Экономическая стратегия Узбекистана: выгоден ли курс на ЕАЭС

На фоне глобального кризиса внешнеторговый оборот Узбекистана в первые месяцы 2020 г. снизился на 3% по сравнению с прошлогодними цифрами. С учетом обстоятельств Москва и Ташкент уже готовят новую программу экономического сотрудничества, которая должна помочь сторонам нарастить товарооборот, несмотря на пандемию. Между тем, в апреле рабочая группа Олий Мажлиса рассматривает варианты сотрудничества с Евразийским экономическим союзом. Кабмин республики уже одобрил идею наблюдательства. То, как сближение Узбекистана с ЕАЭС изменит его экономику, специально для «Евразия.Эксперт» проанализировал независимый исследователь Бахтиёр Алимджанов.

За последние 3 года (2017-2019 гг.) усиленными темпами растет узбекский экспорт, что является результатом вовлечения Узбекистана в мировые экономические процессы. По итогам 2019 года внешнеторговый оборот страны составил $42,2 млрд., увеличившись на $8,7 млрд. по сравнению с 2018 г. Отрицательное сальдо внешнеторгового оборота составило $6,4 млрд. Возникает резонный вопрос: насколько повысится торговый потенциал Узбекистана в качестве наблюдателя или члена ЕАЭС в ближайшем будущем?

Основные торговые партнеры Узбекистана

Количество внешнеторговых партнеров Узбекистана за 2019 г. увеличилось до 178. По объемам товарооборота на данный момент лидирует Китай ($7,6 млрд. или 18,1%), Россия ($6,6 млрд. или 15,7%), Казахстан ($3,3 млрд. или 8%), Южная Корея ($2,7 млрд. или 6,5%), Турция ($2,5 млрд. или 6%), Германия ($980 млн. или 2,3%), Кыргызстан ($829 млн. или 2%), Афганистан ($618 млн. или 1,5%) и США ($596 млн. или 1,4%).

В январе-декабре 2019 г. объем торговли со странами СНГ составил $14,6 млрд., увеличившись на 20% по сравнению с 2018 г. В данном разрезе основными торговыми партнерами явились Россия (46% от общего объема торговли со странами СНГ), Казахстан (23%), Кыргызстан (6%), Туркменистан (4%).

Четверть товарооборота приходится на страны, которые являются членами ЕАЭС.

Увеличивать объем торговли Узбекистана со странами ЕАЭС мешают препятствия экономического и финансового характера. Еще одним сдерживающим фактором является отрицательное сальдо узбекского товарооборота со странами ЕАЭС. В первую очередь, эта проблема будет решаться в ближайшем будущем привлечением инвестиций и диверсификацией экономики.

Чем торгует республика?

Узбекистан лидирует по экспорту драгоценных металлов в мире. На них приходится больше четверти экспорта страны. По сравнению с 2018 г. основная доля экспорта в 2019 г. пришлась на:

–   изделия из драгоценных и полудрагоценных металлов – $5,1 млрд (28,5% от совокупного объема экспорта),

–   услуги – $3,6 млрд (19,9%),

–   энергоносители – $2,5 млрд (14,1%),

–   текстильную продукцию – $1,6 млрд (9,1%),

–   продовольственные товары – $1,5 млрд (8,5%),

–   цветные металлы и изделия из них – $951,3 млн (5,3%),

–   химическую продукцию и изделия из них – $876,9 млн (4,9%),

–   черные металлы и изделия из них – $349,6 млн (2%).

Стоит отметить, что в течение 2019 г. в экспортную деятельность были вовлечены 2 700 новых предприятий, что обеспечило дополнительный экспорт в объеме более $1 млрд. Кроме того, освоена реализация 206 новых видов продукции на рынки 42 стран.

Высокие темпы роста объема импорта связаны с ввозом продукции, используемой для повышения мощностей производства в целях широкомасштабной модернизации промышленного сектора.

В частности, по сравнению с 2018 г. крупная доля импортированной в республику продукции приходится на:

–   машины и транспортное оборудование (включая части и принадлежности) – $9,6 млрд (+24,7%);

–   промышленные товары – $4.1 млрд (+19,7%); 

–   химические вещества и аналогичная продукция – $2,7 млрд (+26,1%); 

–   пищевые продукты – $1,3 млрд (+17,0%); 

–   сырье непродовольственное, кроме топлива – $1,3 млрд (+27,7 %); 

–   энергоресурсы, нефть и нефтепродукты – $928 млн долларов (+5,5%); 

–   живые животные и корма для них – $295 млн долларов (+42,3 %); 

–   растительные и животные масла – $280 млн долларов (+32,1 %); 

–   напитки и табак – $44 млн долларов (+83,4%); 

–   различные готовые изделия и прочие товары – $1,6 млрд долларов.

Инвестиционная привлекательность

Рост внешней торговли непосредственно связан с инвестициями. Как отмечают эксперты, среднегодовой объем осваиваемых инвестиций в Узбекистане остается на уровне $2-2,5 млрд (менее 4% к ВВП), что ниже среднего показателя по странам с переходной экономикой ($3,4 млрд. долл.), а также отдельных стран СНГ (Казахстан – $15-20 млрд, Азербайджан – $5-8 млрд, Беларусь – $3-6 млрд).

Привлеченные за последние пять лет прямые иностранные инвестиции сконцентрированы в основном в нефтегазовой отрасли (73%), электроэнергетике (2%), в сфере информационных технологий и коммуникаций (6%), оставаясь незначительным в других отраслях экономики (к примеру, в легкой и текстильной промышленности – около 1%, автомобильной промышленности – 0,2%)[1].

Узбекистан должен в ближайшем будущем перераспределить инвестиции между отраслями, чтобы зависеть не только от нефтегазовой отрасли. Нужно привлекать инвестиции в образование, на развитие сельского хозяйства, развитие инфраструктуры.

Перспективы Узбекистана в составе ЕАЭС

Вхождение Узбекистана в ЕАЭС может скорректировать поток инвестиций. Например, будут открыты совместные промышленные предприятия и улучшена инфраструктура республики. Финансовые институты ЕАЭС (ЕАБР) или российские банки (ВТБ, Газпромбанк, ВЭБ) профинансируют инновационные проекты. Есть также риски: 1) нехватка квалифицированных кадров; 2) отказ инвесторов финансировать сельское хозяйство и создавать совместные промышленные предприятия; 3) бюрократические препоны; 4) отрицательное сальдо в торговле.

Гибкость правительства Узбекистана и плотное взаимодействие с институтами ЕАЭС позволит республике нарастить экспорт не только в страны ЕАЭС, но и в другие страны. Требуется только одно: найти взаимовыгодный компромисс и готовность меняться в усложняющемся мире.

Бахтиёр Алимджанов, кандидат исторических наук, независимый исследователь (Ташкент–Санкт-Петербург)

[1] Караваев А.С. Узбекистан-ЕАЭС: ожидания и параметры переходного периода // Постсоветские исследования. 2019. Т. 2. № 7. С. 1495.