Непреодолимые препятствия: почему Грузию и Украину не принимают в состав ЕС

С момента оглашения украинского курса на евроитеграцию прошли уже годы, однако Украина по-прежнему «чувствует себя гостем» в ЕС и НАТО. Хотя МИД республики утверждает, что членство в этих организациях для нее и для Грузии лишь вопрос времени, на Западе звучат другие оценки. Так, в МИД Франции назвали присоединение Украины к Евросоюзу «несерьезной перспективой», а в ОБСЕ напомнили, что вступление невозможно без соответствия критериям членства. 9 мая посол ЕС на Украине Матти Маасикас подчеркнул, что решение о членстве страны должно быть принято единогласно, а на данный момент такого консенсуса в Евросоюзе нет. Почему ЕС не торопится принимать Украину и Грузию в свой состав, разобрала доктор политических наук, профессор СПбГУ Наталья Еремина.

Исторический выбор и политические игры

Не секрет, что взаимодействие многих стран постсоветского пространства с ЕС было обусловлено стремлением пристегнуть свои экономики к успешно и быстро развивающемуся интеграционному проекту. В 1990‑е гг. Евросоюз действительно находился на вершине своего экономического развития, что позволило ему начать расширенную политическую миссию по присоединению стран соцлагеря и даже вступить на территорию бывшего ССССР, включив в свой состав страны Прибалтики. Этот шаг показал пример возможного развития ситуации и подчеркнул источники финансирования для других стран бывшего СССР.

В этой истории особенно интересно то, как быстро страны, вышедшие из советской шинели и заявлявшие о желании восстановить суверенитет, поспешили войти в другой союз, хоть и называвший себя демократическим, но серьезно ограничивающий тот самый суверенитет, который они якобы стремились обрести.

Не менее важно, что страны, устремившиеся в общий европейский рынок, не учитывали тот факт, что он развивался столь успешно именно по причине развала мощного экономического конкурента в лице СССР, открывшего свои рынки и самоустранившегося из глобальной конкуренции. Это также дало ЕС возможность улучшить свои имиджевые позиции и даже встать вровень с США в контексте распространения модели демократии и защиты прав человека. При этом своеобразный коридор и линии коммуникации между постсоветским пространством и Евросоюзом формировали как раз Эстония, Латвия и Литва, ранее бывшие частью СССР и сохранившие разные связи с другими республиками (Эстония выстраивала отношения с финно-угорскими народами, а Литва и Латвия, например, с Беларусью). От них не отставала Польша, стремившаяся к лидерству в регионе и имевшая для этого основания.

Поэтому в вопросах интеграции и взаимодействия ЕС со странами постсоветского пространства присутствуют несколько уровней: стратегия Евросоюза (коммунитарная стратегия); стратегия его членов, которые имеют и свои интересы. В интересы эти входит подтверждение своего исторического выбора, демонстрация своей значимости для ЕС и для НАТО, желание привлечь дополнительные финансы на реализацию масштабных проектов, в частности, в продвижении европейских ценностей.

В этом контексте две стратегии друг друга и поддерживают, и одновременно ограничивают. Например, страны Вышеградской группы и Прибалтики заявляют о необходимости поддержки европейского выбора и даже заявляют о будущем присоединении Украины, Грузии и Молдовы не только к ЕС, но и к НАТО. Так, Польша и Литва называют себя «гарантами» украинской территориальной целостности, призывают Россию вернуть «оккупированные территории», заявляют о себе как о посредниках между Евросоюзом и Украиной и между НАТО и Украиной, поддерживают полноценное членство Киева в этих структурах. При этом они делают акцент на роли НАТО, полагая, что именно присутствие США в регионе делает его стабильным.

Однако эти заявления могут и, как правило, расходятся с общей стратегией и НАТО, и ЕС, которым вполне достаточно селективного взаимодействия с указанными странами, тем более, они и так выполняют все распоряжения и принимают нормы в желании подтвердить свой судьбоносный евроатлантический исторический выбор.

Непреодолимые препятствия в евроатлантическом движении

Формально ни Евросоюз, ни НАТО не могут включить в свой состав государства, у которых есть территориальные конфликты и проблемы. Критически важно урегулировать все пограничные вопросы с соседними государствами (так, именно по этой причине Эстония, вступая в НАТО и затем в ЕС, отказалась на время от территориальных претензий к России, хотя и не забыла их).

Более того, вступление страны в Евросоюз и даже заявка должны быть оценены с точки зрения конкретных критериев. Среди них: согласие не только граждан страны-заявителя, но и граждан стран-членов ЕС; политические критерии (стабильность институтов, гарантирующих демократию, верховенство закона, права человека и уважение и защиту меньшинств); экономические критерии (функционирующая рыночная экономика, конкурентоспособность); административные критерии (работа институтов, готовность брать ответственность и обязательства). Готовность страны к вступлению и ее соответствие критериям определяет сам Брюссель и государства-члены. И даже сам статус-страны-кандидата утверждается Еврокомиссией, которая выдает рекомендации, на основании которых Совет ЕС начинает переговорный процесс.

Важно, что страна может выполнять все рекомендации, находится под жестким контролем, но это не гарантирует ей выступление в Союз в итоге. И сам процесс переговоров о вступлении, который растягивается на длительное время, позволяет скорее ЕС, а не стране-кандидату реализовывать свои интересы.

Он позволяет Брюсселю внедрять свои нормы и стандарты в разных сферах, выходить на новые рынки, включать новые государства в свою орбиту. И при этом, подчеркнем, позиция отдельно взятого Брюсселя не влияет на положительное решение вопроса. Необходимо согласие граждан всех стран-членов. Вспомним референдум в Нидерландах в 2016 г., из-за результатов которого вопрос об ассоциации Украины оказался подвешенным.

Не менее важен и тот факт, что в настоящее время в качестве потенциальных членов официально значатся только государства Западных Балкан. По всей видимости, этих стран уже более чем достаточно для ЕС, так как их включение может вызвать череду новых кризисов и даже ухудшить ситуацию с безопасностью. Зачем Евросоюзу в таком случае включать в себя страны постсоветского пространства, с которыми и так уже действуют соглашения об ассоциации, и которые и так выполняют все требования ЕС, благодаря чему тот обеспечивает устойчивые позиции и прибыль?

Однако стратегия расширения остается в повестке ЕС. Он не может отказаться от нее, так как она является органической частью его внешнеполитической миссии, связанной с распространением европейских ценностей, норм, демократизацией, повышением статуса на международной арене, имиджем. Кроме того, Евросоюз полагает свою политику расширения политикой экспорта стабильности, что, правда, по факту оказывается не соответствующим действительности.

Хотя необходимость передышки в этом процессе была обозначена еще в 2013 г., ЕС не проводит политику отказа в возможном членстве, чем рождает у стран разные иллюзии. Здесь особенно примечательна позиция Грузии и Украины, которые говорят о своем европейском выборе.

«Европейский путь» Украины

Общественность Украины, судя по социологическим опросам, которые регулярно проводит соответствующее бюро в рамках Восточного партнерства, благоволит ЕС. Так, согласно опросу 2020 г. у 51% украинцев сложился позитивный образ Евросоюза, а 64% опрошенных считают отношения Украины с ним хорошими. Свыше 63% украинцев признают фундаментальные ценности ЕС и отождествляют себя с ценностями «мира, безопасности и стабильности», «прав человека», «экономического процветания», «верховенства закона» и «индивидуальных свобод». 66% жителей Украины доверяют ЕС. 62% украинцев знают о финансовой поддержке ЕС, 46% из них считают эту поддержку эффективной. Не менее позитивно украинцы относятся к идее вступления в НАТО. Так, в 2019 г. за это высказались 56% (против – 44%).

Но позиция граждан ЕС отличается от позиции украинцев. Украинский центр «Новая Европа» в 2020 г. проводил опросы на тему восприятия Украины в странах ЕС. Примечательно, что за полноценное членство Украины в ЕС проголосовали лишь 11% опрошенных немцев, 13,8% французов, 18,6% итальянцев и 21,2% поляков.

В целом в качестве полноправного члена ЕС Украину представляют 16,2% респондентов, то есть даже меньше, чем в рамках нидерландского референдума об ассоциации с Украиной.

Неоднозначно развивается ситуация и в сфере экономики. Хотя с 2014 г. растет товарооборот с ЕС, изменения в структуре торговли незначительны. Украина по-прежнему торгует сельскохозяйственной продукцией, а закупает машины, оборудование и даже газ. При этом ЕС не спешит облегчить украинским товарам доступ на свой рынок.

Довольно забавно, что государственная таможенная служба Украины сообщила о том, что именно Китай, а отнюдь не ЕС (хотя до этого ЕС все-таки выходил на первое место, около 40% торгового оборота), стал крупнейшим торговым партнером страны в 2020 г. При этом Россия осталась на третьем месте.

«Европейский выбор» Грузии

Грузия, как и Украина, также действует в рамках европейского вектора. Так, глава грузинского МИД заявил о подаче заявки на членство в ЕС в 2024 г. Судя по опросу общественного мнения, проведенному Национальным демократическим институтом в начале 2020 г., вступление Грузии в ЕС поддерживают 80% грузинских граждан, а 74% опрошенных заявили о поддержке вступления страны в НАТО.

Также Грузия подчеркивает, что ЕС для нее – важный торговый партнер (более 20% оборота). Но для ЕС Грузия важна не как торговый партнер, а с точки зрения решения вопросов безопасности.

При этом представители Брюсселя продолжают заявлять о том, что все еще изучают потенциал Грузии и ее возможности для сотрудничества. Особо показательно, что в 2020 г. крупнейшими торговыми партнерами Грузии стали Турция, Россия и Китай. В целом оборот с этими странами в прошлом году составил более $4,1 млрд, то есть около 40% от общего торгового оборота.

Выводы

Очевидно, что ни Украина, ни Грузия, хотя и подписали договоры об ассоциации, не соответствуют ни одному критерию, согласно которым возможно вступление в Евросоюз, тем более с учетом территориальных конфликтов. В связи с этим всем ясно, что риторика вступления – это политическая игра, рассчитанная на давление на Брюссель, а также на собственный электорат, который сейчас должен участвовать в строительстве светлого европейского будущего.

При этом стремление в ЕС сопряжено и идет параллельно с политикой включения в НАТО. По сути, в обществах Украины и Грузии эти два процесса рассматриваются как некое единое целое, необходимое для включения страны не просто в какую-либо из этих структур, но в целом в так называемый западный блок.

В то же время и ЕС, и НАТО вполне могут ограничиться неким привилегированным партнерством разной степени и формата, предполагающим селективное участие этих стран, при этом обязанных выполнять все требования данных структур. Так что путь в сторону евроатлантического блока сам по себе приводит к сжиманию суверенитета и Украины, и Грузии.

Наталья Еремина, доктор политических наук, профессор СПбГУ