Брекзит и «дело Скрипаля»: история со многими неизвестными

Британское общество продолжает лихорадить: по пути к брекзиту британцы идут, раскручивая разнообразные скандалы и инциденты, которые призваны демонстрировать единство евроатлантического блока, невзирая на выход Великобритании из Евросоюза. Важнейшим из подобных инцидентов стало «дело Скрипаля», вокруг которого в сентябре начался новый виток дискуссий. Однако в действительности Солсберийский инцидент с отравлением остается второстепенной проблемой для британцев и британских политиков, а все их мысли и переживания по-прежнему связаны именно с условиями выхода страны из ЕС. Материал «Евразия.Эксперт» – о том, чего добивается Лондон с помощью «дела Скрипаля» и как это соотносится внутри- и внешнеполитическими устремлениями Великобритании.

Так называемое «дело Скрипаля» действительно производит впечатление второстепенного, искусственно внедренного в политическую повестку для формирования некоторого фона. Несмотря на высокую степень поляризации, что показал референдум о выходе из ЕС, проведенный в июне 2016 г., британское общество в целом (и политический истеблишмент в частности) достигло к настоящему времени некоторого шаткого консенсуса. В основном общество и политики понимают, что брекзит должен состояться. Однако это понимание не способствует снижению конфронтационности вокруг проблемы. Ведь споры продолжаются о параметрах брекзита, притом, что сохраняется и противодействие выходу из ЕС вообще. Сопутствующих вопросов по брекзиту все еще остается слишком много.

Брекзит: долгая и трудная дорога?

На пути к брекзиту было несколько важных «остановок», начиная с эпохального британского референдума. И немало переговоров еще впереди. Официально переговоры между Британией и ЕС начались через год после референдума, 19 июня 2017 г.

На саммитах ЕС в марте и в июне 2018 г. состоялись дискуссии по брекзиту, после чего было принято совместное заявление. 18 октября 2018 г. пройдет ключевой для ЕС саммит, на котором необходимо будет согласовать все детали Соглашения между Британией и ЕС. А 13 декабря может состояться еще один саммит, если в октябре стороны все же не смогут согласовать свои позиции. В любом случае, 29 марта 2019 г. в 23:00 по британскому времени страна официально покинет ЕС. Таким образом, заключение соглашения между ЕС и Британией – главная задача в настоящее время.

Основные пункты будущего Соглашения были обозначены в марте 2018 г. Обе стороны обязаны подписать Соглашение, после чего его должны ратифицировать Совет министров ЕС и британский парламент. Помимо этого документа, который является юридически обязательным, идет разработка политической декларации, полный текст которой ожидается к концу 2018 г., и которая может вступить в силу, не являясь обязательным к исполнению документом, если будет принято само Соглашение по брекзиту. Соглашение должно быть ратифицировано сторонами к марту 2019 г., и если этот документ не пройдет необходимую процедуру, Британия просто покинет ЕС и не сможет вступить в переходный период.

Переходный период начнется 29 марта 2019 г. и продлится до 31 декабря 2020 г. Во время переходного периода Соединенное Королевство уже не будет членом ЕС, но продолжит подчиняться законам ЕС. Стороны планируют согласовать оба документа к октябрю 2018 г. в соответствии с формулой «ничего не согласовано, пока все не согласовано».

Британский парламент уже принял в 2018 г. Акт о выходе из ЕС. Билль о торговле и билль о налогообложении (по трансграничной торговле) находятся на рассмотрении Парламента. В дальнейшем должны последовать еще билли о сельском хозяйстве, иммиграции, рыбной отрасли, окружающей среде и т.д.

Положение Терезы Мэй

Позиция Терезы Мэй по поводу брекзита формально звучит жестко, как и прежде, но она вынуждена стремиться к компромиссу с ЕС, что воспринимается как уступки ее противниками даже в самой партии тори. Правительство 12 июля опубликовало Белую книгу с предложениями о будущей дружбе с ЕС, в которой обозначены следующие пункты: Британия выходит из единого рынка и таможенного союза, возвращает полный контроль над границами, законами и деньгами, выходит из юрисдикции Европейского суда, проводит независимую торговую политику, сохраняет взаимодействие с ЕС в области образования.

4 сентября 2018 г. в британском парламенте состоялось очередное обсуждение брекзита, из которого можно заключить, что основной проблемой остается морская и сухопутная граница между Соединенным Королевством и Республикой Ирландией. 23 августа были дополнительно опубликованы 25 технических записок для обозначения позиции правительства по Соглашению, где оно коснулось в том числе вопросов о пониженных тарифах для взаимной торговли и переговорах о новой зоне свободной торговли.

Однако постоянная разъяснительная работа правительства не снижает накал критики со стороны оппозиции. Особенно активно правительство критикует Лейбористская партия, а также Шотландская национальная партия.

Например, лидер лейбористов Джереми Корбин заявил, что выступает за постоянно действующий таможенный союз с ЕС, сохранение в некотором роде свободного передвижения. Но при этом интересно, что Корбин, высказывая идею национализации некоторых ключевых производств, может приветствовать брекзит, так как задачу национализации возможно реализовать, если не будет контроля со стороны ЕС. Но вряд ли все лейбористы поддержат это.

Кроме того, если обратить внимание на дебаты в Парламенте, состоявшиеся 16 мая и 5 сентября 2018 г. по брекзиту, легко заметить, что непонимание сохраняется. Острыми остаются вопросы об иммиграции, возможном финальном референдуме по брекзиту, Гибралтаре и т.д. И при этом данные вопросы накладываются на критику правительства в социальной и экономической сферах, в частности, в отношении сокращения зарплаты полицейским, о депопуляции в Шотландии и т.д.

Ранее, 8 июня 2017 г., Тереза Мэй даже попыталась обойти противодействие со стороны оппозиции, объявив досрочные выборы. Однако они не улучшили ее положение, а, напротив, значительно ослабили его. И в таком положении в парламенте ей довольно сложно лавировать между разными политическими группами.

Также сохраняется группа политиков, приветствующих идею проведения еще одного референдума, но Мэй и правительство в целом отчетливо дали понять, что выступают против этого. Более того, премьер-министр даже гарантирует, что парламентарии одобрят любую договоренность с ЕС. Однако нельзя забывать, что в декабре 2017 г. Мэй ослабила позиции правительства в Парламенте, когда многие тори вместе с оппозицией приняли поправки к биллю о выходе из ЕС, указав, что сделка с ЕС может состояться только тогда, когда ее одобрят члены Парламента. Поэтому теоритически парламентарии могут заблокировать соглашение. И в таком случае второй референдум может все же состояться. Кроме того, нельзя упускать из виду, что ЕС также должен одобрить соглашение.

Таким образом, ситуация довольно нервная, а процедурные аспекты не только чрезвычайно сложны для переговоров, но и используются оппозицией в качестве инструментов давления на правительство Мэй. И сейчас ее положение весьма неустойчиво, притом, что никто не согласен взять на себя ответственность за Брекзит, но каждый готов подвергнуть правительство и лично премьер-министра жесточайшей критике.

Фактор «российской угрозы»

В такой сложной обстановке для Терезы Мэй исключительно важно опереться на единомышленников и получить доверие со стороны общества, политического истеблишмента и продемонстрировать единство с ЕС. И риторика угроз способна объединять и мобилизовать людей, позволяя быстрее достичь компромисса и забыть хотя бы на время о расхождениях во взглядах. Удобнее и безопаснее всего подвергать критике Россию, которая, конечно, никакой военной угрозы не представляет. Вместе с тем, именно Россия позиционируется как основная угроза для европейского общества в целом в устами британского премьера. А после того, как ее личные позиции Мэй стали подвергаться ожесточенной критике, ей понадобилось сплотить и британское общество вокруг себя. И эта тактика дает результаты.

Так, именно тогда, когда в марте была необходимость согласовать основные позиции сторон на саммите ЕС, Мэй призвала европейское сообщество к полной поддержке своей страны в конфликте с Россией. Тем более обращение к «российской угрозе» было важно в связи с тем, что Мэй обозначила готовность к значительным уступкам в отношении миграционных вопросов и «отступных».

Тема «российской угрозы» также звучала на июньском саммите ЕС 2018 г. А сейчас мы говорим о новом витке обвинений в отношении России, в том числе, в ответ на рост критики лично в адрес Мэй, а также в преддверии нового саммита ЕС в октябре.

Кроме того, после недавней высылки дипломатов из Великобритании отношения между Россией и Соединенным Королевством находятся в плачевном состоянии. Поэтому Мэй уже вообще может не беспокоиться о возможных последствиях ухудшения взаимоотношений. Это очередной повод доказать солидарность между странами НАТО и показать британцам, что они по-прежнему вместе со всеми своими партнерами, хотя и не через ЕС, но через НАТО. И именно руководствуясь желанием сохранить роль Великобритании как мирового лидера, британский премьер стремится вынести вопрос «российской угрозы» на уровень ООН и ЕС, а также призвать страны к новым санкциям против России.

Но пока кроме непонятных фотографий неких «отравителей Скрипаля», которые надо бы к чему-то приложить, иначе они бесполезны, правительство Мэй ничего не предоставило. А если вспомнить, что в первых обвинениях России по делу Скрипаля она основывалась на так и невыясненном деле об отравлении Литвиненко, Солсберийский инцидент и вовсе выглядит как провокация.

Поэтому вряд ли можно рассчитывать, что ЕС каждый раз, когда британское правительство будет обнародовать какие-то непонятные данные, станет принимать новые санкции против России, по сути, по одному и тому же обвинению. Нельзя не забывать, что британское правительство не ответило ни на один вопрос российской стороны по этому инциденту. Кроме того, периодически появляются статьи, публикующие интервью европейских химиков, слова которых опровергают позицию Лондона, начиная с того, что никто из британских химиков не подтвердил российское происхождение вещества. Более того, когда какая-либо страна заявляет о несомненности в использовании того или иного вещества, – это означает только одно – данная страна сама знает его формулу и производит его. Наконец, публику не только в России, но даже и в Британии утомляет «плохая режиссура» данного спектакля, поскольку не вся оппозиция и не все британцы легко поверили объяснениям Мэй по «делу Скрипаля».

Солсберийский инцидент не гарантирует Мэй решения сложных задач. Он скорее позволяет создать фон для ее переговорных позиций, как внутри страны, так и в ЕС, а также проверить евроатлантическую солидарность. Интересно, что несмотря на недавнее обнародование имен якобы «российских агентов-отравителей Скрипаля», общественность Британии скорее взволновали новости о разводе экс-главы МИД Великобритании Бориса Джонсона. И как раз эта история вызвала наибольший интерес. Кроме того, именно евроскептики четко держат руку на пульсе брекзита, и вот как раз их (а их большинство) вряд ли что-то волнует больше, чем процесс выхода страны из ЕС.

Наталья Еремина, доктор политических наук, доцент кафедры европейских исследований СПбГУ