«США ставят на Турцию»: что означают новые геополитические расклады в Закавказье для Армении

На армяно-азербайджанской границе резко обострилась ситуация – 28 июля стороны обменялись обстрелами, обвинив в агрессии друг друга. Прекращение огня удалось согласовать при содействии российских миротворцев, однако инцидент оставил жертвы с обеих сторон. Между тем, спикер турецкого парламента Мустафа Шентоп сообщил о переговорах Анкары и Баку о создании совместной тюркской армии. При этом он осудил «армянские провокации» и заявил, что они могут привести к региональной войне. Как меняются региональные геополитические расклады, и какими последствиями это грозит Еревану, оценил преподаватель кафедры политологии Российско-Армянского (Славянского) Университета (Ереван) Норайр Дунамалян.

Сколько бы эксперты не отрицали существование геополитического «Большого Ближнего Востока», происходящие на периферии Хартленда события показывают его реальность и четкую связь между процессами, происходящими на Южном Кавказе и в Центральной Азии, а может и дальше, хотя непонятно, в каком направлении. Дело в том, что независимые республики (признанные и непризнанные) должны еще доказать свое место в новом миропорядке, чему доказательством является бурный 2020 г. в Закавказье и стремительные изменения в Центральной Азии (Таджикистан, Кыргызстан, Афганистан). Все эти сюжеты имеют свою логику и содержание, но место возникновения такой динамики совсем не случайно. В этой статье мы обратим внимание больше на Южный Кавказ, страны которого, несмотря на их многолетнее соседство, существуют в различных региональных, культурных и политических пространствах со всеми вытекающими.

Новая расстановка сил

После 44-дневной войны в Нагорном Карабахе региональные процессы трансформировались в нечто иное, создав сразу несколько сюжетов международных отношений, объединение которых выгодно не всем игрокам. Для России и Турции важно разделить сюжеты по мере их влияния на собственные интересы, но по разным причинам: России важно сохранить статус посредника в отношениях между Арменией и Азербайджаном, а также укрепить позиции миротворческого контингента в НКР; Турции в новых для себя условиях приходится импровизировать, повсеместно разыгрывая «сирийский сценарий». Именно поэтому представители МИД РФ разделяют сюжеты о делимитации армяно-азербайджанской границы, вопросе статуса Нагорного Карабаха и разблокировки транспортного сообщения на Южном Кавказе, в то время как Турция проталкивает новые форматы сотрудничества, якобы не обращая внимания на карабахский фактор.

В свою очередь, правящая сила в Армении во главе с Николом Пашиняном в общем двигается в фарватере российской внешней политики по поводу разделения «сюжетов», но придерживаясь иной логики, связанной с «положительными» экономическими эффектами от открытия границ с Азербайджаном и Турцией и сопрягая все эти вопросы с формулой «отделение во имя спасения» народа Арцаха (хотя маятник международного одобрения действий Азербайджана в дни агрессии против Нагорно-Карабахской Республики пока не качнулся в обратную сторону). Азербайджан же стремится завершить глобальную «сделку» по Карабаху на основе некоторого всеобъемлющего соглашения, закрепляющего «завоевания» Ильхама Алиева, хотя вряд ли региональные игроки (в том числе, Турция) будут способствовать полной реализации этого сценария.

В сухом остатке мы получаем продолжающийся кризис внутренней и внешней политики Армении, возможное недовольство Азербайджана неокончательным решением всех вопросов и активное включение в игру России и Турции, которые будут взаимодействовать в одновременном формате «вытеснение/сближение».

Очевидно, что у российского руководства был определенный план действий в случае того или иного исхода военных действий в Нагорном Карабахе с дальнейшими перспективами (например, окончательное освоение региона Южного Кавказа посредством интеграционных проектов), но фактор Турции помешал ее реализации, хотя и не изменил весь формат взаимодействия в регионе. Россия остается заинтересованным посредником в отношениях между Арменией и Азербайджаном, но роль Турции разбавляет атмосферу в Закавказье и восточнее, включая нотку перемен на всем евразийском пространстве.

Общие позиции США и России?

Долгие годы эксперты выделяли два геополитических пояса, где интересы России и США (или коллективного Запада), если не полностью, но частично, совпадают. Это были зоны конфликтов в Нагорном Карабахе и Афганистане. В первом случае общая позиция проявлялась вокруг консенсуса в рамках применения «базовых» принципов к урегулированию конфликта, а второй кейс был основан на поддержке Россией действий коалиции в Афганистане. Сегодня Россия и Турция фактически вытеснили США из карабахского вопроса, а США, выведя войска из Афганистана, создала ситуацию дестабилизации на границе постсоветской Центральной Азии. В обоих случаях присутствует фактор Турции, но вопрос заключается в том, насколько Реджеп Эрдоган способен проводить самостоятельную политику, и где границы возможного для турецкого руководства.

К примеру, союз Турции и Азербайджана, оформленный так называемой Шушинской декларацией, дает Анкаре возможность освободить часть ресурсов для укрепления своих позиций на Южном Кавказе, в то время как в Афганистане у Турции нет «постоянного» союзника (видимо, из-за этого появилась информация о переброске боевиков из Сирии в Афганистан), и турецкому руководству еще предстоит договориться как с кабульским правительством, так и с «Талибаном» (запрещенная в России террористическая организация) для легитимизации своего присутствия на афганской территории, а также связать свою деятельность в регионе с Пакистаном. Примечательно, что «ось» Турция-Азербайджан-Афганистан-Пакистан формировалась во время войны в Нагорном Карабахе 2020 г., и более консолидированная позиция по ряду вопросов была заметна уже тогда.

Существует мнение, что США окончательно ушли из региона Южного Кавказа и, частично, Центральной Азии, но вопрос заключается в том, насколько снизилось влияние Вашингтона в Турции.

Несмотря на бурную деятельность Эрдогана по построению «турецкого мира», основным адресатов всех этих действий остается турецкий избиратель, которому в 2023 г. предстоит сделать свой очередной выбор. В течение двух лет может случиться многое, и для США важно приобрести контролируемую элиту в Турции, не отказавшись от достижений Эрдогана, а также окончательно сформулировать новую «Гуамскую доктрину» именно для Анкары на пространстве «Большого Ближнего Востока».

Лояльная Турция дает Соединенным штатам более широкие возможности по взаимодействию со странами постсоветского пространства и Ираном, а также шанс частично вытеснить Россию из региона Южного Кавказа и перейти к сдерживанию КНР в Центральной Азии. Как ни парадоксально, но и для России смена власти в Турции с перспективой ее дальнейшего вытеснения с Южного Кавказа могла бы быть выгодна с точки зрения окончательного вовлечения Азербайджана в евразийскую орбиту. В любом случае, США могут сыграть выгодную партию как с Эрдоганом, так и без него, хотя второй вариант, скорее всего, более предпочтителен. Выстраивается очень сложная геополитическая игра, где до окончательной развязки довольно далеко.

3+3

Предварительная поддержка крупными региональными игроками (Россией и Ираном) предложенного Турцией формата взаимодействия «3+3» не означает однозначной реализации этого проекта, так как под согласием взаимодействовать лежит вопрос о том, кто возглавит этот процесс, и ответы властей России, Турции или Ирана на данный вопрос вовсе не совпадают. К тому же, такой проект невозможен по причине отказа Грузии вступать в какой-либо формат сотрудничества с Россией из-за статуса Абхазии и Южной Осетии. Таким образом, возникает ситуация заведомого провала этой инициативы, хотя региональные «оси» сотрудничества могут существовать в различных комбинациях: Турция-Азербайджан-Грузия, Турция-Азербайджан, Турция-Россия, Россия-Армения-Иран и так далее.

Наиболее интересна позиция Ирана, который пытается сохранить равновесие между Азербайджаном и Арменией и создать сложную систему балансов, направленных на обеспечение безопасности Исламской республики. «Красными линиями» в Тегеране считаются территориальная целостность Азербайджана и Армении (в случае последней наиболее актуально сохранить непосредственную границу через Мегри и не допустить «прорубания» каких-либо «коридоров»), недопущение нападения на гражданское население в Нагорном Карабахе и поддержка развития инфраструктурного развития через Армению и Азербайджан в рамках проекта «Север-Юг». В этих условиях Иран проявляет двусторонний подход, исключающий вмешательство внерегиональных акторов (кроме России и Турции), но в то же время четко очерчивает границы «дозволенного».

Позиция Грузии является особым предметом анализа, так как на ее территории соприкасаются интересы Турции, Азербайджана и России, и успех регионального развития зависит именно от грузинского направления, включающего нормализацию отношений с Абхазией и Южной Осетией.

Разблокировка дорог

Трехстороннее заявление от 11 января 2021 г. предполагало предоставление плана разблокировки дорог до 1 марта, однако официально этот процесс так и не был окончен. Взамен в мае азербайджанские формирования вторглись на территорию Армении, был внедрен новый дискурс о делимитации и демаркации границ между Арменией и Азербайджаном, возврат армянских пленных начал осуществляться параллельно передаче карт минных полей Азербайджану. Контекст изменился, но перспективы открытия транспортного сообщения остались, поскольку заявления азербайджанского руководства и предвыборная кампания Пашиняна включали необходимость открытия дорог.

Наличие транспортного сообщения, на первый взгляд, представляется довольно перспективны мероприятием, однако этот процесс не сулит однозначной выгоды для всех игроков.

Открытие железнодорожного и автомобильного сообщения через Сюникскую область не выгодно Армении без комплексного развития транспортных артерий по северному направлению. Азербайджану же, в свою очередь, выгодно оставить Армению на обочине железной дороги, пользуясь 45-километровым участком через Мегри. Россия и Турция стремятся завязать на себе систему железнодорожного сообщения Южного Кавказа, поэтому в планах Анкары – прокладка железной дороги Карс-Игдыр-Нахичевань с целью объединения пути через Грузию в Нахичевань и Азербайджан, с дальнейшей перспективой связи с Ираном и Центральной Азией, а российская инициатива будет направлена на возрождение советской железнодорожной системы и включение ее в глобальный проект «Север-Юг».

Различные комбинации железных дорог могут предоставлять выгоды торговым партнерам и наносить косвенный ущерб конкурентам, но весь вопрос упирается не столько в согласие сторон, сколько в возможности восстановить дороги по всем направлениям. Вместе с тем, напряженность между Арменией и Азербайджаном, как и противоречия между крупными державами, не позволяют реализовать открытие дорог, закладывая фундамент для нового цикла заморозки конфликта.

Политические реалии Южного Кавказа

С другой стороны, свидетельством срыва части послевоенных трехсторонних договоренностей являются инциденты на армяно-азербайджанской границе и в Нагорном Карабахе, хотя контекст противостояния и изменился. Сегодня «зона безопасности», которая защищала не только Арцах, но и Армению, отсутствует, и полем боя может стать сама Армения со всеми последствиями для российско-армянских отношений и ОДКБ. Убийство армянского солдата на границе Армении с Нахичеванской Автономной Республикой 14 июля – тому подтверждение. Ни один план великих держав не может быть реализован без нормализации ситуации на месте.

Плохие отношения между Россией и Грузией все больше ухудшаются, а российско-армянское сотрудничество проходит через процесс неопределенности, когда политические элиты не доверяют друг другу. Та же «победа» Азербайджана не может восприниматься как реальная категория, когда Баку становится предметом давления со стороны Москвы и Анкары в отдельных эпизодах своих политических акций. Возникает проблема борьбы «популистских» дискурсов, в одном случае подкрепленных силой (Турция, Азербайджан), а в другом – попыткой оправдать проблемы внутренней и внешней политики (Армения и, отчасти, Грузия).

В этом контексте «прагматическая» позиция России может привести к пагубным последствиям, когда популизм перейдет в действие (к примеру, в случае претензий президента Азербайджана на Сюник, Севан и Ереван).

Однако, несмотря на попытки азербайджанского руководство всячески поддерживать напряженность и молчание Еревана, формируется относительно устойчивая расстановка сил, формирующая множество патовых ситуаций и предполагающая становление стратегии «взаимной уязвимости и сдерживания» всех региональных акторов. Такое положение дел чревато как затягиванием обсуждения важных вопросов, периодическими нарушениями прекращения огня как индикатора недовольства азербайджанского руководства и неполным восстановлением боеспособности вооруженных сил Армении, так и резкой эскалацией конфликта с непредсказуемым результатом.

Норайр Дунамалян, кандидат политических наук, преподаватель кафедры политологии Российско-Армянского (Славянского) Университета (Ереван)