Минск-2 или Хельсинки-2: останется ли Беларусь переговорной площадкой?

Июльский визит президента Республики Беларусь в Киев проходил на фоне пробуксовывания минских соглашений. Их выполнение уперлось в невозможность двух сторон конфликта найти общую формулу выполнения Минска-2. Некоторые политики и эксперты, особенно за океаном, выступили с мнением, что Минск-2 следовало бы пересмотреть. Сможет ли белорусская сторона сохранить минскую переговорную площадку? И будет ли она действенной и эффективной в решении украинского кризиса? Есть ли перспективы для нового хельсинского процесса? И на каких условиях он возможен сегодня?

Международный контекст

Подписанные еще в феврале 2015 г. и призванные решить накопившиеся противоречия, минские соглашения со временем сами стали объектом споров. Если представители непризнанных республик требуют выполнения пунктов минских соглашений в той последовательности, которая зафиксирована в самом документе, то официальный Киев указывает на отсутствие требования выполнять их в подобной последовательности. Все это обусловливает минимальные результаты переговоров. Подгруппы постоянно занимаются рутинной работой в области обмена пленными и соблюдения режима тишины. Отсутствие же сдерживающей силы на линии соприкосновения приводит к новым и новым столкновениям.

На этом фоне выявившиеся противоречия между США и ЕС в плане видения стратегии коллективного Запада также затронули и перспективы решения украинского кризиса. США с самого начала отстраненно действовали вокруг Украины. Это позволяло заокеанскому государству быть как бы «не при чем». Теперь же новая американская администрация захотела иметь прямые контакты как с Киевом, так и с Москвой. Этому свидетельством стала договоренность о создании неформальной контактной группы подобно группе «Карасин-Нуланд» в 2015 г., что свидетельствует с одной стороны об отсутствии полного доверия администрации Трампа к официальному Киеву, а также о желании получать информацию из альтернативных источников.

Украинская сторона настаивает на поставках из США летального оружия и другой военной помощи. Трамп со своей стороны заявил, что является приверженцем минских соглашений. Данную позицию следует воспринимать как неоднозначную. Госсекретарь Рекс Тиллерсон и некоторые другие высокопоставленные чиновники США не раз заявляли, что минские соглашения не оправдали себя. Назначение же спецпредставителя США по вопросу Украины считающегося «ястребом» Курта Волкера только подчеркивает неудовлетворенность США Минском-2.

На этом фоне можно наблюдать разгорающийся дипломатический конфликт между Москвой и Вашингтоном, а также введение новых санкций со стороны США в отношении России, что не содействует прагматизации международной повестки дня и только усугубляет противостояние России и Запада.

На этом фоне визит Трампа в Варшаву и его согласие на оказание помощи в создании противоракетной системы обороны Польши являются прямым вызовом для России и ее союзников в регионе. Также до 2020 г. полякам будут поставлены восемь комплексов ПВО Patriot. Сумма сделки, соглашение о которой было подписано во время визита Трампа, довольно приличная – $7,5 млрд. Все это свидетельствует о пересмотре со стороны США паритетов вооружений в Восточной Европе.

При этом официальная Варшава, понимая всю сложность отношений между Вашингтоном и Брюсселем, пытается играть на идее Балто-Адриатического cоюза и укоряет устами своего министра иностранных дел Витольда Ващиковского официальный Киев за его стремление искать покровителей в Брюсселе и Париже. Эти сложные комбинации и взаимные противоречия пока способствуют увеличению милитаристских и агрессивных настроений и не содействуют выполнению минских соглашений.

Визит Лукашенко в Киев

На этом фоне визит президента Беларуси в Киев имел целью не только восстановление товарооборота на докризисном уровне $8 млрд. или создание кооперационных связей между предприятиями. Александр Лукашенко хотел заручиться поддержкой своего украинского коллеги в его приверженности минским соглашениям. 

Белорусская сторона пытается выявить те точки возможного взаимодействия с Киевом, которые бы не нарушали ее геополитические приоритеты членства в ЕАЭС, СГ, ОДКБ. В частности, взаимодействие с Киевом в части Донбасса приняло характер гуманитарной помощи. Украинский красный крест уже в мае 2017 г. обеспечил перевозку белорусской гуманитарной помощи по обе стороны конфликта, что стало знаком его беспристрастности и свободы от политической ангажированности. Поэтому белорусская сторона проявила готовность нарастить объемы гуманитарной помощи на Донбасс при условии ее доставки по обе стороны линии разграничения.

Также Лукашенко сделал акцент на межрегиональное сотрудничество, которое белорусский лидер хочет сделать одним из приоритетов. Можно предположить, что это связано, прежде всего, с недопущением политизации белорусско-украинских отношений и сохранения их прагматичного, торгово-экономического характера. Работа в обход центра может этому содействовать.

Однако судя по смене риторики в отношении сохранения для Минска статуса переговорной площадки и донора мира и стабильности с Минска-2 на новую инициативу Хельсински-2, презентация которой была сделана на 26 сессии ПА ОБСЕ в Минске, можно констатировать, что и белорусская сторона осознает малые перспективы реализации минских соглашений. Официальный Минск ищет новые варианты и формулы сохранения за собой статуса столицы восточноевропейской дипломатии.

Каковы перспективы Хельсинки-2?

Пока же инициатива Хельсинки-2 походит на имиджевый проект. Сегодня не приходится говорить про какие-либо реальные перспективы ее реализации. Для этого Беларуси следует уже сегодня начать дипломатическую и экспертную работу на международной арене. Ведь геополитические расклады на сегодня нельзя сравнить с теми, которые были в период принятия Хельсинских соглашений в 1975 г. Следует также напомнить, что подготовка к тем соглашениям проходила с 1965 г., то есть 10 лет. Параллельно с этим реализовывалась политика «разрядки». Два геополитических блока тогда изрядно подустали от карибского кризиса и гонки вооружений.

Сегодня же можно видеть противоположную ситуацию. Польша и Прибалтика используют противостояние для модернизации собственных контингентов за счет заокеанского союзника. Также подпитывающиеся фобии в отношении России в центральноевропейских странах призваны лоялизировать население этих государств перед мнимой русской угрозой. Такую же линию занимает Украина, руководство которой может лоялизировать своих граждан только за счет «внешней угрозы»

Руководство США сегодня находится в ловушке внутриполитических разборок вокруг якобы имевшего место хакерского вмешательства в президентскую кампанию со стороны России. Поэтому Трамп, все время шантажируемый импичментом, не будет жертвовать своей властью во имя некой «разрядки».

Внутри старой Европы также идет тяжелый процесс Брекзита, который растянется согласно Лиссабонскому договору на два года. Теоретически старая Европа заинтересована как минимум в передышке и разрядке отношений с Москвой на период Брекзита. На этом фоне мы и наблюдаем противоречия Брюсселя и Вашингтона по вопросу антироссийских санкций. Однако главным вопросом здесь является ресурсная и геополитическая слабость ЕС, раздираемого по этим вопросам своими внутренними конфликтами.

Россия сегодня находится в стадии импортозамещения. Для нее санкции стали возможностью проведения легальной политики протекционизма в обход норм ВТО и модернизации многочисленных отраслей народного хозяйства. Пока политика модернизации и импортозамещения не будет завершена, реальный сектор российской экономики будет лоббировать сохранение контрсанкций.

Особую позицию России демонстрирует инициатива ДНР по созданию Малороссии, т.е. альтернативной украинской государственности, лояльной евразийской интеграции. Все это иллюстрирует, что, как минимум, часть элит в России рассматривают отделение части Донбасса от Украины как свершившийся факт. Интересно и то, что в самой Украине в среде экспертного сообщества еще в 2015 г. появились идеи оставить Донбасс. А это говорит о затягивании конфликта на среднесрочную перспективу.

На этом фоне гипотетический Хельсинки-2 станет возможным лишь после окончания всех выше описанных циклов как избирательных, так модернизационных, милитаристских и других. По общим подсчетам, эти циклы в среднем завершатся не ранее 2020-2021 гг.

Главной же проблемой возможного процесса Хельсинки-2 является несоответствие структуры ОБСЕ тем вызовам и геополитической карте мира, которая есть сегодня. ОБСЕ состоит из стран, которые в 1975-1991 гг. представляли либо социалистический лагерь, либо коллективный Запад. В нем не были представлены Китай, Индия, основные игроки исламского мира за исключением Турции. Также в нем не оказалось представителей Латинской Америки и Африки.

При этом ставящаяся белорусским руководством задача выработать новые правила обеспечения безопасности требует изменения именно состава участников. Факторы исламского терроризма, миграции, роль Китая, Индии, Бразилии должны быть учтены в данном проекте. Гипотетический процесс Хельсинки-2 должен расширить количество участвующих в нем. А это означает смену состава ОБСЕ или создание на ее базе новой организации. Однако подобные изменения приведут к трансформациям паритета голосов условного западного блока государств и остального альтернативного мира, что приведет к усложнению принятия резолюций по ключевым для коллективного Запада вопросам прав человека и других.

Подобные гипотетические вызовы и помехи для Хельсинки-2 требуют от белорусского руководства выработать стратегию его проведения в жизнь. И здесь сегодня реальными действиями в этом направлении может стать работа с экспертными сообществами всех заинтересованных государств. Минск мог бы стать площадкой международной экспертной фабрики мысли по разработке и продвижению новых хельсинских соглашений. Однако данная перспектива зависит от кадрового потенциала и финансовых возможностей самой Беларуси.

Петр Петровский