«Мы движемся к модели Казахстана». Эксперты – о перспективах кыргызского бизнеса в ЕАЭС

С момента вступления Кыргызстана в ЕАЭС прошло три года, причем первые два из них для республики действовал льготный период с предоставлением преференций, но уже год она работает по общим правилам союза. И если в сфере экспорта рабочей силы Кыргызстан успел получить ощутимые выгоды, то в экспорте продукции и услуг столь значительного эффекта пока не наблюдается. О причинах этого явления и о состоянии бизнеса в стране в интервью «Евразия.Эксперт» рассказали кыргызстанские эксперты.

Член экспертного совета по укреплению национального единства и религиозной политики при президенте Кыргызской Республики, политолог Денис Бердаков:

- После вступления в ЕАЭС Кыргызстан получил доступ к общему рынку труда, а также единому рынку товаров и услуг. Что из этого в будущем может принести стране наибольшую выгоду?

- Для Кыргызстана участие в едином рынке услуг ЕАЭС в перспективе дает, пожалуй, даже большие возможности, чем свободное перемещение товаров. Ведь организация товарного производства, которое удовлетворяет всем техническим регламентам, обычно требует достаточно больших инвестиций, тогда как в сфере услуг экспортом могут заниматься и не такие крупные компании, например в секторе туризма, торговли, консалтинга, разработки программного обеспечения.

Более того, сфера услуг – та область, где преимущества Кыргызстана в виде менее дорогой рабочей силы, либерального законодательства могут сыграть важную роль в обеспечении конкурентоспособности отечественных поставщиков услуг по сравнению с другими более крупными странами-участницами союза.

В таком случае будут нивелированы такие наши объективные слабости, как отсутствие развитой транспортной инфраструктуры и отдаленность от потребителей.

- Перспективно ли вообще продвигать ли подобный «товар» на рынки союза?

- ЕАЭС – это во многом рынок услуг, одна из четырех заявленных свобод – это свобода рынка услуг. Проще говоря, если в Кыргызстане есть некая строительная или пищевая компания, имеет здесь лицензию и подтвержденную квалификацию персонала, то эта фирма может приезжать работать в Казахстан, Россию и другие страны объединения.

Учитывая, что как минимум 50% ВВП всех стран ЕЭАС создается на рынке услуг, а 70% занятых во многих странах – это, опять же, сектор услуг, то это создает огромный потенциал. Вторая по значимости возможность после «экспорта» рабочей силы.

Однако по факту нашим компания не получается там работать, в принципе, как и остальным игрокам. Есть огромное количество внутренних формальных ограничений, недостаток информации и проблемы допуска на рынки. Если же этот рынок заработает более открыто и честно, то кыргызстанские предприниматели освоят для себя большую новую нишу. Пока же больше всего ими пользуются только представители IT-сферы, хотя этот рынок и так открыт везде в мире.

- Но ведь из Кыргызстана также много людей уезжает трудиться на рабочих специальностях.

- Отдельный вопрос стоит по рабочей силе. На мой взгляд, в этой сфере мы уже вышли на максимальный уровень.

Сейчас кыргызский сом стоит больше российского рубля. Хотя исторически в паре рубль/сом нам больше подходит курс 1,3-1,5, так как более дешевый сом выгоден для наших экспортеров.

В России и Казахстане девальвированная национальная валюта позволяет стимулировать нефтегазовую и горнорудную отрасль. У нас модель экономики тоже, можно сказать, экспортно-ориентирована. За прошлый год Кыргызстан занял первое место в мире по денежным переводам на душу населения.

То есть, если РФ и Казахстан – это экспортно-ориентированные ресурсные экономики, то чем выше курс доллара, тем больше будет экспортной выручки в рублях и тенге, тем больше денег в бюджете (через налоги). В Кыргызстане ситуация другая, мы мало что производим, но наша модель экономики – это выдавливание рабочей силы за рубеж. Ну и плюс, конечно, доход от месторождений полезных ископаемых, в первую очередь, конечно, от золоторудного «Кумтора».

По этой модели понятно, что зарплаты учителей, врачей, чиновников и других бюджетников в сомах номинально не очень высокие, но зато хотя бы стабильные за счет того, что сом не падает. Переводы от наших мигрантов поступают в иностранной валюте, она конвертируется, и за счет этого поддерживается курс национальной валюты. В целом сом даже дорожает, у нас за последние 1,5 года наблюдается дефляция. Но наши предприниматели, например, швейники, которые производят товары для экспорта, от такой модели экономики ужасно страдают.

- Как вы можете оценить в целом состояние бизнеса?

- Если говорить о состоянии бизнеса в Кыргызстане, то он находится в процессе не самой простой трансформации, обусловленной целым рядом факторов.

Формально сейчас идет небольшой экономический спад, но это влияние «Кумтора», т.к. это золоторудное предприятие с огромным число работников, субподрядчиков вносит значительный вклад, до 30% ВВП. Сейчас они разрабатывают бедные руды и, пока не пройдут этот участок, будет меньше золота и меньше прибыли.

Мы двигаемся к той модели, к которой пришел Казахстан после присоединения к ЕАЭС. Сейчас экономика Кыргызстана переходит от мелкотоварного к средне-товарному производству, с более-менее понятными стандартами качества.

Чтобы начать экспортные поставки, например, в Китай, нужны не только строгие стандарты качества, но и большие объемы. В этом кроются значительные проблемы. Конечно, появился ряд предприятий или сельских кооперативов, производящих определенную продукцию. Например, сейчас фермеры активно высаживают польские саженцы яблок и потом их массово экспортируют в Россию, то есть мы постепенно входим в торгово-логистические цепочки России, этот процесс долгий, но хорошо, что он начался. Еще нужно лет 10-15, чтобы мы полностью туда вошли, но для этого нужна в том числе и политическая стабильность.

Согласно данным Национального статистического комитета, инвесторы стали меньше вкладывать в КР. Так, в 2017 г. в республику поступило $616,7 млн прямых иностранных инвестиций. По сравнению с 2016 г. объем вложений снизился в 1,3 раза. Ситуация сохраняется и в нынешнем году. Приток прямых иностранных инвестиций в 1 квартале 2018 г. в сравнении с аналогичным периодом 2017 г. сократился на 22,4% и составил $118,7 млн.

Экономист, экс-сотрудник администрации президента Кыргызстана Нургуль Акимова:

- С какими проблема столкнулись кыргызстанские предприниматели после вхождения в ЕАЭС?

- Некоторые проблемы, которые были у кыргызстанских бизнесменов до вхождения в ЕАЭС, в целом сохранились. Но я хотела бы обратить внимание на другой аспект. Договор о Евразийском союзе предполагает, что каждая страна внедрит у себя единые механизмы – например, техническое регулирование, санитарное состояние, сертификация и так далее.

С технической точки зрения видно, что у бизнеса возрастает себестоимость производимых товаров за счет соблюдения норм ЕАЭС.

Например, для того, чтобы производителю выпустить товары соответствующего качества для продажи на рынках ЕАЭС, нужно нанять технолога или установить новое оборудование, которое будет выпускать продукцию необходимого качества.

- В Кыргызстане многие с опасением ждут окончания льготного периода, в рамках которого разрешалось ввозить некоторые иностранные товары по сниженным тарифам. Что изменится для кыргызского бизнеса после того, как этот период закончится?

- Если говорить о ввозных таможенных пошлинах, то у Кыргызстана в следующем году закончится льготный торговый период по 149 торговым позициям. Они будут, конечно, продолжать ввозится.

Но у Казахстана через несколько лет заработает новый регламент, по которому вступит в силу изъятие по 3700 позициям. Это в основном потребительские товары, и эти товары будут поставляться в Казахстан не по ставке ЕАЭС, а по ставкам ВТО, то есть в два раза дешевле.

Это означает, что товары из Китая теперь будут идти напрямую в Казахстан, а Кыргызстан в результате понесет финансовые убытки от снижения реэкспорта.

- В целом, какие перспективы появились у бизнесменов из Кыргызстана после вхождения в ЕАЭС?

- Экспортная и импортная ставка в рамках Союза теперь равно нулю, а это рынок с населением в 180 млн человек. Другой вопрос, насколько наше производство конкурентоспособно по сравнению, например, с белорусским или казахстанским.

На прилавках магазинов товары будут лежать товары одного и того же качества, но разной себестоимости. Из Кыргызстана из-за логистики товары дольше доставлять до рынков России, по сравнению, например, с Казахстаном.

Также мы являемся горной страной и у нас нет дешевых морских путей для экспорта.

Пока что наибольшие возможности появляются в правовой базе, к которой бизнес начинает адаптироваться. Существует система признания и гармонизации национальных сертификатов. Налоги платятся только в стране производителя. Все это уже отрегулировано, остались вопросы узкого спектра.

Что касается валюты, то я думаю, что уже настал тот момент, когда национальные банки пяти стран могли бы заключать договоры в национальных валютах. Но они пока это не торопятся делать, банкиры наблюдают за поведением местных валют, их волатильностью, но каких-то решительных действий финансовые органы еще не предпринимают.

Производство же надо продолжать стимулировать (есть ресурсы для этого – бюджет и Кыргызско-Российский фонд развития), в этом случае есть вероятность, что промышленники не остановятся и будут продолжать выпускать товары. Если же линии финансирования будут перекрыты, то это будет иметь серьезные последствия, так как наши производители пока неконкурентоспособные ни по цене, ни по качеству.

Беседовал Евгений Погребняк (Джалал-Абад, Кыргызстан)