Беларуси и России выгоден обмен нефтяными активами – российский эксперт

4 ноября пресс-служба президента Беларуси Александра Лукашенко сообщила о возможном приобретении Беларусью месторождения нефти на территории России. Эта инициатива белорусского лидера была поддержана президентом России Владимиром Путиным, заявили в Минске. Как сообщил позднее пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков, конкретики по вопросу пока нет, но он будет детально прорабатываться в соответствующих министерствах. На каких условиях Россия будет готова продать нефтяное месторождение и в чем заключаются интересы Минска в нефтяной сделке с Москвой, в интервью «Евразия.Эксперт» оценил эксперт Финансового университета при Правительстве РФ, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков.

– Игорь Валерьевич, 4 ноября по итогам переговоров президентов России и Беларуси Владимира Путина и Александра Лукашенко пресс-служба белорусского лидера сообщила, о поддержке Москвой возможного приобретения Беларусью месторождения нефти на территории России. Чем продиктована инициатива Минска?

– Беларусь получает менее выгодную цену на нефть от того, что в России идет так называемый налоговый маневр. Каждый год уменьшается экспортная пошлина на 5% и увеличивается налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). То есть, налоговая нагрузка переходит на скважины, и получается, что добытая нефть сразу обретает мировую цену. Для российских нефтеперерабатывающих заводов это компенсируется обратными выплатами из бюджета, чтобы топливо у нас не было по ценам как в Европе, а на Беларусь это не распространяется. Идея Беларуси проста: надо каким-то образом вычленить одно месторождение или какую-то отдельную компанию или проект, а дальше – распространять на него налоговые льготы по НДПИ или сделать этот налог меньше, чем обычно.

Поэтому получить месторождение – не самоцель, одно это действие Беларуси ничего не даст. У них и так есть месторождение, и есть компания, которая принадлежит «Беларусьнефти»: она работает в России и добывает нефть в ЯНАО. Но они даже не продают свою нефть Беларуси, а реализуют ее на российском рынке. Что мешает сейчас взять и с этой компании поставлять нефть в Беларусь? Про нее Беларусь вспомнила, только когда не смогла договориться с большими российскими компаниями в начале 2020 г. И то в итоге эта нефть так и не пошла в республику.

Если на это месторождение распространятся налоговые льготы, тогда это, по сути, будет вычленение отдельного месторождения из-под действия налогового маневра.

Там будут низкие налоги, что позволит Беларуси покупать эту нефть дешево и сохранить статус-кво, который существовал раньше, когда они покупали дешевую нефть, перерабатывали ее и экспортировали нефтепродукты по мировым ценам. Поэтому здесь предполагается два действия.

– На каких условиях может быть осуществлена сделка?

– На уровне государств этот вопрос все равно не будет решаться. Как у государства у России есть месторождения в нераспределенном фонде. Там, во-первых, остались только малые и средние месторождения, а все крупные уже разобрали, во-вторых, там месторождения, которые не эксплуатируются. Как правило, это только разведанные месторождения, то есть выяснили, что там под землей что-то есть, но больше ничего не делали. Конечно, Беларуси это не нужно: руководству Беларуси нужна дешевая нефть здесь и сейчас.

Поэтому речь скорее может идти о том, чтобы белорусская компания купила действующее месторождение у кого-то из российских компаний. Вряд ли российские компании готовы продать, они скорее готовы осуществить комплексную сделку, поэтому здесь видится перспектива обмена активами: российская компания получит долю в белорусской нефтепереработке, а взамен передаст право добычи.

– На каких еще условиях Россия может продать нефтяное месторождение Беларуси?

– Это единственное возможное условие, которое соответствует белорусским желаниям. То есть, они хотят, чтобы Россия распространила на это месторождение налоговые льготы, и в целом есть такой вариант. И в этом плане белорусам даже есть с кем торговаться. Есть и «Газпромнефть» и «Роснефть», которые вместе владеют примерно 49% Мозырского НПЗ, поэтому, если вы договариваетесь с ними, то вы им передаете контрольный пакет Мозырского НПЗ, а взамен получаете добычу. В этом плане это будет такая заинтересованная цепочка, и даже идеологически это можно очень хорошо обосновать: Беларусь получает нефтедобычу, налицо выстраивание производственных цепочек, интеграции. Плюс еще какая-то компания может получить долю в Новополоцком НПЗ.

То есть, скорее это все-таки будет не покупка, а обмен активами. Если белорусская сторона на это не согласится, тогда российской стороне просто незачем будет все это делать.

Можно будет в любой момент сказать: мы не отказываемся от своих слов, идите в «Роснедра», которые проводят аукционы за те самые месторождения из нераспределенного фонда. В порядке закона и общей очереди «Роснедра» проводят аукционы, и кто больше даст денег за определенное месторождение, тот его и получает. Потом вкладывайте деньги в разработку, бурение и через 3-4 года получите нефть. Никто же не запрещает это делать. Беларуси это не выгодно: во-первых, сроки, а во-вторых, денег у нее на подобные проекты сейчас явно нет. К тому же, если пойти по такому формальному пути, то это еще не гарантирует никаких льгот по НДПИ для таких месторождений, поэтому надо договариваться на такие условия, которые и Россию привлекут, а это только обмен активами.

– Как намерение приобрести российское месторождение соотносится с планами Минска по диверсификации нефтяных поставок, поиску поставщиков, альтернативных российским?

– Все прекрасно понимают, что вся эта история с альтернативной нефтью – попытка надавить на Москву со стороны Минска, запугивание потерей рынка и так далее. В реальности экономика там не бьется и не билась никогда (ни когда покупали венесуэльскую нефть, ни когда в определенные моменты покупали азербайджанскую или казахстанскую). Все понимают, что это невыгодно экономически, и в общем-то, официальный Минск это тоже признавал, но говорил, что разрыв между ценой на российскую нефть и нефть альтернативную – плата за диверсификацию, за то, что это другой поставщик. Даже сейчас, когда в России налоговый маневр не закончился, разница в цене формируется по формуле, российская нефть обходится дешевле, так как любая иностранная – это сразу мировая цена, да и стоимость доставки из России все равно ниже, чем любой другой по любому маршруту.

Реальная попытка решить проблему дорожающей нефти – это как раз сценарий, когда вы получаете месторождение со льготой по НДПИ и таким образом сохраняете рентабельность своей переработки в принципе. Иначе встает вопрос о том, что к 2024 г. часть белорусской нефтепереработки будет нерентабельной. В Европе тоже покупают нефть, перерабатывают ее и им уже и везти ничего никуда не надо. Сейчас все эти объемы (около 11-12 млн тонн) белорусских нефтепродуктов пристраиваются на внешних рынках только потому, что они имеют возможность давать скидку потребителям. А скидку они имеют возможность давать, потому что у них на входе дешёвая российская нефть, и это – конкурентное преимущество белорусской переработки. Именно поэтому есть гарантия, что они в любом случае продадут свои нефтепродукты на внешних рынках. Если же дешевой российской нефти на входе не будет, то уже возникает вопрос, найдет ли Беларусь на свои нефтепродукты рынок сбыта, когда их себестоимость будет выше.

Поэтому вся эта схема с российским месторождением и налоговой льготой могла бы стать выходом из сложившейся ситуации для Беларуси. Но взамен придется что-то отдавать России.

Российское руководство уже не готово предоставлять какие-то бонусы в одностороннем порядке. Более того, российские компании будут настаивать именно на продаже контрольного пакета в «Мозырском НПЗ», потому что как дальше будет складываться ситуация в экономике белорусской нефтепереработки – вопрос открытый.

Вполне может сложиться даже так, что один из НПЗ придется останавливать, потому что его нефтепродукты не будут востребованы. В этом плане менять такое льготное месторождение на 25% или даже 30% в «Новополоцком НПЗ» становится довольно рискованно. Проще и надежнее все-таки получить контрольный пакет в «Мозыре» для российских компаний. Поэтому они будут торговаться скорее за этот вариант: давайте контроль в «Мозыре» (до 60-70% мы его увеличим, оставим блокпакет в Беларуси), и тогда работаем. Вполне возможно, что рабочая схема будет именно такого варианта.

– Поспособствует ли продажа месторождения Беларуси снижению напряженности в нефтяных переговорах Минска и Москвы?

– Этот вопрос в принципе болезненный. Белорусское руководство постоянно говорило о том, что нельзя продавать контрольные пакеты предприятий, что вообще приватизация – это плохо. Перед выборами мы видели поток негатива и по отношению к «Белгазпромбанку», и к «Газпрому» в частности, что «зря мы продали газотранспортную систему, надо ее вообще национализировать», и так далее. Поэтому обосновывать передачу контрольного пакета в «Мозырском НПЗ», если вдруг это произойдет, будет тяжеловато. Но, тем не менее, это меньшее из зол. Таким образом, по крайней мере, возможно удастся сохранить рентабельность работы вообще всей этой схемы и не придется закрывать НПЗ. А так все идет к тому, что как минимум рентабельность переработки нефти Беларусью существенно сократится.

Поэтому мне кажется, что хоть это и болезненно, но, тем не менее, это выход из ситуации. Если пройти переходный этап, когда вы заключаете саму сделку, и выдержать всю эту критику, то тогда эта схема – рабочая.

Кстати, это будет очень похоже на газовую схему, которую тоже подписали. Если бы в свое время Беларусь не продала свою газотранспортную систему «Газпрому», я бы не стал ручаться, что сейчас не строили бы уже «Северный поток-3», который бы снял транзитные объемы с Беларуси.

Беларусь гарантировала себе, во-первых, максимальную загрузку транзитных мощностей, во-вторых, «Газпром» развивается, в результате чего уже вложил в газотранспортную систему Беларуси несколько миллиардов долларов, в-третьих, сразу же как только была заключена сделка, Беларусь получила самые низкие цены из всех внешних покупателей российского газа. И до сих пор она пользуется такими преференциями прежде всего за счет того, что продала свою газотранспортную систему. Так же может быть и с нефтянкой.

Да, вы потеряете контрольный пакет в одном из НПЗ, но при этом вы получите гарантии того, что этот НПЗ вообще будет работать. И, соответственно, можно будет тогда договариваться по поводу особых условий для внутреннего рынка, чтобы топливо тоже дешевое было, и так далее. То есть пожертвовать малым, но сохранить большое. Это можно сейчас будет сделать. Если же этого не будет сделано, то вполне возможно, что через 4 года мы увидим гораздо худшие результаты.

Беседовала Мария Мамзелькина