Нефтегазовые противостояния в Евразии: Топ-5 интриг 2020 года

На евразийском пространстве не утихают энергетические споры. Беларусь и Россия с Нового года не могли договориться о ценах на нефть и газ, лишь недавно продлив условия предыдущего года до конца 2020 г. «Северному потоку-2» грозят новыми санкциями, в то время как отрытым остается вопрос о том, каким образом будет завершена укладка труб. Специально для портала «Евразия.Эксперт» специалист по закупкам нефти MOL Group Виктор Катона выделил пять нефтегазовых интриг, которые сформируют основную канву событий для энергетического сектора России и стран постсоветского пространства в 2020 г.

1. Сохранение договоренностей ОПЕК+

Компании, добывающие нефть, заинтересованы в том, чтобы цены были максимально высокими, а возможности добычи при этом оставались неограниченными. Когда эти условия недостижимы, лучшим решением становится скоординированность действий ведущих игроков.

Это продемонстрировал и случай Венских договоренностей ОПЕК+, которые не только обеспечили России несколько триллионов долларов США выгоды и позволили стране вернуться к экономическому росту, но также усилили международный вес официальной Москвы в вопросах, касающихся энергетики.

При всем этом российские нефтегазовые компании, не скрывая, продолжают говорить, что продлевать участие в ОПЕК+ нужно весьма осторожно.

За вышеупомянутой осторожностью стоит тот факт, что ОПЕК+ заставил ряд компаний заморозить свои возможности добычи: восточносибирские проекты «Роснефти» были отсрочены на несколько лет, западносибирские (зрелые) месторождения таких компаний, как «ЛУКОЙЛ» временно приостанавливаются, чтобы вписаться в выделенную квоту нефтедобычи.

Напряжение между компаниями, желающими вывести давно запланированные проекты на стадию добычи, и государством проявилось в последнем раунде переговоров ОПЕК+, в рамках которого добыча конденсата в России была выведена за пределы договоренностей. Это должно временно утихомирить настроения внутри компаний, ведь России и в 2020 г. будет выгодно участвовать в скоординированном сокращении мощностей добычи.

2. Борьба за «Северный поток-2»

После того, как вопрос украинского транзита был снят с повестки дня на ближайшие несколько лет, строительство «Северного потока-2», казалось, не будет дальше сталкиваться с обструкционизмом Европейской комиссии. Однако законодательные меры США – а именно принятие Закона о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону 2020 г. (NDAA) – существенно усложнили положение «Газпрома» и его партнеров по проекту. Трубоукладочные судна швейцарской Allseas покинули Прибалтику сразу после вступления закона в силу, оставив российскую компанию один на один с задачей завершения строительства газопровода. По состоянию на январь 2020 г., уложить остается порядка 160 км из общих 2460 км.

Нет оснований полагать, что из-за санкций строительство трубопровода будет сорвано. Во-первых, «Газпром» владеет собственным трубоукладочным судном – «Академик Черский». Во-вторых, в рядах флота «Межрегионтрубопроводстроя» (МРТС) также имеется 2 судна – «Фортуна» и «Дефендер», которые могут быть применены.

Учитывая, что «Академик Черский» будет, по всей видимости, задействован в разработке Южно-Киринского месторождения на шельфе Сахалина, приоритет будет отдан флоту МРТС. Единственная, но весьма неприятная преграда скорейшему вводу трубопровода в эксплуатацию состоит в невысокой скорости укладки (порядка 2-3 км в день) и якорной системе позиционирования судов, которую нужно отдельно согласовать с датскими властями. Именно поэтому Владимир Путин заговорил о возможном сдвиге запуска до 2021 г.

3. Ужесточение конкуренции трубопроводного газа и СПГ

Европейский континент станет одной из основных арен противостояния трубопроводного и сжиженного природного газа.

Следует отметить, что это столкновение будет в первую очередь конкуренцией российского трубопроводного газа с СПГ: газопроводы из Алжира (Medgaz, TransMed) и Норвегии (Europipe, Zeepipe, Langeled, Norpipe) либо не имеют запасных мощностей, либо ограничены возможностями добычи на шельфе Северного моря.

2019 г. можно считать годом прорыва СПГ в Западную Европу: общеевропейский объем импорта достиг 76 млн тонн (порядка 103 млрд куб. м), таким образом, коэффициент загрузки европейских терминалов приблизился к 50% (совокупные мощности европейских портов составляют 220 млрд куб. м в год).

Экспортные объемы «Газпрома» от этого пока не пострадали: в 2019 г. российский экспортный монополист поставил 199,2 млрд куб. м газа в год, что лишь на 0,8% меньше, чем исторический рекорд 2019 г. Пострадали, однако, доходы корпорации, так как в 2019 г. среднегодовая цена газа упала до $202 за 1000 куб. м, что примерно на $40 меньше, чем в 2018 г.

Также стоит отметить, что примерно 20% европейского рынка СПГ пришлись в 2019 г. на ямальские объемы «НОВАТЭК». Этот показатель неизбежно будет снижаться по мере того, как долгосрочные контракты с азиатскими партнерами вступили в силу в 2019 г., и все большее число партий будет направляться в Азию. Таким образом, конкуренция «трубопроводный газ против СПГ» будет иметь все больший геополитический подтекст, так как новым СПГ-проектам США придется «выдавливать» кого-то с европейского рынка.

4. Взаимозависимость интересов прикаспийских стран

По мере того как евразийское сообщество наций привыкает к тому, что после длительных переговоров и споров правовой статус Каспийского моря был урегулирован, данный факт будет постепенно увеличивать взаимозависимость нефтегазовых мейджоров региона.

В 2019 г. уже были совершены некоторые сделки в этом направлении: «ЛУКОЙЛ» оформил свое участие в блоке Женис и I-P-2 на шельфе Казахстана, азербайджанский SOCAR вошел в акционерный состав Антипинского НПЗ в Тюменской области.

«ЛУКОЙЛ» уже не первый год стремится укрепить свое присутствие в Азербайджане (сейчас российская компания из крупных проектов разрабатывает только месторождение Умид-Бабек), есть все основания полагать, что контуры этого вхождения начнут вырисовываться уже в 2020 г.

5. Дедолларизация нефтегазовой торговли

Хотя пятый тренд 2020 г. не особо афишировался в средствах массовой информации, он представляет один из наиболее важных событий валютной политики России за долгое время. Уход от американского доллара в расчетах за экспорт нефти и газа обсуждался еще со второй половины 2018 г.

О желании перейти к использованию евро заявляли «Роснефть», «Сургутнефтегаз» и «Газпром Нефть», однако первый спотовый евротендер на поставку нефтяной партии из Приморска состоялся лишь в октябре 2019 г.

Переход будет длиться не один год – в сфере нефти, как правило, компании подписывают долгосрочные контракты на поставку. Однако «Роснефть» взялась за это дело весьма рьяно. Начиная с января 2020 г. в евро деноминированы контракты по нефти, СУГ (Сжиженные углеводородные газы), судовому топливу и продуктам коксования.

Виктор Катона, специалист по закупкам нефти MOL Group