Новая внешняя политика Армении: что изменил Пашинян

После событий «бархатной революции» в Армении и неизбежных внутриполитических изменений в стране многие стали задаваться вопросом о том, что произойдет с внешней политикой Еревана. С одной стороны, Никол Пашинян заявляет о желании сохранить отношения с Россией, с другой – активизирует сотрудничество со странами Запада; изменяются отношения и с соседями по СНГ, и со странами Евросоюза. О том, как именно глава Армении трансформировал внешнюю политику страны, что привнес нового, а что перенял от предыдущего руководства, читайте в статье кандидата политических наук, члена Российской ассоциации политической науки Акопа Габриеляна специально для «Евразия.Эксперт». 

Бархатная революция

В научно-академических и экспертно-аналитических кругах до сих пор нет консенсуса о том, как воспринимать и трактовать новую внешнеполитическую позицию Республики Армения после совершившихся в апреле 2018 г. событий, известных под общим названием «бархатная революция».

Отсутствуют также и ясные представления о том, когда эта революция завершилась и завершилась ли она вообще. Одни считают, что формальным завершением бескровной смены власти в стране является сотый день Никола Пашиняна на посту премьер-министра республики, когда можно подводить первые итоги деятельности премьера и его новой молодой команды, другие же, среди которых и сам Пашинян, отмечают важность доведения шагов, предпринятых в апреле, до логического завершения, коим видится переизбрание Пашиняна на занимаемый пост.

Не заостряя внимания на отдельных технических деталях, обратимся к ключевым действиям и событиям, характеризующим внешнеполитический курс Армении, заранее отметив, что в нем действительно есть как доля новизны, так и определенная степень преемственности от предыдущей линии международного позиционирования закавказской республики. Перечислить все аспекты новой внешней политики Армении сложно; это и не является задачей статьи. Вместо этого мы обратимся лишь к тем, которые конструируют новую реальность для Армении и являются по сути осевыми координаторами для осуществления иных международных шагов.

Главное – не навредить

Любая революция, даже мирная и ненасильственная, сопровождается достаточным уровнем радикализма, который проявляется в природе предпринимаемых действий. Этот принцип был особо ясно виден в кадровой политике и.о. премьера Армении, где еще неокрепшая, но амбициозная поросль сместила набивших оскомину для простых граждан кабинетных долгожителей. Министерство иностранных дел Армении не стало исключением, однако Пашинян не стал идти на поводу у судьбы и искушения отдать наиважнейший пост министра иностранных дел недостаточно опытному новому кандидату, пусть даже поддержавшему революцию в апрельские дни. 

Вместо этого Пашинян, пожалуй, принял наиболее оптимальное решение, предложив и поддержав кандидатуру Зограба Мнацаканяна – кадрового дипломата с многолетним стажем, бывшего до этого постоянным представителем Армении в ООН. Мнацаканян – безусловно, искушенный дипломат, знакомый не понаслышке со всеми особенностями и подводными камнями дипломатической службы, трудностями и перспективами представления Армении на международной арене, в диалоге с союзниками, партнерами страны, а также государствами, с которыми у Армении крайне натянутые, недружественные отношения, по типу Азербайджана, Турции и Пакистана. Одновременно Мнацаканян – осторожный дипломат, руководствующийся скорее принципом «не навреди», свидетельством чего служит его подход к принятию не громких, но обдуманных решений и построению взвешенных отношений со странами, которые представляют для Армении особую значимость (как со знаком плюс, так и со знаком минус).

Именно принцип «не навреди» является ключевым компонентом, от которого Армении необходимо строить свою внешнеполитическую линию, учитывая, как быстро меняется геополитическая реальность вокруг этой страны.

Премьер-министр Пашинян и его команда всячески подчеркивали, что на внешнеполитическом поприще страна не будет делать резких разворотов, довольствуясь внутригосударственными изменениями, т.е. революцией, направленной вовнутрь и не имеющей внешней повестки. С одной стороны, некоторые действия и заявления премьера прямо об этом свидетельствовали, подобно первому официальному визиту Пашиняна, который состоялся 14 мая в Россию на саммит ЕАЭС, признанию необходимости сохранения и позитивной эволюции СНГ, а также признанию безальтернативности союзнических отношений с Россией, чему свидетельством являются слова Пашиняна о рассмотрении российской 102 военной базы, расположенной в армянском городе Гюмри, в качестве важнейшей составляющей всей системы безопасности Армении.

С другой стороны, резонансное привлечение к ответственности за события 1 марта 2008 г. бывшего генерального секретаря ОДКБ Юрия Хачатурова, следствием чему стала девальвация Организации в глазах как ее критиков, так и некоторых сторонников, заставили многих заявить о том, что Пашинян будет пересматривать российско-армянские отношения, отходя от исторически сложившегося, традиционного союзничества к более прагматичному подходу, предусматривающему проевропейскую и атлантическую переориентацию Армении. Подобное мнение зачастую подкреплялось и обращением ко все той же кадровой политике Пашиняна, чей костяк составляли люди, так или иначе аффилированные с Западом в широком смысле слова: либо с учебой в английских или американских вузах, либо с работой на западные структуры, под которыми часто понимаются и международные организации.

Если кадры Пашиняна действительно стремятся подвергнуть ревизии политику Армении на международной арене, то пока Пашиняну удается контролировать подобные порывы, понимая потребность рационального обоснования новых качественных отношений со всеми заинтересованными государствами.

Именно с позиций последнего необходимо трактовать призывы Пашиняна внести большую субстантивность в российско-армянские отношения.

Новая внешняя политика Армении стремится также вывести из-под геополитического пата отношения с Беларусью и Казахстаном, которые, несмотря на общее членство в ЕАЭС, не смущались раньше открыто поддерживать Азербайджан в вопросе территориальной принадлежности Нагорного Карабаха. Однако и здесь желания улучшить отношения Армении и ее партнерам необходимо подкреплять конкретными действиями, которые позволили бы сторонам ощущать обоюдную значимость в том числе и в сугубо утилитаристском, материальном смысле, боясь таким образом потери стабильных и дорогих связей.

Поэтому новую политику Армении со странами постсоветского пространства, за исключением разве что Азербайджана, можно охарактеризовать термином «оптимистичный прагматизм», который предполагает стабильное улучшение отношений, исходящее не только от традиции сотрудничества в прошлом, но ориентирующееся также и на придание данным отношениям большей материальности и осязаемости.

Революционные выгоды

В тоже самое время Пашинян прекрасно осознает предрасположенность Западного мира к прошедшим изменениям в стране, стремление Запада увидеть в этом не что иное, как проявление демократии (что, кстати, уже нашло свое прямое отражение в обновленных отчетах об уровнях демократии в различных странах, где Армения совершила резкий рывок к верхней части списка стран).

Запад в новой внешней и внутригосударственной политике Армении видит больше то, что хочет, чем то, что действительно имеет место, и Пашинян, понимая это, использует необходимый момент для придания отношениям с Западом нового сильного импульса.

Примеров интенсификации армяно-европейских, а также армяно-американских отношений достаточно. Одной из первых инициатив Пашиняна на посту премьера стало приглашение западных экспертов армянского происхождения (в том числе американского экономиста Дарона Аджемоглу) к реформированию экономики страны. В Армении также с успехом прошел Саммит Франкофонии (подготовка к которому, к слову, началась еще при прежней власти), в рамках которого проявила себя и неформальная армянская дипломатия, дополнительно послужившая сближению Армении с более чем 50 странами, в том числе Францией и Канадой: президент Франции Эммануэль Макрон побудил французские компании активизировать свой бизнес в Армении, а премьер-министр Канады Джастин Трюдо оптимистично оценил перспективу открытия посольства Канады в Армении.

Пока Армения использует положительное впечатление многих западных стран о произошедших в республике изменениях, можно считать, что руководство страны понимает, как распорядиться появившейся возможностью грамотно трансформировать интерес Запада в практическую плоскость, привлечь в Армению иностранные инвестиции и капитал.

Армянская диаспора в западных странах, выразившая единогласное одобрение политическим изменениям в стране, с энтузиазмом наблюдающая за данными изменениями и впервые за многие годы готовая к репатриации, получила дополнительный повод к активизации собственной деятельности и повестки.

Министерство диаспоры в Республике Армения имеет исключительную возможность стать функциональным (а не декларативным) звеном, привлекающим интерес и капитал армян зарубежья в свою историческую родину.

Восток и Запад

Одновременно Армения старается придать динамизм и отношениям с Соединенными Штатами Америки, однако, пока текущий формат данных отношений вызывает двоякое впечатление. Ожидаемая многими, особенно сторонниками армянского евроатлантизма, встреча между президентом США Дональдом Трампом и премьер-министром Николом Пашиняном долгое время откладывалась по различным обстоятельствам и формально состоялась не в двустороннем формате, а на полях сессии ООН, проходившей в сентябре в Нью-Йорке. О визите президента США в Армению говорить вовсе не приходится, в противовес запланированному визиту президента России Владимира Путина в Армению в 2019 г. Стремления Пашиняна активизации официального армяно-американского сотрудничества пока упираются в стену внешнеполитических приоритетов Трампа, где Армения занимает далеко не первое место.

Если в случае с постсоветским пространством новую внешнюю политику Армении можно охарактеризовать через «оптимистичный прагматизм», то на западном направлении доминирует скорее идеалистический подход.

В это же самое время кабинет Пашиняна выбрал политику более активного позиционирования и вовлечения в международные процессы, укрепляя контакты и с иными государствами и регионами. Сохраняя публичный нейтралитет в тех глобальных вопросах, где конфликт интересов в геополитической плоскости уже привел к эскалации (украинский кризис, сирийская гражданская война, террористическая угроза на Ближнем Востоке, стремительно ухудшающиеся отношения США с Ираном), Армения пытается не поступиться собственными внешнеполитическими приоритетами и не создать прецедентов, в которых ее позиция по тому или иному вопросу может негативно сказаться на ключевых задачах страны на международной арене, в частности, по вопросу международного признания геноцида армян в Османской Турции в 1915 г. и признания права народов на самоопределение применительно к нагорно-карабахскому контексту. Например, Армения отказывается активно выступать «за» или «против» сирийского правительства Башара Асада, отказывается быть вовлеченной в конфликт, где крупные геополитические акторы поддерживают различные силы внутри Сирии, но вместе с этим поддерживает армянскую общину в Сирии, предоставляет убежище беженцам, а также отправляет гуманитарную помощь в Сирию.

В вопросе Нагорного Карабаха позиция Армении пока не претерпела кардинальных изменений и в этом смысле достаточно последовательна и предсказуема: страна видит решение этно-территориального конфликта с Азербайджаном лишь дипломатическим путем в рамках переговорного процесса.

Вместе с этим Пашинян пытается создать новые механизмы прямой связи с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, что поможет сторонам устанавливать оперативный контакт в случае чрезвычайных ситуаций на линии соприкосновения армянских и азербайджанских войск.

Здесь, так же, как и в других конфликтогенных зонах, в армянской внешней политике доминирует сдержанный подход, который вписывается в логику «скептического реализма» – это построение внешнеполитической позиции с учетом просчитываемых и предсказываемых сценариев развития событий, ориентируясь в том числе и на негативные.

Армения традиционно проявляет интерес к сотрудничеству и со странами Востока, и этот интерес кажется обоюдным. Исходя из геополитических соображений более, чем из экономических, либо любых иных, Китай является одним из тех азиатских государств, которые продолжают наращивать свое влияние в Армении посредством гуманитарных инициатив наподобие открытия школы с углубленным изучением китайского языка, а также количественному увеличению программ экспертно-академической мобильности. Учитывая непосредственную активизацию интереса Китая, Японии и иных азиатских стран в Армении, можно ожидать, что Армения попытается создать для себя исключительно льготные экспортные торгово-экономические условия сотрудничества, так как отсутствие по объективным причинам серьезного интереса Китая к армянскому рынку еще не означает обратного.

Резюмируя все вышеотмеченное, можно констатировать сохранение новыми властями Армении преемственности с предыдущими по линии баланса на международной арене. Одновременно с этим, с первого взгляда кажется, что Пашинян с еще большей симпатией, чем предыдущие власти, относится к идее внешнеполитической эклектичности. Тем не менее новая армянская внешнеполитическая комплементарность имеет разумные границы там, где начинаются национальные стратегические интересы республики, которыми последняя не должна жертвовать для достижения краткосрочных выгод.