождением территории Беларуси.

В годы войны 1 миллион 100 тысяч белорусов сражались с врагом на фронтах Великой Отечественной войны, уроженцами Беларуси были 217 генералов и адмиралов Красной Армии.

В тяжелейших условиях военного времени на трудовом фронте ковали победу более 1,5 млн. белорусов, которые находились в эвакуации.

Победа досталась нашему народу дорогой ценой. Было разрушено почти 80% городов и районных центров. Оккупанты уничтожили 9200 сел и деревень, 628 из них сожгли вместе с жителями. На этой войне погиб каждый третий наш соотечественник. Напоминая живущим ныне и скорбя о безвинных жертвах, замученных оккупантами, звонят колокола Хатыни.

За мужество и героизм, проявленный в боях за освобождение Беларуси, орденами и медалями Союза ССР было награждено около 500 тыс. воинов Красной Армии и народных мстителей. В соответствии с вековыми обычаями, более чем 600 воинским соединениям были присвоены почетные наименования городов Беларуси, которые они освобождали. Орденами и медалями были отмечены подвиги 140 тыс. белорусских партизан, а 87 человек удостоены звания Героя Советского Союза. За героизм и мужество городу Минску было присвоено звание города-героя, Брестской крепости – звание крепость-герой.

В белорусском национальном сознании Великая Отечественная война является краеугольным камнем.

Память о войне в нашей стране – живая память, заместившая и оттеснившая на второй и даже третий план память об Октябрьской революции 1917 года и о Национальном воссоединении 1939 года.

Доныне белорусы различной этнической принадлежности, не исключая и тех, кто родился после распада СССР и уже в абсолютном большинстве не застал в живых своих дедов и прадедов – ветеранов, участников и свидетелей войны, делят историю страны в ХХ в. на довоенную и послевоенную.

В Беларуси Великая Отечественная война 1941-1945 гг. была в полном смысле народно-освободительной и национально-освободительной войной против нацистского режима геноцида и грабежа. И итогом этой войны для Беларуси – страны-победительницы, стали международно-правовое признание государственного строя, государственных границ и национально-государственного суверенитета Белорусской ССР на самом высоком уровне – на уровне Организации Объединенных Наций. Можно сказать, что Великая Победа заложила практические основы будущей независимой Республики Беларусь. И есть глубокий смысл в том, что главный государственный праздник Беларуси отмечается 3 июля. Наш День Независимости (День Республики) – прямое продолжение устоявшейся национальной традиции празднования освобождения страны от оккупантов, и в тоже время – это напоминание гражданам о том, что патриотизм, любовь к Родине, готовность к защите Отечества – это основа государственности, кровное дело всех и каждого.

– Попытки пересмотреть значение ВОВ имеют место быть как в Беларуси, так и у соседей. Что они из себя представляют? Какие риски для общественного сознания несут?

– Попытки пересмотреть характер и значение Великой Отечественной войны в истории нашей страны под маркой «восстановления исторической правды» и «заполнения белых пятен» начались буквально сразу же после нашей Победы. Они проводились в рамках специальных операций Холодной войны и имели задачей идеологически обосновать политику ползучего пересмотра итогов Второй мировой и Великой Отечественной войн. После 1991 г. это особенно заметно. Происходящая на Западе и в ряде стран постсоветского пространства ревизия исторической памяти носит явно выраженный характер идеологического реванша сил, побежденных в 1945 году.

Правительства и общественные движения, инициируемые последователями нацистов и коллаборационистов, стремятся дискредитировать память о советском солдате – освободителе и спасителе народов Европы от нацизма, и целенаправленно внедряют в общественное сознание фальсифицированный образ кровожадного захватчика – мародера и насильника, поработившего восточноевропейские страны и половину Германии.

Делается немало, чтобы превратить Германию из агрессора в главную жертву войны, а, в конечном счете, пересмотреть итоги Второй мировой войны со всеми вытекающими последствиями. Этому делу служит в том числе и пресловутая резолюция Парламентской ассамблеи ОБСЕ от 3 июля 2009 г.

Фальсификация истории возникает не вследствие ошибок и заблуждений отдельных ученых, а как средство реализации определенных политических интересов. Главными проводниками политики исторического ревизионизма были и являются представители тех сил, которые потерпели поражение в 1945-м, и их идейные наследники. Исторический ревизионизм преследует конечной целью полное исключение Советского Союза и советского народа из истории и историческую реабилитацию нацизма. Все это наличествует и в Беларуси. 

Следует упомянуть предпринимаемые представителями вполне конкретных политических сил упорные попытки внедрить в сознание в первую очередь молодежи представления о Великой Отечественной войне как о чужом для нас «немецко-российском конфликте», распространять карикатурно-отталкивающий образ партизана – грабителя, убийцы и насильника, разделить жертв нацистского геноцида на «своих» и «чужих» дабы отрицать затем факт самой политики геноцида белорусов, представить период нацистской оккупации временем некоего «национального возрождения».

Поддаться ревизионистским посылам и веяниям крайне опасно для общественного сознания нашей страны. Победа в Великой Отечественной войне является центральным звеном патриотического сознания белорусского народа. В белорусских семьях свято чтут ратный подвиг своих предков, как бесценные реликвии хранят их ордена, медали, фотографии и письма с фронта. Памятники и мемориалы, возведенные в честь героического подвига белорусского народа в годы Великой Отечественной войны практически во всех городах, многочисленных поселках и деревнях Беларуси не только раскрывают величие подвига народа, но и являются частью духовной жизни нашего общества, исторического облика страны, играют важную роль в формировании национального самосознания, национально-государственного патриотизма, моральных и духовных ценностей.

Поэтому следует категорически отвергать любые попытки объявить советский, да и всякий иной период в истории Беларуси «черной дырой», навязать белорусам комплекс этнической униженности и неполноценности, озлобленности и зависти к соседям, делить белорусскую нацию на «человеков» и «недочеловеков» по какому бы то ни было произвольно взятому принципу, ибо это смерть и конец любой нации, а не только белорусской.

– Политика памяти в Беларуси несет большую преемственность с белорусской советской историографией, нежели в других постсоветских республиках. Это приводит к некоторому непониманию с нашими союзниками и партнерами. В частности, оценки Калиновского периода Российской Империи или даже Октябрьской революции. Нужна ли общая политика памяти на постсоветском пространстве, особенно между стратегическими союзниками, или все же пора принять страны и их историческую память такой, какая она есть?

– Действительно, национальный исторический миф белорусов и национальная картина исторического прошлого во многом, но не во всем, наследуют советской трактовке истории Беларуси в версии В.М. Игнатовского – Л.С. Абецедарского. И это понятно и вполне оправданно. Ведь задача нашего национального исторического мифа – через соответствующим образом сконструированную картину прошлого легитимировать настоящее и будущее своего национального государства, воспитать народ нацией, гордой за себя и своих великих предков, нацией героев, творцов, борцов и победителей, а не вечно униженных и ограбленных всеми подряд исторических неудачников, озлобленных на весь мир.

Исторический миф и картина исторического прошлого, поскольку они конструируются, могут находиться в различных отношениях с реалиями исторического прошлого страны и народа, вплоть до того, что они могут быть абсолютно фантастичны и крайне далеки не только от исторических фактов и знаний, но и от научной картины мира как таковой. И наш исторический миф, который исходит из принципа непрерывности исторического пути страны и народа, отсутствия на этом пути «черных» и «белых» пятен и дыр, следует признать, в гораздо большей степени завязан на историческую науку и апеллирует к историческим фактам, нежели исторические мифы даже наших ближайших соседей.

Белорусы и Беларусь прожили большую часть своей истории в составе больших государств совместно с другими этносами и нациями. История этих больших государств – неотъемлемая часть нашей белорусской истории. Но мы ее прожили по-своему. И мы смотрим на наше общее с другими народами прошлое своими глазами и сквозь призму собственного опыта. Именно поэтому на наше общее с русскими и россиянами имперское и советское прошлое мы, белорусы, смотрим иначе, чем русские в России и россияне. Память о нашем совместном прошлом у нас своя – белорусская, а не русская, польская, украинская или литовская, как бы того кому ни хотелось.

Каждый народ смотрит в свое прошлое собственными глазами, а не взятыми у соседа напрокат. У нас свой пантеон героев и календарь великих дат национального прошлого, в чем-то совпадающий, а во многом не совпадающий с аналогичными пантеонами и календарями других народов. И, по большому счету, мы, белорусы, имеем полное право гордиться своими Франциском Скориной и Симеоном Полоцким, Андреем Тадеушем Костюшко и Кастусём Калиновским, Александром Червяковым и Сергеем Притыцким, Кириллом Орловским и Виктором Коржом, Кириллом Мазуровым и Петром Машеровым. Мы, белорусы, имеем полное право отмечать 17 сентября (День воссоединения Западной Беларуси с БССР – прим. П.П.) и 7 ноября как славные даты своей, а не чужой истории, невзирая на чье-то задетое больное самолюбие.

Общая политика памяти на постсоветском пространстве невозможна. Да и не нужна. На практике она означает навязывание исторического мифа и картины исторического прошлого одного народа в качестве единственно верного и имеющего право на существование всем остальным народам.

Любая такая попытка с неизбежностью завершится крахом и еще большим дистанцированием государств и народов друг от друга. Пора принять как данность, что даже в ближайших странах-союзницах память о событиях общего прошлого, даже о Великой Отечественной войне и Великой Победе, своя, и чем дальше в будущее, тем больше будет она становиться своей, а не соседской.

Однако признание права народа на собственную историческую память не значит, что нужно молчать в случаях, когда национальная политика памяти конкретных государств через выстраивание картины прошлого, имеющей весьма отдаленное отношение к исторической реальности, прямо нацелена на культивирование обид и претензий в адрес соседей, на реабилитацию того чудовища, которое наши деды победили в 1945-м и которое было осуждено в Нюрнберге, Токио и Хабаровске. Деды нам этого не простят.

Беседовал Петр Петровский